Эш открывает рот, но я поднимаю руку, прежде чем он успевает что-нибудь сказать.
– Нет, дай мне договорить. Ты знаешь эту школу и этих людей лучше, чем я когда-либо их узнаю. Ты также прошел тренировку, которая дала тебе инструменты, чтобы разобраться во всем. Тебе не нужны мои детективные навыки; тебе нужны сведения обо мне. Но мне тоже нужна информация. Ты говорил, что поможешь мне с историей, если я поделюсь личной информацией. Что ж, я не собираюсь облегчать тебе задачу. Если я соглашусь на твои условия, ты тоже должен кое-чем поделиться. И ты должен перестать манипулировать мной.
Он внимательно смотрит на меня своим взглядом, который как будто говорит: «Я вижу твою душу», – и сводит меня с ума.
– Может быть.
– Я серьезно. Хватит со мной играть. В нашу первую встречу ты сказал мне, что мне не стоит тебе доверять, однако предлагаешь вместе искать убийцу. – Я указываю на него. – И мне не нравится, когда ты смотришь на меня так, будто читаешь мои мысли. Когда я разговариваю с тобой, то чувствую себя так, словно балансирую на краю утеса.
На долю секунды на лице Эша появляется нечто вроде шока.
– Ты действительно любишь выставлять все напоказ, не так ли?
– Так же, как ты любишь все скрывать.
Он разводит руки, как будто хочет подчеркнуть, что ему нечего скрывать.
– Что ты хочешь знать?
Я многозначительно смотрю на него.
– Что-либо равноценное тому, что я расскажу тебе.
– При одном условии: я буду решать, что считать равноценным, – говорит он.
– Как же с тобой трудно, – вздыхаю я.
Он усмехается.
– По крайней мере я непредсказуемый.
– Не то слово.
Кусаю щеку изнутри и перевожу взгляд на дрожащее пламя свечи на прикроватном столике. Оно отбрасывает тени на бордовую светомаскировочную штору. Отчасти мне страшно, что я совершаю огромную ошибку. Но если я застряла здесь, не имея возможности связаться с папой, а администрация школы подозревает меня в убийстве, я не могу просто сидеть и ждать, пока что-нибудь произойдет. Особенно после того, что я вчера узнала от Эша: Стратеги влияли на события в мире в течение последних двух тысяч лет. По сравнению с мировыми лидерами я легкая мишень. Со вздохом поворачиваюсь обратно к Эшу.
– Так, кто был его соседом по комнате?
– Прошу прощения?
– Соседом Стефано. Если мы хотим во всем разобраться, разве не логично начать с этого?
Эш косится на меня, как будто мой вопрос его удивил.
– Маттео, – говорит он, и стоит ему произнести это имя, как меня охватывает уверенность в том, что это худшая сделка из всех, что я когда-либо заключала.
Глава тринадцатая
Мы с Лейлой идем на занятия, и хотя я встала уже несколько часов назад, после бессонной ночи у меня все еще тяжелая голова. Весь день все разглядывали меня пристальнее, чем обычно, и это наводит на мысль, что мой конфликт с Бренданом и Шарлем уже стал всеобщим достоянием. И тут, как назло, позади раздаются их голоса, как будто они знают, о чем я только что думала.
Лейла толчком открывает дверь в класс, и я вздыхаю с облегчением. Но ненадолго – спустя всего несколько секунд Брендан и Шарль входят следом за нами в эту же комнату. И что еще хуже, с ними Никта.
Мы пришли в класс первыми. Парты – если можно так назвать массивные деревянные столы – отодвинуты к дальней стене. К толстой деревянной потолочной балке крепко привязаны два каната, а между ними висит флаг с изображением школьного герба.
– Должна признать, я разочарована, Лейла, – говорит Никта. У нее прямой и пронзительный взгляд. – Я думала, ты близняшка с мозгами. Но как ни посмотрю, твоя позиция с каждым днем становится все менее нейтральной.
Никта не выпендривается, как это делает Брендан, когда играет с кем-нибудь. И не оглядывается на друзей в поисках одобрения и поддержки, как обычно делает Шарль. Она прямолинейна. Видно, что она говорит то, что хочет сказать, значит угроза есть угроза.
Перевожу взгляд с Никты на Лейлу и понимаю по выражению ее лица и какой-то скованности, что Никта имеет в виду нечто важное. И тут до меня доходит. Нейтральная позиция. Эш использовал это слово, когда спрашивал меня о моей позиции по поводу политики Семей. Он сказал: за, против или нейтралитет.
Шарль стоит как раз между нами и дверью, рядом с Никтой. Он фута на полтора выше ее.
– Мне кажется, Лейла всегда придерживалась неверной политики, а ее неуклюжая подружка просто пролила на это свет.
Противоречие между его словами и сладким голосом заставляет меня вслушаться в смысл. Он как ребенок, который с нежной улыбкой произносит бранные слова.
Один взгляд в сторону Лейлы – и сразу ясно, что она мечтает провалиться сквозь землю.
– Неуклюжая? – восклицаю я, разрушая зловещую атмосферу. – Пфф! Если хочешь меня оскорбить, то придется постараться. – Все они злобно смотрят на меня, но мне плевать. Я рада хотя бы ненадолго отвлечь их внимание от Лейлы. Это самое малое, что я могу для нее сделать. – Пару недель назад я повстречала восьмилетку, который назвал меня радужной перделкой. Вот это я понимаю – творческое мышление.
– Каждый раз, как ты открываешь рот, – говорит Брендан с таким видом, как будто перед ним не четверо, а аудитория в четыреста человек, – это лишь подтверждает, что тебе здесь не место.
– Только потому, что ты… – начинаю я, но тут открывается дверь и входит женщина средних лет – видимо, преподаватель, – а за ней еще трое учеников. Я замолкаю, и мы расходимся, словно только что не было никакого обмена колкостями.
Я знала, что эта троица будет создавать мне проблемы, но никак не думала, что они накинутся из-за меня на Лейлу. Кажется, она не в своей тарелке ничуть не меньше, чем я. Я бы хотела перед ней извиниться, но понимаю, что эту ситуацию простым извинением уже не исправишь.
– Итак, вы уже все здесь, но до сих пор не сняли мантии, – говорит преподаватель. – Я не должна напоминать вам, что к началу урока все должны быть полностью готовы.
В классе воцаряется тишина, и мы быстро вешаем мантии на дальнюю стену. Затем все встают в ряд перед профессором, а та смотрит прямо на меня.
– Новембер, я профессор Лю. Добро пожаловать на первое занятие по психологическим войнам – или, как мы ласково называем этот предмет, играм разума.
Я молча киваю в ответ, стараясь не ляпнуть что-нибудь неположенное, как сделала это на уроке Флешье. «Лю – фамилия китайских императоров династии Хань… значит побеждать».
Профессор Лю аккуратно и ровно закатывает рукава черной льняной блузки.
– На прошлом занятии мы обсуждали восприятие – то, как реальность может быть нематериальной, потому что важно лишь то, что ваш противник считает реальным. Например, если вы сумеете убедить кого-то, что вы сильнее, чем есть на самом деле, вы потенциально сумеете напугать противника и заставить его отказаться от сражения. Примеры?
