– Ну, Лей, не сердись, – бормочет он.
– Еще как буду сердиться. – Она смотрит на него ледяным взглядом. – Ты поступил ужасно подло: вызвал нас в общую комнату, а сам опоздал. Мог бы собрать нужную тебе информацию другим способом!
Эш плавно подходит к ней.
– Ты бы ни за что не согласилась. Ты должна признать: если бы я явился с вами, разговоры были бы менее откровенными.
Она сбрасывает его руку со своего локтя.
– Мне все равно, Ашай!
– Нет, не все равно. К тому же ты знаешь, что если бы Новембер пошла туда одна, эффект был бы иной.
– А если бы эффект был тот же, ты бы с радостью взвалил все на меня? Ну, спасибо тебе, – говорю я.
– Очевидно, он готов на что угодно, лишь бы это пошло на пользу его стратегии, – фыркает Лейла. – В последнее время он превратился в настоящего Макиавелли.
– Не будь такой жестокой, Лейла. Я же извинился. Слушай, я все исправлю. Правда.
– И как ты собираешься исправить тот факт, что, по словам Никты, моя позиция с каждым днем выглядит все менее нейтральной? – спрашивает Лейла, и Эш мрачнеет.
Вся его игривость испаряется.
– Постой-ка. Повтори.
– Ты меня прекрасно слышал, – резко отвечает она, и я отчаянно хочу спросить про все эти политические группировки, но понимаю, что сейчас не время. – К счастью, Новембер сменила тему, и разговор закончился.
Эш смотрит на меня, но не с благодарностью, а как будто я – корень проблемы.
– Хорошо, Лейла. Мы это исправим, – заверяет он. – Но пока что позволь мне компенсировать тебе эти неприятности. Все, что захочешь.
Угрюмое выражение на ее лице немного смягчается.
– Все?
– Да, – говорит он и с видом преувеличенной покорности добавляет: – Даже мой трюк с мечом.
Напряжение отчасти уходит с ее лица. Долгое время они просто смотрят друг на друга, и наконец он широко улыбается.
– Ох, заткнись, – усмехается Лейла. – Мог бы по крайней мере не злорадствовать.
И я понимаю, что между ними только что состоялся целый диалог, основанный на одних только выражениях лица, а я заметила лишь часть.
Эш хватает две подушки с кресел и протягивает их нам. Лейла садится на ковер возле стены и подкладывает подушку себе под спину. Я сажусь напротив нее, а Эш лениво растягивается на полу между нами, прислонившись к одному из мягких кресел.
Лейла поднимает на меня глаза.
– Нам нужно обсудить то, что произошло прошлой ночью, но прежде следует оговорить кое-какие правила. Мне все известно о соглашении, которое вы двое заключили без меня, и мало того что это безрассудно, так я еще честно не знаю, кого из вас сильнее заносит с такими дурацкими идеями. Тем не менее сделанного не воротишь. Нравится это мне или нет, но все мы так или иначе прикрывали друг друга, значит, мы в одной лодке. Новембер, ты правильно сделала, что попросила нас рассказывать тебе что-то в обмен на личную информацию. Секреты всегда следует обменивать на что-то столь же ценное. Но не думай, что доверие между нами вечно. Если ты предашь нас, то пожалеешь об этом сильнее, чем мы.
Бросаю взгляд на Эша, затем на Лейлу. Я ни на секунду не сомневаюсь в этом.
– Поняла.
– Что до репетиторства, о котором ты просила, – продолжает она, – я помогу. У нас с Эшем разные аналитические навыки, и тебе будет полезно учиться у нас обоих. К тому же просить о помощи в учебе, когда это нужно, не стыдно. Это признак ума.
Я делаю глубокий вдох.
– Мне нужна любая помощь. Не хватало еще ввязаться в драку, а потом поставить себя в неловкое положение на занятиях.
– Неловкого положения, возможно, не избежать, – говорит Лейла, и Эш усмехается. Она взглядом предупреждает его молчать. – Твое обучение в некоторых областях явно требует дополнительной работы. Но мы также не можем позволить остальным думать, что у тебя есть слабости. Они воспользуются ими для атаки. Или будут эксплуатировать их, как некоторые.
Эш корчит гримасу, будто спрашивая: «Кто? Я?», но Лейла не обращает на него внимания.
– Так, значит, с чего начнем? Вы оба явно лучше меня знаете, у кого могли быть мотивы.
– Да, – соглашается Лейла. – Мы расскажем тебе, что нам известно. Но нам также нужно обсудить события, произошедшие вокруг убийства. Мотивы потенциально есть у многих, но только некоторые из них имеют смысл в контексте.
– Убийство Стефано произошло сразу после той драки с Маттео, – заключает Эш.
Я киваю.
– Верно. Я тоже об этом думала. Полагаете, убийство как-то связано с Маттео?
– Да, в некотором роде, – говорит Лейла. – Маттео и Стефано из одной Семьи, они были соседями по комнате и бо́льшую часть времени проводили вместе. Из-за наказания, которое Блэквуд назначила Маттео за драку с тобой, он не пришел на уроки. Так что кто-то, вероятно, знал, что Маттео не будет, и увидел в этом хорошую возможность для нападения.
– Понятно. Если они всегда были вместе, значит, Стефано трудно было застать одного?
– Вот именно, – кивает Лейла.
– Однако интересно, что на тебя пытаются повесить убийство другого Медведя, – замечает Эш. – Члены вашей Семьи обычно держатся вместе, независимо от того, что происходит вокруг: любовь, ненависть, внутренние склоки. Обычно они своих не убивают, разве что есть приказ и предварительное соглашение. – Он странно смотрит на меня, и тут до меня доходит, что он имеет в виду.
– О господи, нет! Точно нет. Меня отправили сюда не за тем, чтобы убить Стефано.
Попросить кого-то убить члена своей Семьи – обычное дело? Это так глупо, что мне хочется расхохотаться, вот только я, судя по всему, член Семьи, в которой принято совершать убийства по найму, и меня от этого охватывает ужас.
– Мы знаем, что это не так, – Лейла, закатывает глаза в сторону Эша, – иначе не стали бы тебе помогать.
– Я имею в виду, – продолжает он, – что тот, кто это сделал, может полагать, что сумеет заставить Маттео поверить, что ты готова была убить Стефано.
Я отбрасываю волосы со лба – не потому что мне они мешают, а просто чтобы упорядочить мысли. Я прошла путь от городка, где знала обо всех слишком много, до замка, где я ничего не знаю даже о себе. Это как пытаться понять правила игры в футбол, когда ты уже стоишь на поле с мячом в руке, а на тебя бегут двадцать других игроков.
– О’кей, я понимаю, о чем ты. Кто-то считает, что между моей семьей и семьей Маттео существует старая вражда или обиды, и это как-то объясняет, почему он ударил меня, а также делает правдоподобной попытку возмездия в виде убийства его друга. Вот только если это проблема между нашими ближайшими родственниками, то я ничего об этом не знаю.
