Глава 18
Клятва Гиппократа
Алан Бим, директор лаборатории «Теранос», к началу вечеринки опоздал. На баскетбольной площадке рядом с бывшим зданием Facebok, из которого компания как раз переезжала, поставили большой белый шатер. Из колонок неслась громкая музыка, а на импровизированный танцпол проецировались изображения гигантских розовых пауков. Открытое пространство за шатром было усеяно тыквами и копнами сена. Вдыхая прохладный воздух ранней осени в Пало-Альто, Алан разглядел Элизабет в толпе наряженных в карнавальные костюмы сотрудников. Она была в длинном бархатном платье с высоким воротником и золотой вышивкой по подолу, а ее светлые волосы были собраны в замысловатую прическу. Идея образа — руководитель «Теранос» явно нарядилась королевой Елизаветой — была в принципе понятна, решил Алан. По оценке Forbes, на 20 октября 2014 года она владела примерно четырьмя с половиной миллиардами долларов, так что Элизабет Холмс и впрямь вошла в монархические круги Кремниевой долины.
Элизабет обожала устраивать корпоративные вечеринки, а празднование Хэллоуина было ее любимым мероприятием в году. По укрепившейся в «Теранос» традиции, на этот праздник выделяли самый большой бюджет. Весь высший менеджмент тоже участвовал: Санни нарядился арабским шейхом, Дэниел Янг ходил в образе Уолтера Уайта — учителя химии, ставшего драгдилером, из сериала «Во все тяжкие». Кристиан Холмс и «братишки» превратились в персонажей из «Убить Билла» Квентина Тарантино.
Обычно напряженная и отстраненная Элизабет любила от души расслабиться на таких мероприятиях. В прошлом году она, как ребенок, вовсю скакала на надувном батуте, а в этом году вместо батута был боксерский ринг, из которого сотрудники пытались по очереди вытолкнуть друг друга, надев огромные надувные костюмы борцов сумо.
Алан собирался нарядиться зомби, что полностью соответствовало его внутренним ощущениям и настроению. Оглядываясь назад, он понимал, что вся история со сменой спокойной работы в Питсбурге и переходом в «Теранос» чем-то напоминала фильм ужасов. Первое время он действительно верил, что компания совершит революцию в лабораторных анализах. Но события последнего года не оставили камня на камне от этой веры. Алан чувствовал себя пешкой в большой и опасной игре с участием пациентов, инвесторов и надзорных органов. В какой-то момент ему пришлось отговаривать Санни и Элизабет от проведения анализов на ВИЧ по разведенным образцам крови из пальца. Трудно было представить себе что-либо более жуткое, чем массовые ошибочные результаты анализов на ВИЧ.
Второй директор лаборатории, Марк Пандори, продержался на должности пять месяцев. Поводом для увольнения стала его просьба к Элизабет согласовывать с ним пресс-релизы и публичные презентации, в которых описывались возможности лаборатории «Теранос». Санни объявил о подной неуместности таких требований и предложил Марку оставить должность в тот же день. Одна из сотрудниц лаборатории пожаловалась Алану, что происходящее в лаборатории настолько неприемлемо с этической точки зрения, что она уже не может спать по ночам, и уволилась.
Алан чувствовал, что и сам скоро не выдержит. Вот уже несколько недель он пересылал десятки рабочих писем на личный электронный адрес. Он знал, что это рискованно, учитывая, как строго в компании следили за всей перепиской, но ему нужно было хоть какое-то подтверждение тому факту, что он неоднократно указывал Санни и Элизабет на проблемы этического и юридического характера. За пару дней до вечеринки он пошел еще дальше и позвонил в адвокатское бюро в Вашингтоне, специализировавшееся на защите «информаторов», сообщавших в правоохранительные органы о незаконной деятельности корпораций. Трубку взяла сотрудница информационного центра, но Алан был готов рассказать о цели своего звонка только непосредственно адвокатам. Он отправил в бюро одну из цепочек переписки с Санни, но боялся, что без дополнительных разъяснений и глубокого понимания правил работы клинических лабораторий там мало что можно было понять.
Да и доказать что-либо было очень трудно. Вся информация в компании была очень фрагментирована, и общей картины происходящего не было ни у кого, кроме Элизабет и Санни. Так, например, Алану закрыли доступ к данным контроля качества. Как можно было оставить без такой информации директора лаборатории — человека, который отвечал за точность и гарантировал достоверность результатов анализов врачам и пациентам? А квалификационные проверки? Перечитав внимательно регламенты CLIA, Алан окончательно убедился, что «Теранос» обманывает всю систему контроля.
«А-а-а-алан!»
К нему приближался Дэниел Янг, отвлекая от мрачных мыслей. Как обычно на корпоративах, Дэниел был изрядно пьян. Выпив, он становился нехарактерно общительным и дружелюбным, но Алан знал, что это не повод делиться с ним своими мыслями — Дэниел в любом случае был начальством. Так что они просто поболтали ни о чем. Тем временем вечеринка потихонечку начала сворачиваться. Некоторые из сотрудников решили переместиться в расположенный неподалеку бар Antonio’s Nut House, Алан и Дэниел решили отправиться с ними.
В баре Алан заметил Кертиса Шнайдера, одного из ученых, работавших в отделе разработки, и подсел к нему. Алан считал Кертиса одним из умнейших людей в «Теранос». У него была докторская степень по неорганической химии, и он проработал семь лет в исследовательском центре Калифорнийского технологического института. Сначала они обсуждали рыбалку — любимое хобби Кертиса, а потом он рассказал Алану, что утром была телеконференция с чиновниками из FDA. Компания пыталась получить официальное одобрение некоторых анализов, проводимых на «Эдисонах». В разговоре один из официальных представителей Управления высказался радикально иначе, чем все остальные, готовые пойти навстречу «Теранос», но коллеги тут же заставили его замолчать. Кертису это показалось странным. Может, этот эпизод ничего и не значил, подумал Алан, но в целом его беспокойство только усилилось. В ответ он рассказал Кертису о том, что творилось с данными контроля качества и что ему закрыли доступ к ним. А потом и об обмане во время квалификационных проверок. На случай если Кертис не понял серьезности сказанного, Алан пояснил: компания нарушала закон.
Подняв глаза, Алан встретил пристальный взгляд Дэниела, наблюдавшего за ними с другой стороны стойки. Его лицо напоминало маску призрака.
Через три недели Алан сидел в своем новом кабинете в Ньюарке, когда раздался звонок от Кристиана Холмса. Большая часть компании переехала в новое здание на Пейджмилл-роуд в Пало-Альто — все, кроме клинической лаборатории, которая отправилась на другой берег залива в огромный производственный комплекс «Теранос», который однажды должен был начать серийное производство тысяч «миниЛабов».
Кристиан хотел, чтобы Алан разобрался с жалобой от очередного врача. Алан обработал уже десятки таких жалоб с того момента, как компания начала работать с настоящими пациентами прошлой осенью. Раз за разом его просили объяснять врачам, что результаты анализов, которым он сам не доверял ни на секунду, были точны и правильны. Эта жалоба стала последней каплей, Алан понял, что совесть не позволяет ему лгать.
