Лейла ведет меня по украшенному гобеленами коридору, по которому ночью я шла к кабинету Блэквуд. Она останавливается перед массивной деревянной дверью, которую открывает перед нами молодая женщина-охранник. На ней такие же кожаные налокотники и пояс, как у тех парней, что вчера сопровождали меня в спальню.
– Спасибо, – говорю я, минуя охранницу, но та никак не реагирует. Я тихонько ворчу себе под нос.
Однако дурное настроение мгновенно улетучивается, стоит только мне оказаться в прямоугольном внутреннем дворе и почувствовать под ногами мягкую траву. Становится заметно холоднее, но не так сильно, как следовало бы ожидать в декабре. Конечно, температура воздуха в помещении ниже той, к которой я привыкла, видимо, поэтому при выходе на улицу не так ощутима разница. Влажность вроде бы такая же, как в моем родном городе, но это мало о чем говорит, учитывая, что во многих частях Европы погода зимой напоминает климат Пембрука. Воздух кажется густым от пряного запаха влажной земли и мха, словно в лесной глуши.
По периметру двора растут древние дубы с мощными стволами. Это тоже не дает мне никаких зацепок, поскольку дуб широко распространен в Европе и Северной Америке. Но где бы мы сейчас ни находились, эти деревья поражают воображение. Их тщательно подстриженные верхушки образуют над всем пространством плотный сводчатый навес, сквозь который на землю падают блики света. С ветвей свисают толстые стебли плюща разной длины, напоминающие гигантские лианы, что придает роще вид фантастического спортзала в джунглях в духе «Питера Пэна».
Провожу рукой по лиане и дергаю за нее.
– Наверное, не все здесь так уж плохо, – еле выговариваю я пересохшими губами и понимаю, что все это время стояла с раскрытым ртом, разглядывая удивительную картину. Мух ловила, как сказала бы Эмили.
– В этом дворе проводятся спортивные занятия, и нам строго запрещено лазать по деревьям в отсутствие инструктора, – говорит Лейла, положив конец моим мечтам о том, чтобы немедленно забраться наверх.
Но даже это ее замечание не может испортить мне настроение.
– Когда будут эти занятия? – спрашиваю я.
– Завтра.
– Для старших, младших или для всех вместе? – Я глубоко вдыхаю, наслаждаясь запахом свежескошенной травы и древесной коры.
– Мы не пользуемся такой терминологией. Те, кому пятнадцать и шестнадцать лет, считаются учениками начального уровня. Те, кому семнадцать и восемнадцать, – продвинутого, – объясняет она. – И у нас нет общих занятий с младшими учениками. У них в целом более легкое расписание, чем у нас, что оставляет им больше времени для практики.
Я киваю. Это совпадает с тем, что говорил Коннер.
– Вопрос: если здесь все такое секретное, как люди потом умудряются поступить в колледж? Насколько я понимаю, аттестатов здесь не выдают.
Лейла смотрит на меня так, словно я сморозила очередную глупость.
– Если мы вообще захотим поступать в колледж.
– Зачем учиться в подготовительной школе, в которую принимают только лучших, если не собираешься потом в колледж? – спрашиваю я.
– А зачем тратить четыре года на изучение бессмысленных предметов, если можно просто сказать, что ты там училась, и все? – парирует она.
Я округляю глаза. Значит, это не просто какая-то странная подготовительная школа с уклоном в необходимые для выживания предметы, как я поначалу думала. Судя по всему, здешние ученики считают, что это единственное образование, которое им нужно. Но что за карьеру можно планировать, если твои основные навыки – это умение обращаться с оружием, знание истории и искусство лжи? Шпионы? Наемные убийцы? Секретная служба? Хочется верить, что я ошибаюсь и папа ни за что не отправил бы меня сюда, если бы это было правдой, но я честно не понимаю ответ Лейлы.
– Чем же все потом занимаются, если не поступают в колледж? – осторожно спрашиваю я.
Лейла косо смотрит на меня.
– Тем, что нужно от нас нашим Семьям, – говорит она и отворачивается. – Постарайся не отставать. Нам еще многое надо осмотреть.
Следую за ней к зазору в стене деревьев, пытаясь придумать, как лучше спросить о том, что я хочу узнать, не получив на это загадочный ответ или не разозлив ее. Больше всего меня удручает мысль о том, что эта школа, учитывая все, что я сегодня видела и слышала, совсем не похожа на место, куда можно заскочить на две недельки, а потом благополучно ее покинуть. Теперь я убеждена, что папа утаил от меня нечто важное, и эта мысль еще более усиливает тревогу.
Мы проходим сквозь арку из ветвей в расцвеченный яркими красками сад. Здесь тоже имеется тщательно подстриженный лиственный навес, но вместо лиан, по которым можно карабкаться, этот внутренний двор украшен гирляндами темно-фиолетовых ягод и белых цветов. Красивоплодник, если я правильно помню по книгам о растениях, которые я всегда собирала и не позволяла папе сдать их в библиотеку. Огромные, поросшие мхом камни приспособлены под скамейки. Синие, фиолетовые и белые цветы образуют замысловатые узоры.
– Сад для отдыха, – с гордостью сообщает Лейла. – Ученикам разрешается проводить здесь свободное время в течение дня. Снегу нелегко пробиться сквозь густой навес листвы, а поскольку под школой проходит горячий источник, мы почти весь год можем наслаждаться цветами.
С ходу могу сказать, что горячие источники есть в Великобритании, Франции, Исландии, Германии и Италии, – и наверняка еще где-то, о которых я не знаю, так что упоминание об источниках опять не выдает никакой информации о местонахождении школы.
– Феноменальное место, – говорю я, вдыхая сладкий аромат цветов. Но я не могу спокойно наслаждаться им, потому что меня все еще грызет беспокойство по поводу шпионов/наемных убийц и отца.
– У нас есть штатный садовод, который ведет факультатив по ботанике и работает с нашим преподавателем по ядам. Но здесь он никогда не сажает ничего смертоносного, – добавляет она, заметив беспокойство, которое, несомненно, промелькнуло у меня на лице. – Тот парник расположен по внешнему периметру.
– Внешнему периметру? – переспрашиваю я.
– Между школой и внешней стеной, – поясняет Лейла. – Доступ к нему имеют только избранные члены персонала школы. Там же выращивают овощи и содержат молочных коров и кур. – Она указывает на еще одну арку в стене деревьев. – А вон там находится открытое поле. Сейчас там проходит урок стрельбы из лука.
– Под открытым ты подразумеваешь, что там нет навеса из листьев? – спрашиваю я.
Она качает головой.
– Вся территория школы закамуфлирована. Даже на крыше растут деревья, а стены прикрыты плющом.
Я моргаю, и до меня впервые доходит, что нахожусь в древнем здании, координат которого никто не знает, и у меня нет возможности связаться с окружающим миром.
– И это для того, чтобы… помешать местным жителям следить за нами или скрыть нас от самолетов?
