Еще чуть-чуть, и я бы сказал, что мне так не кажется. Но это было бы неправдой. Потому что я мог основательно влипнуть, но не влип. И об этом не жалею.
Жалею я только о том, что мне пришлось сделать, чтобы не влипнуть.
На следующее утро мисс ДеЛео поджидает меня у моего шкафчика. Я сразу понимаю, что она уже обо всем знает.
– Я попрошу прощения у Брендана, Джоэла и Кимми. Мы же с ними увидимся в видеоклубе, – говорю я.
Мисс ДеЛео печально качает головой.
– Мне очень жаль, Чейз, но из видеоклуба ты исключен.
Эта новость застает меня врасплох.
– Вам, что ли, не сказали, что я ничего плохого не сделал?
– Вечером я звонила Уэберам, – говорит мисс ДеЛео. – С Джоэлом все в порядке, но его родители очень рассержены из-за того, что ты его ударил.
– А Брендан? – не отступаюсь я. – Он-то знает, что я не виноват.
– С ним я тоже поговорила. Брендан не очень понимает, какой была твоя роль во вчерашнем безобразии. Но о твоей невиновности даже не заикнулся. – Она пристально смотрит мне в глаза. – А кроме всего прочего, ты подтвердил версию о коротком замыкании.
У меня сжимается сердце. Тут она полностью пра‐ва. Я подтвердил лживый рассказ, чтобы спасти свою шкуру, но не учел, как к этому отнесутся ребята из видеоклуба. А им-то известно, что никакого пожара не было.
Они так долго ждали, чтобы я показал им прежнего себя. Вот и дождались.
– Значит, они меня выгнали, – говорю я.
– Нет, – качает головой мисс ДеЛео. – Решение приняла я. Но далось оно мне с трудом. Ты ведь делал большие успехи. А «Воин» вообще лучший школьный проект из всех, что я видела.
А мой соавтор по этому проекту, Шошанна, сейчас небось меня проклинает.
– Будьте спокойны, мисс ДеЛео, – говорю я и удивляюсь, как это трудно – сделать так, чтобы мой голос не задрожал. – Я вам навязываться не стану.
Исключение из видеоклуба порядком меня расстраивает, но еще больше меня расстраивает то, до какой степени оно меня расстраивает. Какое мне дело до того, что кучка видеоумников не хочет видеть меня в своей компании?
Но тут я вынужден себя одернуть. Видеоумниками называют этих ребят Эрон и Питон. Как бы я ни расстраивался, нельзя опускаться до того, чтобы думать и разговаривать их словами. Да, я сам тоже виноват, что вляпался в нынешнюю ерунду, но гораздо больше виноваты в этом они.
Между тем Эрон и Питон ведут себя так, будто отношения у нас с ними – лучше некуда. Забавно: я знаю, что они сделали кучу гадостей и даже, возможно, украли медаль у героя войны, но зла на них за это не держу. При этом не могу им простить того, что сам же и сделал – что прикрыл их, потому что не видел другого способа прикрыть себя.
Этот поступок стоил мне членства в видеоклубе. Ну а также того, что теперь я вздрагиваю каждый раз, когда Эрон или Питон называют меня своим.
Чтобы избежать встречи с ними, мне приходится передвигаться по школе причудливыми окружными путями.
Утешает меня только одно: сегодня я в школе ненадолго. В одиннадцать отец заедет за мной и повезет на прием к специалисту по спортивной медицине доктору Нгуену. Это избавит меня от ланча за одним столом с футболистами. А обедать с членами видеоклуба мне в ближайшее время не светит.
Как бы так устроиться, чтобы не показываться в столовой весь учебный год?
За утро я пару раз замечаю Брендана, но он сразу же отворачивается. А когда я встречаюсь глазами с Шошанной, она обжигает меня взглядом, от которого расплавился бы и титан.
Джоэл сегодня, скорее всего, в школу не пришел.
Доктор Нгуен возвращается в смотровую комнату с широкой улыбкой на лице.
– Что ж, молодой человек, у меня для вас две новости – хорошая и превосходная. Хорошая новость заключается в том, что остаточных последствий сотрясения мозга у вас не обнаружено и вообще вы в отличной физической форме. А еще я выписал справку, позволяющую вам снова без всяких ограничений играть в футбол. Это, по-моему, превосходная новость. Примите мои поздравления.
Тоже мне неожиданность! Будто я не знаю, что отец долго искал и всего в шестидесяти милях от дома нашел-таки врача, который и покойнику разрешит играть хоть в защите, хоть в нападении.
По пути домой отец, сидя за рулем «мустанга», беспрестанно ругает «безмозглого Купермана», ни с того ни с сего запретившего мне выходить на поле.
– У доктора Купермана в кабинете висит диплом Гарвардской медицинской школы, – говорю я. – А у доктора Нгуена я диплома на стене не видел.
Отец смеется в ответ.
– Доктор Нгуен университетов из Лиги плюща не кончал, но это ничего не значит. Короче, ура, Чемпион! Ты вернулся в команду! – радостно восклицает он, а потом, нахмурившись, добавляет: – Может, хоть с тобой эти убогие начнут наконец выигрывать.
[12]
– Не «вернулся», а вернусь через три недели, – поправляю я его. – Такие у нас правила. Неделя – только бесконтактные тренировки, потом две недели полноценных. Только после этого я смогу выйти на игру.
– Как раз успеваешь к плей-офф, – не унимается отец.
Я к грядущему триумфальному возвращению на футбольное поле отношусь гораздо сдержаннее. И не только потому, что за соответствующее вознаграждение доктор Нгуен запросто выдал бы мне справку о том, что я вынашиваю тройню.
Медицинская сторона меня не очень-то и беспокоит – я знаю, что здоров. Это, скорее всего, подтвердил бы и доктор Куперман.
Мне даже любопытно было бы выйти на поле и проверить, покажу ли я себя таким же хорошим игроком, каким, как все говорят, я был раньше.
Но дело в том, что футболистом был прежний я. А снова становиться собой прежним мне очень не хочется. Особенно учитывая, как быстро вчера с подачи Эрона и Питона включились мои доамнезийные инстинкты.
С другой стороны, а что мне остается? Только футбол. Ведь из видеоклуба меня выгнали и друзей у меня там не осталось.
– Наконец-то все складывается в твою пользу, Чемпион, – продолжает отец.
– Но не так, как мне хочется.
– Это еще почему? Потому что на тебя окрысились несколько дохляков?
Ему не понять, почему разрыв с видеоклубом причиняет мне такую боль. Боюсь, я и сам этого не понимаю.
– Мисс ДеЛео, это она меня исключила.
– Ох уж эти мне учителя, – ухмыляется отец. – Им обязательно надо иногда делать детям втык, чтобы показать, что они в школе главные. Но заметь, из футбольной команды тебя не исключили. Как, кстати, и твоих друганов, Эрона и Питона. Когда я играл за школу, никто из взрослых на меня рта не открывал. Бывало, конечно, оставляли после уроков – но это так, для приличия. А после того, как мы выиграли чемпионат, я вообще посылал всех куда подальше.
