Она едва заметно приближается ко мне, и я вздрагиваю. Не могу понять по ее лицу, верит она мне или нет. Но даже если верит, может, ей все равно и она, несмотря ни на что, встанет на сторону Феликса. Однако он Лев. Неужели она думает, что он откажется помочь своей Семье, если те от него что-либо потребуют?
– Насколько я могу судить, – продолжаю я, – перерезать горло собирались мне. Скорее всего, тебе до меня нет никакого дела. Ничего, как-нибудь переживу. Но вот если Брендан и другие Львы давят на Феликса, как скоро, по-твоему, он будет вынужден сделать что-нибудь, что причинит вред Инес?
– Не посмеет! – рычит она, выставив вперед подбородок, а это говорит о том, что, даже сомневаясь в возможных действиях Феликса против Инес, она тем не менее не спорит насчет его роли в Семье Львов.
– Может, и нет, – быстро говорю я и встаю, разводя руки, тем самым показывая, что не бросаю ей вызов. – Но пока у Львов существует сильная сеть в Академии, люди вроде Инес в опасности. Я сделаю все возможное, чтобы остановить их, но мне нужно, чтобы ты держала Феликса подальше от меня.
Она смеется, и ее реакция так удивляет меня, что я едва не падаю с ветки. Однако в ее смехе нет веселья; скорее в нем проскальзывает какая-то свирепая нотка.
– Я просто в шоке! Разве Эш не говорил тебе, что я никогда не пойду на такую сделку? Ни при каких обстоятельствах. Не знаю, в каком волшебном мире ты живешь, раз думаешь, что я стану делиться с тобой информацией. Забавно, конечно, но это уже полное безумие, уж поверь мне.
Я не отвожу взгляда и не отступаю, хотя на самом деле уже давно превратилась в комок нервов.
– Именно так Эш мне и сказал. А я ответила, что он ошибается насчет тебя. Той ночью в учительской Инес спасла тебе жизнь. Она любит тебя. И ты ее любишь. Не знаю, почему все в этой безумной школе ведут себя так, словно это плохо. Ты должна любить ее. В этом и заключается дружба. Да, ты определенно психопатка, но, насколько я могу судить, ты одна из немногих, кто отказывается кланяться Львам. Ты храбрая, и тебе кое-что небезразлично, хоть ты и любишь делать вид, что это не так. Даже Коннер…
– Если ты считаешь, что в силах остановить Коннера, хотя даже Блэквуд не может это сделать, у тебя точно не все дома, – перебивает меня Аарья. – Эта бестолковая маска Поллианны
[14] уже устарела. Найди себе новую роль.
Я широко раскрываю глаза. Коннер? На мгновение теряю дар речи. Я-то собиралась сказать, что Коннер предупреждал меня, чтобы я никому не доверяла, но Аарья имеет в виду совсем другое: она намекает, что Коннер сотрудничает со Львами. Конечно, если одни преподаватели пытались послать мне предупреждения, то другие – как, например, Коннер – могли иметь совсем другие намерения, возможно, даже противоположные. Я смотрю на Аарью, гадая, может ли она говорить правду. Коннер помогал проверять мечи в тот день, когда Никта пыталась проткнуть меня. А в день, когда Шарля обвинили в убийстве на собрании, Коннер, готова поклясться, посмотрел на меня так, словно я во всем виновата. Вообще-то, если задуматься, он каким-то образом имел отношение ко всему, что пошло не так с тех пор, как я попала сюда. Осознание всего этого вызывает у меня дрожь.
– Ну, замечательно, теперь мне придется дожидаться, пока до тебя дойдет, какой Коннер на самом деле говнюк? – Кажется, Аарья раздумывает, не столкнуть ли меня со скамейки. – Шевели мозгами. Говоришь, Феликс пытался тебя убить. А почему? На то должна быть причина.
– Месть, – без колебаний отвечаю я. – Отцу Феликса поручили убить моих родителей, но они убили его.
Аарья фыркает.
– Тоже мне причина! Всем известен риск, на который идет человек, когда ему поручают кого-то ликвидировать. Мне трудно поверить, что Феликс помогает Львам только потому, что его отец провалил задание. – В ее голосе слышится злость. Она смотрит на меня и облизывает губы. – Нет, думаю, тут что-то другое.
Я делаю все возможное, чтобы выглядеть спокойной.
– Есть что-то, что ты хочешь скрыть от меня, – говорит она и наклоняет голову, будто пытается рассмотреть меня с разных сторон. – Феликс знает, кто ты на самом деле, не так ли? И наверняка это нечто ужасное, иначе ты не пыталась бы заключить со мной всякие дурацкие сделки.
В течение одной ужасной секунды я совершенно не представляю, что сказать. У меня не было даже времени, чтобы самой все обдумать.
– В точку! – восклицает она. – Должна признать, меня немного обижает, что он скрыл от меня это открытие. Но уверена, это можно исправить. – Она встает и отворачивается.
Черт. Черт. Черт!
– Подожди. – Я хватаю ее за руку, хотя знаю, что этого делать нельзя.
Она резко оборачивается и толкает меня назад к стволу, хватает за запястье и выкручивает его. По всей руке разливается острая боль. Я знаю, что если попытаюсь освободиться или дать ей отпор, через секунду появится Эш, и у меня не будет другой возможности поговорить с Аарьей.
– Если ты уйдешь после того, что я рассказала тебе о Феликсе, – сквозь зубы цежу я, – это все равно, что помогать Львам, и если они решат сделать следующей мишенью Инес, это будет на твоей совести.
Она сжимает мою руку сильнее, и мне с трудом удается не закричать от боли.
– Я никогда не стану помогать Львам. Слышишь? – шипит она и отпускает мое запястье, когда мне уже кажется, что оно вот-вот сломается.
Прижимаю руку к себе.
– Ты ненавидишь Львов, но не хочешь говорить мне, что тебе известно, и помогать мне остановить их? И не надо утверждать, что ты не знаешь ничего важного. Это ниже твоего достоинства.
– Я не собираюсь заниматься твоим образованием. Не путай меня с Лейлой.
У меня стучит сердце. Поверить не могу, что собираюсь это сделать.
– Хочешь знать, кто я? Это для тебя так важно? Что ж, я тебе расскажу. Может, это заставит тебя вести себя менее эгоистично!
Она смотрит на меня, как будто я какое-то существо, подобных которому она раньше не видела.
– Ты расскажешь мне, кто ты, хотя я еще не дала согласия помогать тебе? – В ее голосе слышится неподдельное недоумение, но, судя по ее тону, она хотя бы слушает меня.
Уверена, что иду на невероятный риск, но в то же время точно знаю, что это мой последний козырь.
– Да. Именно. Потому что даже если ты не собираешься делать то, что правильно, это сделаю я. Все талантливые ученики этой школы, не желающие покоряться Львам, в опасности. Инес. Лейла. Ты. Ты знаешь это лучше меня. И если я не смогу спасти собственную шкуру, то хотя бы спасу их. И тебя.
Аарья хмурится.
Несмотря на холодную ночь, я вытираю со лба пот и делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить сердцебиение.
– Мои родители – это те ученики со свитка в библиотеке, которые взяли все награды. Первенцы Медведей и Львов, которые полюбили друг друга, а потом исчезли.
