Примерно через час он уже хотя бы знал, что никакой Адам Седергрен или Седерквист не работает ни в СЭПО, ни в обычной полиции. Зато в архиве новостей он нашел Адама Седерквиста, который вместе с женой и детьми в 2004 году пропал возле африканского побережья во время длительного путешествия на яхте. Их так и не нашли. Леннарт позвонил приятелю из газеты «Дагенс нюхетер» – исследователю, с которым много сотрудничал, и попросил помощи. Сказал, что работает над материалом об исчезнувших морских путешественниках, и спросил, не может ли приятель заглянуть в их новостной архив – гораздо больший, чем доступный Леннарту, – и посмотреть, не найдет ли он чего-нибудь об этой семье. Всего через двадцать минут после того, как он положил трубку, ему пришло электронное письмо.
В нем было не много информации, но Леннарт все-таки сделал шажок вперед. Когда Адам Седерквист пропал, он находился в длительном отпуске. Работал ли он в обычной полиции или в СЭПО, к сожалению, осталось неясным. Из родственников у него остался только брат, Чарльз Седерквист.
Леннарт задумался. Ему совершенно не хотелось звонить в СЭПО и начинать расспрашивать про Адама Седерквиста. Там кто-то потратил время на то, чтобы скрыть его личность. Если «Журналистские расследования» начнут звонить и задавать про него вопросы, это может все испортить. У него теперь слишком мало исходного материала, поэтому требуется действовать осторожно.
Но то, что у него имелось, ему нравилось. Если Адам Седерквист работал на СЭПО, то это хорошее заговорщическое начало. Зачем понадобилось скрывать имя собственного сотрудника, если тот умер еще в 2004 году? Ему хотелось сперва самому узнать ответ на этот вопрос, а потом уже услышать объяснение.
Он решил связаться с братом и посмотреть, не знает ли тот чего-нибудь. Один Чарльз Седерквист обнаружился в Оскарсхамне. Вероятно, это он.
Мужчина ответил после первого гудка. Звучал он бодро и собранно, совершенно противоположно самоощущению Леннарта.
– Это Чарльз Седерквист? – уточнил Леннарт.
– Да…
– Здравствуйте, меня зовут Леннарт Стрид, я работаю на шведском телевидении, в программе «Журналистские расследования».
– Вот как…
В голосе Чарльза вдруг появилась некоторая неуверенность, впрочем, она появлялась у всех, когда он объяснял, откуда звонит. «Журналистские расследования» должны заставлять людей нервничать. В этом заключалась основная идея программы.
– Я хотел бы задать несколько вопросов о вашем брате, Адаме Седерквисте, – продолжил Леннарт.
– Его нет в живых. Уже давно.
Мужчина звучал удивленно. Очень удивленно.
– Я знаю. Он ведь пропал во время путешествия на яхте?
– Да. Чем вы, собственно, занимаетесь?
Леннарт счел вопрос обоснованным. Мужчину требовалось успокоить.
– Его имя всплыло в одном материале, с которым я работаю, и я только хочу узнать, не могли бы мы встретиться, совершенно неформально?
– А в чем дело?
– Давайте, встретимся, и я вам расскажу, – настаивал Леннарт. Он не имел ни малейшего желания излагать всю историю по телефону. Головная боль вернулась. Сколько же он вчера выпил?
– Нет, если вы не объясните, в чем дело, – заявил Чарльз, и Леннарт слышал по голосу, что он действительно откажется. Леннарт стиснул зубы.
– Это связано с его работой в СЭПО и одним исчезновением в две тысячи третьем году.
– С каким таким исчезновением?
– Я предпочел бы рассказать, когда мы встретимся, – снова попытался Леннарт. Ответом ему была лишь тишина. – У меня и в мыслях нет очернять вашего брата, обещаю. Я хочу только иметь ясность.
– Он никогда не разговаривал со мной о работе, – ответил Чарльз, и Леннарту послышалось, что ему все-таки удалось слегка поколебать изначальное нежелание.
– Возможно, он сказал что-либо, чему вы не придали значения, но что может мне помочь.
В трубке ненадолго замолчали.
– Ладно. Но я живу в Оскарсхамне.
– Я могу туда приехать.
– Конечно. Когда?
– Сейчас? – спросил Леннарт.
– Хорошо.
Леннарт не смог сдержать улыбки. Получилось лучше, чем он смел надеяться. Материал продолжает жить.
Приблизительно час спустя после того, как Билли просмотрел фотографии супругов Баккер, все собрались в Комнате. Торкель позвонил Себастиану и Ванье. Ванья не ответила, поэтому он оставил сообщение, а до Себастиана он дозвонился и практически приказал ему прийти. Они вернулись в Стокгольм, и если он считает себя частью Госкомиссии, то пора присоединяться. И теперь на четырех из шести стульев вокруг овального стола расположились Торкель, Урсула, Йеннифер и Себастиан. Билли уже повесил на белой доске, закрывавшей почти всю стену, фотографию Яна Баккера, пьющего у ручья воду, и увеличенное изображение домика на заднем плане. Он стоял, указывая на нечеткий снимок. Себастиан потянулся за одной из стоявших на столе бутылок минеральной воды.
– Это увеличенное изображение домика, который мы видим здесь, – сказал Билли, показывая на фотографию Яна у ручья. – Чтобы вы понимали, где мы находимся…
Он переместился к карте.
– Снимок сделан здесь. – Он указал на точку примерно в десяти сантиметрах от креста, отмечавшего место находки, на который он передвинул палец после этого. – Здесь обнаружили тела, и это означает, что дом находился примерно здесь, – продолжил он, вновь показывая на карте место буквально в сантиметре от места находки.
Тут открылась дверь, и Билли прервался, увидев входящую Ванью. Торкель повернулся к двери. Первой его мыслью было: «Какой у девочки усталый вид».
– Привет, ты пришла? – произнес он с радостным удивлением.
Ванья кивнула, выдвинула свободный стул и тяжело опустилась на него.
– Я оставил сообщение, – сказал Торкель, пока она стягивала куртку. «Она похудела, или мне просто кажется?»
– Знаю, поэтому я здесь, – ответила Ванья.
– Как у тебя там все решилось? – с искренним интересом спросил он.
Ванья ответила не сразу. Она посмотрела на Себастиана, который ободряюще кивнул ей.
– Я не прошла на учебу в ФБР, – сообщила она не дрогнувшим голосом.
– Что? Почему? Что случилось?
«Сообщение, похоже, застало Торкеля врасплох, его явно никто не проинформировал», – подумал Себастиан.
– Случился Хокан Перссон Риддарстольпе, – пожимая плечами, объяснила Ванья. – Он сказал, что я не подхожу.
За столом повисла тишина. Такая тишина, как возникает, когда все понимают, что им следовало бы сказать что-нибудь сочувственное и утешающее, но никто толком не знает что.
У Торкеля ее слова никак не укладывались в голове. Хокан Перссон Риддарстольпе – компетентный специалист. К элите он, возможно, не принадлежит, но Торкель никогда не слышал, чтобы он совершил такую ошибку. По крайней мере, со времени давнего происшествия в Сала. Что же произошло? Никто не подходит лучше, чем Ванья. Необходимо прояснить это, пока не поздно.
