Мехран покачал головой. Он не сдастся. Ни за что.
– Моей маме тебе рассказывать не обязательно. Но мне ты должна рассказать.
– Рассказать что? О чем ты говоришь?
– Я съездил в магазин Саида. В магазин твоего мужа. Отца Али. Знаешь, что они там рассказали?
На секунду она растерялась. Он видел, что его слова задели ее за живое, прорвались через защитную стену лжи. Мелика стояла, не произнося ни звука, словно в надежде, что если она будет молчать, то он сдастся и исчезнет. Ни малейшего шанса. Он чувствовал себя сильнее, чем когда-либо. Нервозность полностью уступила место воле.
– Если хочешь, я могу рассказать об этом Мемелю. Думаю, ему будет интересно узнать, что твои кузены ругались с Саидом. Что они продали магазин через месяц после его исчезновения. Или он уже об этом знает? Может, об этом знают все, кроме нас?
– Это неправда, – под конец слабо проговорила она, опускаясь на стоявшую возле двери табуретку.
– Что неправда, Мелика?
Она посмотрела на пол. На собственные ноги. Потом на сына.
– Иди к себе в комнату, как он говорит.
Али взглянул на нее с удивлением.
– Но мама?
– Иди, я сказала! – прикрикнула она.
Мехран чувствовал, что голос ее толком не слушается. Зато он обрел свой.
Али скрылся в направлении комнаты. Вероятно, он больше никогда не будет так же смотреть на Мехрана. Мелика встретилась с ним взглядом. В ее глазах больше не сквозила враждебность, только горе.
– Я не знаю, что произошло, Мехран. Действительно не знаю.
– Но ты знаешь больше, чем сказала, ведь так?
Она слабо, едва заметно, кивнула.
– Кто такой Иосиф?
Она сделалась белой как привидение.
– Злой человек. Во всем виноват он.
Ее глаза больше не выражали горя. Вместо этого в них появился страх. Гнетущее беспокойство, возможно, даже ужас.
Он протянул ей руку. Хотел проявить мягкость. Думал, что правда требует этого.
– Расскажи мне, – попросил он.
За выходные Морган Ханссон раскрылся Аните с ряда новых сторон. Он оказался вовсе не троллем.
Значительно хуже.
Он был любителем радостей жизни.
Человеком, прекрасно умевшим разыгрывать доставшиеся ему карты. Когда она рассказала ему правду о Леннарте Стриде из «Журналистских расследований», Морган, как она и боялась, предложил вместе поужинать. Теперь, когда они так хорошо друг друга знают и не имеют друг от друга тайн, это ведь будет приятно? Отказаться она не могла. Она знала, что ей придется ублажать его, потакать всем его капризам и соглашаться на все предложения до конца жизни или, во всяком случае, до тех пор, пока она останется в полиции.
Они ужинали в пятницу вечером в его любимом ресторане «Техасский лонгхорн» на Санкт-Польсгатан, и Анита узнала следующее:
1) Он обожает разговаривать, особенно когда немного выпьет.
2) Он обожает поглощать стейки средней прожарки в больших количествах. А к ним – запеченную картошку со сметаной и сыром «чеддер». Увидев, сколько он запихнул в себя, она удивилась, что он не располнел еще больше.
3) Он любит эль и шумные пабы. Особенно в районе Сёдер. По его словам, это лучшее завершение ужина, и он предпочитает сидеть до закрытия.
4) Он без ума от минеральной воды. Он подробно рассказал, сколько счастья ему доставляет его собственный сифон, и теперь аналогичный стоит и у нее на кухне. Он попытался подняться вместе с ней, чтобы установить сифон, но тут ей удалось провести границу.
На этот раз.
Это лишь вопрос времени: еще немного, и он будет привычно стоять у нее на кухне и газировать воду. Она знала.
5) Он обожает торговый центр в пригороде Чиста. Там они покупали оборудование. Ему нравится, что там так много народу. Разные культуры со всего мира. Он считал, что это так не по-шведски. Ей приходилось соглашаться, хотя ей всей душой хотелось протестовать.
Он решил, что сегодня вечером они пойдут в кино. По воскресеньям он всегда ходит в кино. Отныне ее это, наверное, тоже ждет. Явно на какой-то фильм в 3D. Она не посмела признаться, что никогда ничего в 3D не видела, иначе он наверняка заставил бы ее посмотреть все, что когда-либо производилось в этом формате.
Она пыталась выискать хоть что-нибудь положительное в своем новом «друге».
Ничего не нашла.
Вообще.
Так жить невозможно. Она понимала. Ей необходимо чувствовать, что она хоть что-то получает от восхождения на Голгофу, в которое превратилась ее жизнь. Пусть самую малость, этого требовала ее гордость. Иначе можно с таким же успехом просто лечь и умереть. Это ей претило. Надо обрести над чем-то контроль.
Анита решила позвонить Леннарту Стриду.
Тогда она, по крайней мере, получит немного денег.
Не больно много, она знала. За наводку платят смехотворно мало, но сейчас это было лучше, чем ничего. Ощущение, что она по-прежнему что-то контролирует, казалось бесценным. В нем-то она и нуждалась.
Она даст Леннарту имя.
Немного, конечно.
Но ему придется заплатить за него больше, чем он когда-либо платил.
Урсула сидела на диване и смотрела телевизор.
На диване Себастиана, его телевизор.
Вместе с Себастианом.
Она оказалась здесь в пятницу после работы. Осталась ночевать. Сексом они не занимались. К ее удивлению, этот вопрос даже не поднимался. Себастиан без малейших инсинуаций или намеков постелил ей в гостевой комнате. На следующий день он разбудил ее к уже приготовленному завтраку. Потом она поехала к себе домой.
Она немного поиграла с мыслью, не сделать ли то, о чем она говорила коллегам: поехать в Уппсалу и устроить Бэлле сюрприз. Разве родители так не поступают? Маленькие неожиданные визиты. Несколько ни к чему не обязывающих часов, обед и потом обратно. Мысль была приятной, но в жизнь она так и не воплотилась. Урсула просто-напросто не отважилась. Вместо этого она посвятила субботу уборке, покупкам и стирке. Хлопотам, которыми разведенной женщине приходится заниматься в выходные.
Сегодня утром она поехала обратно к Себастиану. Он, во всяком случае, обрадовался ее приходу. С ним она съела второй завтрак и отправилась на долгую прогулку, после того как в дверь позвонили двое мастеров. Как утверждал Себастиан, в воскресенье это обходится дороже, но зато они точно приходят. Ему требовалось установить на двери глазок. 1850 крон.
Во время прогулки они разговаривали о самых разных вещах. Урсула чувствовала, что отдыхает душой с человеком, с которым может говорить открыто. Который знает все о ней и Микке. Ей не требовалось думать перед каждым предложением. Они коснулись расследования, но было довольно очевидно, что Себастиана это дело не интересует и едва ли сможет заинтересовать. По крайней мере, на данной стадии. Скелеты, рюкзаки и списки пассажиров никакого интереса для него не представляли. Американка – или откуда она там прибыла, – каким-то образом причастная к убийствам, была ему любопытна. Но она тоже мертва.
