– Все от нас бегут, – вздыхает Шарль, и оба парня хохочут.
Прежде чем мы заходим в здание на другом конце двора, я бросаю беглый взгляд через плечо, и волоски у меня на руках тут же встают дыбом. Брендан и Шарль смотрят прямо на меня. Нутром чую, что если внимание со стороны Аарьи не сулит ничего хорошего, то вот эти взгляды гораздо хуже.
Смотрю на Лейлу с новообретенной признательностью. Пускай она скованная и настороженная, но, в отличие от остальных учеников, она не излучает угрозу.
– Лейла, то, что я сказала вчера ночью… о том, что ты была права насчет Аарьи, – тихо говорю я.
Лейла осматривает вестибюль со щитами, но поблизости никого нет.
Я не повышаю голоса.
– Я просто хотела сказать, что еще не все здесь понимаю. И да, я действительно задаю слишком много вопросов. Но я постараюсь не отставать. Я понимаю, почему ты сочла меня безрассудной. И… я верна тебе. На сто процентов. – Внутренне вздрагиваю, вспомнив о том, что Эш говорил насчет моей импульсивной лояльности. Но такова уж я. Не предаю друзей, даже совсем новых.
Лейла смотрит на меня, и, клянусь, я замечаю тень уязвимости в ее каменном лице.
– Я просто хочу, чтобы ты знала: я тебя слушаю, – продолжаю я. – И благодарна за то, что ты тратишь свое время, чтобы все в подробностях мне объяснить.
Она быстро кивает, и я вижу, что ее лицо немного смягчилось.
Мы молча идем к обеденному залу. И тут Лейла небрежно произносит:
– Эш рассказал мне про Феликса и вилку, – она мельком глядит на меня.
Я улыбаюсь, распознав по ее словам, что она приняла мои извинения. Делаю шаг поближе к ней и шепчу:
– Какова вероятность, что Феликс знал об обыске вчера ночью?
– Хотелось бы сказать, что знал, – отвечает она. – Потому что это подозрительное совпадение, а если у нас тут чего не бывает, так это совпадений. Но узнать об обыске он мог, только если ему об этом рассказал кто-то из персонала, а это запрещено. Разве что он подслушал то, чего не должен был слышать. Даже не знаю…
Я киваю.
– А что с Инес? Какое отношение она имеет к Аарье и Феликсу?
– Инес – соседка Аарьи по комнате, – говорит Лейла, останавливаясь перед дверью в обеденный зал. – А еще она – одна из лучших тактиков среди учеников этой школы, но она не разговаривает ни с кем, кроме Аарьи и Феликса. В основном с Аарьей. Скорее всего, это правильно.
Хочу спросить, что она имеет в виду, но Лейла открывает дверь, и я следую за ней. Обеденный зал во время завтрака совсем не похож на обеденный зал во время обеда или ужина. Здесь почти оживленно. Ученики собрались группами, и местами даже слышен тихий смех. Объясняю это тем, что учительский стол пуст.
Проходя между столами, замечаю, как за нами наблюдают два парня – один высокий и широкоплечий, другой длинноволосый. Они обмениваются парой слов, и мне ясно, что предмет разговора – я.
Когда мы проходим мимо широкоплечего парня, его стул двигается назад и ударяет меня по ноге. Его длинноволосый приятель, который сидит напротив, усмехается.
– Ой! Осторожнее, – говорю я, потирая ногу.
Широкоплечий встает. Он выше меня на добрых шесть дюймов.
– Я ж не виноват, что у тебя плохие рефлексы.
У него такой же итальянский акцент, как у моей тети Джо, а в тоне слышится скрытая угроза.
Очевидно, Лейла это тоже услышала, потому что она переводит взгляд с меня на него, как будто пытается в чем-то разобраться.
– А она не виновата, что ты такой огромный, что не умещаешься на стуле, Маттео, – спокойно говорит она.
От удивления у меня глаза на лоб лезут. Лейла ни слова не сказала ни Аарье, ни Брендану с Шарлем, но готова ввязаться в спор с этим гигантом? «Маттео, – думаю я. – В переводе с итальянского – дар божий или, как ни странно, сборщик налогов».
Он игриво изгибает бровь, глядя на Лейлу, но, когда снова поворачивается ко мне, его взгляд делается жестким. Такое ощущение, что он знает что-то, чего не знаю я, и ему это не нравится. Тот еще дар божий. Этот парень уж точно сборщик налогов.
– Тебе повезло, что ты с Лейлой.
– Я знаю, – непринужденно соглашаюсь я, и на лице Лейлы проскальзывает одобрение.
Парень проходит мимо, задевая меня плечом с такой силой, что я отшатываюсь.
– Он много грозит, да мало вредит.
– Понятно, – говорю я, глядя Маттео вслед и делая вид, что меня это мало беспокоит. – Но откуда такая враждебность?
Поворачиваюсь назад к Лейле, но она идет дальше, и мне приходится прибавить шагу, чтобы поспеть за ней.
– Тебя все проверяют, – говорит Лейла. – Подожди пару месяцев.
Она останавливается возле стула напротив ее брата. Мне, как всегда, трудно встречаться с ним взглядом. Шумно выдыхаю. Месяцев? Ни за что! В голове снова звучит разговор с Эшем о том, что никто не уезжает домой на праздники, и моя тревога усиливается. Мне немедленно нужно подышать воздухом и немного подумать там, где меня никто не побеспокоит.
– Здесь есть туалет? – спрашиваю я у Лейлы.
– Через дверь направо.
Иду назад между столами, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, чтобы не спровоцировать очередной всплеск агрессии. Никогда себя так не чувствовала. В моем родном городе все очень приветливые. У меня в школе все дружелюбные. Наверное, я знаю имя и адрес каждого человека в Пембруке, а также в курсе, какую пиццу любит каждый из них.
Открываю дверь и тихо выскальзываю в коридор, отдаляясь от охранника, который стоит возле входа в обеденный зал. На секунду прислоняюсь к каменной стене и закрываю глаза. Впервые в жизни я не испытываю восторга по поводу знакомства с новыми людьми, впервые хочу быть подальше от толпы, а не в самой ее гуще. Может, выйти на улицу, посидеть немного в саду? Качаю головой. Это займет слишком много времени, а Лейла наверняка психанет, что я нарушаю ее расписание.
Скрипит дверь, и я поспешно открываю глаза, услышав этот звук.
– Черт, – выдыхаю я.
Из туалета (судя по всему) выходит Маттео. Увидев меня, он прищуривается. Наверное, думает, что я пошла за ним специально, но, если стану это отрицать, он лишь укрепится во мнении, что это так.
– Ты на нее похожа, – с отвращением говорит он намеренно тихим голосом, чтобы охранник перед входом в обеденный зал не услышал.
У меня колотится сердце. Вообразить не могу, на кого из его знакомых я могу быть похожа. Единственный человек, с которым меня когда-либо сравнивали, это моя мама. По словам папы, я ее точная копия. Но откуда Маттео об этом знать?
– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. – Подражая Лейле, говорю я твердым нейтральным тоном и мысленно повторяю ее слова: он тебя просто испытывает.
