– Нет. Я тогда еще даже не родился – поэтому и выжил, наверное. Я был в каком-то инкубаторе, когда корабль упал. – Макс поднял палку и начал рыть ямки в земле. – Мое первое воспоминание – высвобождение из камеры в большой пещере. Мне было около семи лет, ну, то есть так думали социальные службы, хотя я долгое время провел в инкубаторе.
Лиз подняла другую палку и начала пририсовывать лепестки и стебли к ямкам, сделанным Максом, превращая их в цветы.
Она покачала головой.
– Наверное, ты был так напуган. Что с тобой случилось? Как ты сам выбрался из пустыни?
– Не сам… – Макс колебался. Он слишком много лет об этом не говорил и сам заставил Изабель и Майкла поклясться, что они никому ни слова не скажут о своем прошлом. Но Лиз ввязалась во все это ради него, и она заслуживала всей правды. Не только о нем, но о них всех.
– Со мной была Изабель, мы делили инкубаторную камеру, – сказал Макс.
Лиз кивнула.
– Я гадала, так ли это, учитывая, ну, что она твоя сестра.
– Мы выбрали направление и пошли. Нам повезло. Мы как раз оказались на шоссе, когда мистер и миссис Эванс возвращались в город. Они подобрали нас и отвезли домой, там мы и остались.
– Не знаю, почему они так отчаянно сражались, чтобы оставить нас у себя. Два ребенка, которые не говорили ни на английском, ни на каком другом языке, не знали, как использовать зубную щетку или туалет. Дети, которых нашли голыми, шедшими вдоль шоссе.
Макс выбросил палку. Он так давно не вспоминал о прошлом.
– Наши родители – приемные – были прекрасными, – продолжил он. – Они по очереди учили нас на дому, пока мы не созрели для начальной школы Розуэлла.
– Должно быть, вы быстро учились. В третьем классе ты знал ответы на все вопросы учителя. Я все еще это помню, – сказала Лиз.
– Ты по-прежнему помнишь, потому что так любишь побеждать. Тебе не нравилось, что кто-то еще получает хорошие оценки у миз Шапиро, – поддразнил ее Макс. – Но это правда. Мы с Изабель были способны поглощать информацию почти мгновенно. Когда наши родители читали нам книги, мы всегда могли пересказать их, прослушав лишь один раз. Думаю, у нас хорошие способности к адаптации. Видимо, наши системы и тела подстроились под то, что обнаружили здесь.
– О, – Лиз покачала головой, – наверное, ты не так много времени проводишь за домашкой?
– Не очень, – признался Макс. – Но мои родители всегда приносят домой книги. По праву, какие-то медицинские тома и много чего еще. Они не дают мне расслабиться.
Он широко улыбнулся, думая о постоянном добром подшучивании отца. Какой была бы его жизнь, если бы Эвансы не нашли его?
«Это напоминало бы жизнь Майкла», – внезапно понял он. Постоянные переезды из одной приемной семьи в другую. Нигде не чувствовать себя как дома.
– Ты понял, кто ты? – спросила Лиз. – То есть кто-то из вас знал, откуда вы?
– Нет. Во всяком случае, не сразу, – сказал Макс.
– Я даже представить не могу, каково тебе было, – вздохнула Лиз. – У меня огромная семья в этом городе. Я знаю все о них, а они знают все обо мне. И на этом история не заканчивается. Перед сном родители, бывало, рассказывали мне истории о предках.
Лиз устремила взгляд на озеро.
– Знаешь, в испанском намного больше форм глаголов, которые можно использовать, говоря о прошлом, а не о будущем. Думаю, это показывает, насколько прошлое важно для моей семьи.
Она повернулась к Максу.
– Если бы я могла поделиться с тобой своей историей, тогда ты не чувствовал бы себя так одиноко в этом… мире.
– Стало легче, когда я пошел в школу, – продолжил Макс, – потому что встретил Майкла и мы достаточно быстро поняли, что… похожи.
Глаза Лиз широко распахнулись.
– Майкл? Он один из… Он тоже такой?
– Ты можешь произносить это слово: и-но-пла-не-тя-нин, – ответил Макс. – Не думаю, что есть политкорректный термин, который бы заменил это слово. Нам даже неизвестно, с какой мы планеты, так что мы и сами не знаем, как себя называть. И да, Майкл тоже такой.
Макс нахмурился. Он не собирался рассказывать о Майкле, но каким-то образом слова вырвались сами. Кажется, он не мог ничего держать в тайне от Лиз.
– А есть еще? Вроде как целое тайное сообщество? – спросила Лиз.
Макс потер лицо руками. Он знал, что это нормально для нее – задавать много вопросов, но начинал чувствовать себя каким-то уродцем.
– Нас только трое, кажется. Мы не видели признаков, что есть еще. Став старше, начали проводить много времени за разговорами, пытаясь вспомнить все, что могли. У нас были воспоминания о другом месте, не похожем ни на что, даже на места, описанные в книгах. Думаю, люди на моей планете рождаются с общими воспоминаниями, ну, знаешь, подобно тому, как любой человек имеет врожденные инстинкты.
– Кажется, я видела некоторые из них, когда ты дал мне возможность связаться с тобой, – сказала Лиз. – Я видела небо с кислотно-зелеными облаками.
– Ага, я, Майкл и Изабель – мы все помним это, хотя никто из нас никогда не видел такие облака.
Внезапно Майкл задумался, что еще Лиз увидела во время их связи. Знала ли она о его чувствах к ней? Он надеялся, что нет. Ему и так уже хватало унизительных разговоров с Лиз. Не хотелось бы провести еще один, в котором она сообщит ему, что он нравится ей как друг. Из-за этого ему захочется сжаться и умереть.
Он прочистил горло.
– Мы провели исследования и обнаружили место, где нашли Майкла. Потом добыли карту и нарисовали круг, в который попадали эта точка и место, где родители нашли меня и Изабель. Мы стали вести поиски на этой территории: сначала на велосипедах, а позже – на моем «Джипе». И наконец наткнулись на ту пещеру. Увидев инкубационную камеру, мы догадались. К тому моменту все уже слышали историю о происшествии в Розуэлле, так что знали, что серебристый материал наших инкубаторов соответствовал описанию материала некоторых обломков, найденных на месте падения.
– Тебе известно, как инкубаторы оказались в пещере? – спросила Лиз.
– Мы об этом говорили. Думаем, кому-то из наших родителей удалось перед смертью спрятать их.
Макс знал, что инопланетяне на корабле, должно быть, оказались тяжело ранены после падения. Но кто-то выполз из обломков и сделал все возможное, чтобы спасти Макса, Изабель и Майкла. «Кто бы это ни был, он любил нас», – подумал Макс и почувствовал, как сжалось горло.
– Валенти в принципе правильно все понял. Он считает, что ребенок инопланетянина пережил падение, – процитировала Лиз. – Не знаю, как он об этом узнал.
Макс казался шокированным. Возможно, тот пришелец, который переместил их, пытался вернуться на корабль, спасти других. Может, организация Валенти нашла того инопланетянина, схватила его, пытала и выбивала из него информацию.
