… – Так ты идешь на танцы с Джеком или как? – спрашивает Эмили, поворачивая зефирку над огнем у меня на заднем дворе.
– Еще не решила, – говорю я, подтыкая плед вокруг ног, и кусаю свой смор
[6].
– Не решила она! Я не собираюсь весь вечер с тобой нянчиться, – ругается Эмили.
– Со мной? Да я самый общительный человек из всех, кого ты знаешь, – я подталкиваю ее руку поближе к огню, чтобы ее зефирка поскорее потемнела.
Эмили смотрит на меня в упор.
– Я не имела в виду, что ты весь вечер простоишь в углу. Меня напрягает только то, что у тебя будет слишком много свободного времени и ты вздумаешь забраться на крышу и спрыгнуть через световой люк, используя платье в качестве парашюта.
Я смеюсь.
– И ты считаешь, что Джек настолько очарует меня, что я не захочу похулиганить? Проблема в том, что, если я пойду с ним, мне, наверное, придется нянчиться с ним всю ночь.
Она качает головой.
– Я тебя не понимаю. Ты же мне говорила, что он симпатичный.
– Он и есть симпатичный. Но знаешь, он такой скучный… – Я медлю. – Я бы лучше просто иногда целовалась с ним на вечеринках, и на этом все.
Она хохочет.
– Ты хуже всех.
– Зато со мной не скучно, – улыбаюсь я, вытирая шоколад со рта.
Открывается дверь, и мы обе поднимаем глаза.
– Знаете, девочки, вы могли бы с таким же успехом жарить зефир в камине, не отмораживая при этом задницы, – говорит папа.
– Я ей так и сказала, – отвечает Эмили. – Но вы же знаете, какая она.
– У нас штук десять пледов, и сейчас тепло, всего-то сорок восемь градусов
[7], – возражаю я.
– Практически тропики, – стонет Эмили.
– Что ж, пойду поставлю чайник, если захотите согреться чайком, – говорит папа.
– Спасибо, пап. Мы скоро придем.
Он тянет на себя дверь, потом останавливается.
– Забыл предупредить. Завтра после работы я еду к тете Джо, так что обедать не приду.
– Она может поесть у меня, – предлагает Эмили. – Без проблем.
– Вот и прекрасно, – говорит он и закрывает дверь.
– Что-то твой папа зачастил в Провиденс. Уже второй раз за две недели, да?
– Третий. Он помогает тете что-то ремонтировать. Я все прошу его, чтобы он поехал в выходные и взял меня с собой…
Папа ездил к тете Джо трижды за две недели, что само по себе необычно, а кроме того, он всегда выбирал для поездки именно такие дни, когда я никак не могла с ним поехать. А потом, сразу после этих необычных визитов, кто-то влез к ней в дом. Отсюда вопрос: знал ли папа, что что-то не так, еще до этого якобы взлома? Как же так получилось, что я не обратила на это внимания? А теперь, болезненно осознавая, что ни черта не знаю о своих родных, я действительно беспокоюсь – о том, что происходит на самом деле, когда у меня нет никакой возможности связаться с ними и выяснить, все ли в порядке. Чертова удаленная школа и ее архаичные устои!
В этот момент, прерывая ход моих мыслей, во дворе появляется Маттео. Если бы я только что потеряла близкого друга, то рыдала бы так, что у меня распухла вся физиономия и покраснели глаза, но он выглядит сосредоточенным и… разъяренным. Прямо за ним во двор выходят Инес и Феликс.
Я инстинктивно оцениваю расстояние до выходов, на случай если мне придется бежать. Но Маттео пока даже не взглянул на меня. А вот Шарль и Брендан глаз с меня не сводят.
Профессор улыбается мне и прикладывает руку к груди.
– Профессор Басурто, – представляется она, и немое противостояние между нами сходит на нет. – Ты, наверное…
– Новембер, – говорю я.
– Новембер. Да, конечно. Все, что тебе нужно знать, это что я двигаюсь быстро, жду отличных результатов и поощряю творческое мышление.
«Басурто – испанская фамилия, которая мне всегда нравилась, потому что означает лесная чаща».
– Конечно. Я люблю лазать, – говорю я, правда, с меньшим энтузиазмом, чем обычно.
– Значит, мы отлично поладим. Зачем оставаться на земле, когда можно взобраться на дерево, правда? – Она подмигивает и хлопает в ладоши.
Маттео так и не смотрит на меня. Не знаю, хороший это знак или дурной.
– Деревья веками играли важнейшую роль в заговорах и обманах, – поясняет Басурто. – В Шервудском лесу растет Дуб-майор, в полом стволе которого, по преданиям, скрывались Робин Гуд и его «Веселые разбойники». Понсе де Леон погиб от стрелы, отравленной соком манцинеллового дерева. Из древесины делают оружие, на бумаге пишут смертоносные шифры, а есть еще мой любимый способ использования деревьев – уход от преследования. С их помощью прекрасно удается бежать, поскольку они представляют непредсказуемый ландшафт, скрывают беглеца, и только очень ловкий человек может быстро передвигаться по ним, не разбившись насмерть или не получив серьезных травм.
Снова бросаю взгляд на Маттео, но его мысли как будто за тридевять земель отсюда.
Басурто улыбается, пружинистой походкой расхаживая по траве. Ее рукава закатаны, выставляя напоказ мускулистые руки – вне всякого сомнения, результат многолетних лазаний по деревьям.
– Поэтому сегодня мы начнем с погони. Вы должны продемонстрировать мне, как трудно вас поймать. Или наоборот. Это уж как у кого получится. В первой группе пойдут Шарль, Маттео, Никта, Новембер и Кику. – Басурто указывает на каждого из нас, заканчивая девушкой, с которой Эш пару дней назад пришел в общую комнату. – Встаньте в очередь. Тот, кто впереди, пойдет на лианы первым, за ним второй в очереди и так далее.
Я пытаюсь занять позицию в конце очереди так, чтобы это не было слишком очевидно, но Маттео толкает меня вперед и встает у меня за спиной, занимая последнее место. Сердце уходит в пятки, и я судорожно сглатываю. Шарль оглядывается на меня и усмехается.
– По моей команде вы подниметесь на три четверти пути по лианам, – продолжает Басурто. – Когда я скомандую «марш!», вы начнете передвигаться по деревьям как можно быстрее к дальнему концу двора. Победителем будет тот, кто первым в каждой группе достигнет противоположной стороны. Те, кто идет сзади, могут пройти вперед, только если поймают впереди идущего человека. Передняя позиция дает определенные преимущества, но она также означает, что все будут пытаться поймать вас. В этом и заключается погоня. Если вас коснутся, вы выбываете. Опять же, если упадете на землю, тоже выбываете. Мы повторим упражнение несколько раз, каждый раз меняя порядок.
