Джоуи кивает в сторону Брендана. Тот отряхивается в окружении членов видеоклуба.
– Ах да. Ты-то никогда Эспинозу не чморил.
Я заливаюсь смехом – все мы знаем, что никто не издевался над ботанами больше, чем Чейз, Эрон и Питон. Но Чейз явно не понимает, о чем речь. Может же быть такое, что он этого просто не помнит?
– Мы снимали ваше показательное выступление, – говорит Чейз, обращаясь ко всей команде. – Старались, чтобы на видео вы выглядели как можно лучше.
Футболисты в ужасе уставились на него. Он не понимает, что сам только что сказал. А я это отлично понимаю.
Он сказал мы.
(Мы – члены видеоклуба. Вы – футбольная команда.)
– Раньше Чейз Эмброз был наш человек, – говорит Джоуи, взвешивая в руке свой шлем. – Мы с ним были не просто товарищами по команде – мы были друзьями. А теперь я вообще не понимаю, кто он такой.
Договорив, Джоуи ведет команду в сторону футбольного поля.
Эрон с Питоном задерживаются. Мне кажется, они должны встать на сторону Чейза, своего лучшего друга. Но Питон почти сразу же бежит догонять остальных. Чейз растерянно смотрит ему вслед.
– Не стоило тебе этого делать, – печально говорит ему Эрон. – Джоуи твой друг. Он много раз тебя выручал.
Чейз немного смягчается.
– Поэтому пусть ни за что бьет мальчишку, который в два раза меньше его, так, что ли?
Эрон не отступает.
– Если бы ты сказал ему перестать, он бы перестал. Незачем было на него бросаться. В следующий раз, перед тем как руками махать, подумай, кто тебе друг, а кто – нет, – говорит он и убегает на тренировку.
– Спасибо, Чейз, – дрожащим голосом благодарит Брендан.
Потом ему смущенно говорят спасибо другие члены видеоклуба. Очень мало кто решится перечить футболистам. Но Чейз может – потому что он для них свой.
Ну или был своим.
– Вы что, совсем? – закатывает глаза Шошанна Уэбер. – Как вообще ему можно говорить спасибо? Он же со всеми вами обращается как с грязью!
Брендан удивленно смотрит на нее.
– Ты же видела, что здесь было?
– Я видела, что он повел себя как тупой громила. Он всегда себя так ведет. Просто сегодня оказался на нашей стороне. А что будет завтра? Вы что, забыли, что он сотворил с моим братом?
Вау, Джоэл Уэбер! При мысли о нем у меня сразу ком к горлу подкатывает. А про то, что Джоэл – брат Шошанны, я почти забыла. Все эти наскоки сильных на слабых могут казаться безобидными, пока не доходит до чего-нибудь вроде того, что случилось с Джоэлом Уэбером.
Чейза будто слегка контузило. Оно и понятно: он пошел против футбольной команды, вступившись за членов видеоклуба, – и что получил взамен? Оскорбления от этой девчонки.
Остальные стараются загладить неудобство.
– Извини, друг.
– Она не то имела в виду.
– Здорово ты его.
Брендан вступает последним:
– Не надо было этого делать, – говорит он. (Но всем понятно, что он жутко рад, что кто-то пришел ему на помощь.)
А потом все расходятся кто куда и мы с Чейзом остаемся вдвоем.
Он все еще не до конца пришел в себя.
– Я даже не знал, что у нее есть брат, – говорит он.
– Есть. Его зовут Джоэл Уэбер. Тихоня, играет на фортепьяно. Его тут так доставали, что предки отправили его в школу-интернат.
Я немного смягчила правду. Ведь Чейз не помнит, что это он первый его и доставал. Не думаю, что у него была цель выжить Джоэла из Хайавасси, но испортить ему жизнь он точно старался. Интересно, ему было стыдно, когда он узнал, что Уэберы отсылают сына из города?
Этого уже не узнает никто, в том числе сам Чейз. И что бы он ни чувствовал в связи с Джоэлом, он все равно давно об этом забыл.
Чейз обдумывает мои слова и в конце концов говорит:
– Я тоже участвовал в травле Джоэла? И еще много в чем, да? А то с чего это все вокруг так странно на меня смотрят. Не потому же ведь, что я тот дурак, который свалился с крыши.
– Дураком тебя никто не считает, – торопливо уточняю я.
– Ага, вот только умные, вроде Альберта Эйнштейна, с крыш не падают, – говорит он и задумчиво умолкает (это ему идет – задумчивый, он выглядит старше). – Ты не поверишь, как это дико, когда твою жизнь помнят все, кроме тебя самого.
– Меня зовут Кимберли, – говорю я. – Но ты обычно называешь меня просто Кимми.
Это не совсем правда, но он же этого никогда не узнает. А я всегда хотела, чтобы все – и главное, он – называли меня Кимми.
Мы пожимаем руки, как два бизнесмена при первой встрече.
– Извини, я опаздываю в видеоклуб, – говорит он мне. – До скорого, Кимми.
Я просто машу ему рукой, потому что дара речи я лишилась.
Сегодня – самый счастливый день в моей жизни. Если Чейз все забыл, значит, он не помнит и того, что мы с ним абсолютно не ровня.
А еще надо срочно записаться в видеоклуб.
Глава одиннадцатая
Эрон Хакимян
Мой отец часто говорит: «Если что-то выглядит как утка и крякает как утка, то это, скорее всего, утка и есть».
Но так не всегда. Наше что-то выглядит как Эмброз и разговаривает как Эмброз. Но это никак не Эмброз.
Не может же человек так измениться только потому, что свалился с крыши и ударился головой? Он не играет в футбол. Это еще ладно – против дурацких врачебных запретов не попрешь. Ну, еще амнезия. С ней, конечно, мутновато, но Википедия пишет, что она такая и есть.
Но даже если у тебя из головы стерлись воспоминания – целиком и окончательно, как данные с телефона, который упал в унитаз, – ты ведь все равно должен остаться тем же самым человеком, каким был до того?
А Чейз не остался. Он больше не тот, с кем мы вместе росли, с кем выходили на площадку, с кем со второго класса творили все, что взбредет в голову.
Это по его глазам видно. На нас с Питоном и на остальных игроков команды он смотрит так, будто едва с нами знаком. И я вроде понимаю почему: он всех нас как будто недавно в первый раз увидел. Но если и так, пора бы уже нам найти общий язык. Но все никак. Его не интересует ни футбол, ни вообще все, что интересно нам. Это грустно. У него стерлась память. Хорошо. Но наша дружба – она что, тоже стерлась? Ведь друзья – это не те, кто что-то там вместе вытворяли. Друзья – это гораздо больше. А у нас с этим чуваком нет, похоже, абсолютно ничего общего.
А теперь он еще связался с этими лохами! Чейз, которого я помню, измывался над ботанами из видеоклуба позлее любого из нас! А теперь с ними только и водится. С кем следующим он подружится? С заботливыми Мишками? А эти слабаки его полностью простили. Кроме Шошанны, у нее свои причины. Интересно, он уже сообразил, какие?
[5]
