Она посмотрела на Мехрана с нежностью.
– Нет, мама.
– Я все равно была удивлена. Когда я встретилась с ним, он оказался еще лучше. Добрее и мудрее, чем я надеялась. Более ласковым, чем я могла себе представить. Поэтому я так сильно люблю эту фотографию. Она вселяет в меня надежду.
Шибека вернулась обратно к Мехрану. Глаза у нее блестели от воспоминаний.
– Надежду на то, что дела могут обстоять лучше, чем думаешь, – продолжила она. – Что наше беспокойство не обязательно бывает оправданным. Я по-прежнему на это надеюсь.
– Но ты ведь знаешь, что Мелика солгала, правда? Про Иосифа, – все-таки спросил он.
Шибека кивнула.
– Тогда она могла солгать и о чем-нибудь другом? – продолжил он. – Как, например, о магазине.
– Возможно. Но что нам делать, Мехран?
– Я поговорю с ней. И на этот раз не позволю ей увильнуть.
Мехран понял, что надо делать. Для того чтобы узнать правду, он воспользуется своим новым голосом. Вероятно, ради этого Аллах и дал ему этот голос. Не для того, чтобы вырасти в глазах Мемеля и остальных, как он думал, а для кое-чего гораздо более трудного.
Гораздо более важного.
Шибека посмотрела на него и через несколько минут кивнула.
Так тому и быть.
На этот раз Ванья прождала возле подъезда на Вестманнагатан более получаса, прежде чем шедшая по тротуару под руку супруги средних лет остановились, набрали код и скрылись за дверью. Ванья поспешно проскользнула следом за ними. Когда она проходила мимо лифта, возле которого они остановились, они посмотрели на нее с подозрением, и она даже подумала, что, наверное, придется предъявить удостоверение, но ни мужчина, ни женщина ничего не сказали, а лишь проводили ее взглядом. Они как будто стремились запомнить, как она выглядит, на случай, если их потом вызовут в качестве свидетелей. Ванья быстро поднялась на третий этаж. Вероятно, она совершала глупость, но ей было необходимо все выяснить.
У Себастиана она надолго не задержалась. Поплакала, выплеснула все из себя. Он обнял ее, постоял с ней в прихожей, пока она немного успокоилась, предложил ей остаться – он готовил котлеты, – но она отказалась. Ей требовалось побыть одной, обдумать сказанное им и то, что она знала. Ей очень хотелось верить ему, но она заметила, что просто взять и поверить у нее не получается. Это оказалось не так просто. Он стал новым, изменился в лучшую сторону, но продолжал оставаться Себастианом. Умным, с растяжимой совестью, беззастенчивым – все, что она еще несколько часов назад считала хорошими качествами, теперь говорило против него. Поэтому она вновь стояла на лестничной клетке на Вестманнагатан. Чтобы все выяснить. Чтобы иметь возможность сохранить Себастиана в качестве друга, в котором она так отчаянно нуждалась.
Она позвонила в дверь Эллинор Бергквист. Время приближалось к полуночи, но Ванью это не волновало. Она позвонила снова. Подержала большой палец на кнопке звонка подольше. С упорством. Увидела за глазком какое-то движение, и вскоре замок повернулся и дверь открылась ровно на столько, на сколько позволяла предохранительная цепочка.
– Здравствуйте, меня зовут Магдалена, – сказала Ванья. – Мне бы надо немного поговорить с вами о Себастиане Бергмане.
– Что с ним? – спросила Эллинор, в голосе звучала смесь скепсиса, радости и беспокойства.
– Можно мне ненадолго войти?
– Нет.
Чтобы придать словам веса, она подтянула дверь к себе, оставив только маленькую щелку. Прислонясь щекой, она выглядывала из щелки одним глазом.
– Что с Себастианом? – повторила она.
Для начала Ванья объяснила, что она из полиции, и держала кулаки, чтобы Эллинор не попросила показать ей удостоверение. Та не попросила, поэтому Ванья продолжила, сказав, что расследование Управления по борьбе с экономическими преступлениями привело к Себастиану, и теперь у него, возможно, возникнут некоторые сложности. Маленькая часть лица Эллинор, которую она видела, казалась ошеломленной. «Дактеа», Тролле Херманссон и тот факт, что он мертв, а также то, что сведения предоставил человек, имеющий отношение к Себастиану, – все это вынуждает полицию поинтересоваться ролью во всем этом Себастиана, продолжала Ванья. Дело сложное, а когда в расследованиях возникают коллеги, принято изучать ситуацию более подробно. Эллинор серьезно кивнула в знак того, что понимает, и Ванья немного восхитилась собственным умением лгать.
Эллинор начала рассказывать. Ванье показалось, что она говорит с равной степенью гордости за свой поступок и стремления не бросить ни малейшей тени на Себастиана.
Да, он просил ее выбросить пакет, но она прочла содержимое и решила ему помочь.
Нет, Себастиан никогда не говорил, что Вальдемар представляет для него угрозу, и не выражал желания тому как-то навредить, это был собственный вывод Эллинор. Возможно, она ошиблась.
Да, она думает, что он получил материал от какого-то Тролле, но точно не знает.
Ванья чувствовала, что все больше и больше расслабляется с каждым разом, как Эллинор подтверждает слова Себастиана. За последнее время на ее долю выпало столько переживаний, ее эмоции скакали, словно на американских горках, и известия о том, что Себастиан по какой-то необъяснимой причине активно способствовал аресту ее отца. Теперь же складывалось впечатление, что все обстоит как раз наоборот.
Он хотел ее защитить.
Спасти ее. Опять. В точности, как спас у Хинде.
Ему бы это удалось, если бы не женщина, прижимавшая половину лица к щели в дверях. Ванья ощутила, как в ней закипает ярость. Чистое, ярко выраженное чувство, приятное после пережитой за последние сутки смеси горя, боли, подозрительности и растерянности.
– Себастиан вернулся в город? – спросила Эллинор с некоторой надеждой в голосе.
– Зачем вам это знать?
– Я хочу с ним встретиться.
В обычной ситуации Ванья пожалела бы женщину в положении Эллинор, сочла бы, что, выставив ее и отказавшись с ней разговаривать, Себастиан поступил трусливо и бездушно. По-свински. Она была бы целиком и полностью на стороне женщины. В обычной ситуации.
– Он сказал, что вы больше не вместе, – заявила она напрямик.
– Он так сказал, только чтобы защитить меня, – парировала Эллинор.
– От чего?
– От Вальдемара Литнера.
Гнев смешался у Ваньи с нетерпением. Эллинор сама себе противоречила. Она только что сказала, что Себастиан не воспринимал Вальдемара как угрозу. Принимая во внимание все остальное, Ванья почувствовала, что ей хочется сделать какую-нибудь пакость. На нее выплеснулось так много дерьма, пора им немного поделиться. Эта женщина столько всего разрушила и еще убеждает себя в том, что оказала Себастиану услугу.
– Он выставил вас, вы ненормальная, и он больше не желает вас видеть, – проговорила она, уставившись в глаз в щели. Эллинор вздрогнула так, словно ее ударили.
