ОПЛАТА ТРУДА
Как в большинстве других случаев, несмотря на постоянные трудности дешифровки, именно административные эламитские таблички донесли до нас сведения о системе оплаты натуральными продуктами труда ахеменидских служащих, различных представителей ахеменидского двора во времена Дария I. Согласно приблизительной оценке, несколько тысяч плиток дают точные сведения относительно более чем 15 ООО лиц из более 100 различных населенных пунктов. Из них становится ясно, как тщательно была разработана сетка жалованья для всех государственных служащих. Система удивляет своей современностью: в ней не только существуют многочисленные уровни, соответствующие статусу, функции и природе работы, степени образованности, а также возрасту каждого, но она также предусматривала, по всей видимости, серию общественных мер. Для служащих, получающих лишь минимальный доход, были предусмотрены многократные выдачи дополнительных рационов. По всей видимости, существовала также система премий (всегда натурой) за особые заслуги или за выполнение более трудных задач. Ничто не позволяет предполагать, что женщины получали меньше, чем мужчины, совсем напротив. На первый взгляд похоже, что они имели те же шансы на продвижение, что и мужчины (некоторые занимали даже достаточно высокие посты во главе царских мастерских), и пользовались дополнительными рационами, когда рождали ребенка (доплаты в виде муки или пива были в два раза больше в случае рождения мальчика, чем девочки). Царские служащие имели возможность иметь сарайчик для домашней птицы (или для мелкого скота) и выращивать овощи на своем собственном огороде, чтобы оказывать помощь своей семье.
Жалованье натурой определялось в мерах ячменя, базового продукта питания. Минимальная оплата труда взрослого человека была равна 3 бар ячменя в месяц (2 бар для подростка), что составляло, соответственно, 28 или приблизительно 17 кг. Нередко речь шла о работниках, пришедших из далеких провинций империи, таких, как Ликия, Фракия или Бактрия. Среди лиц, стоявших на нижних ступеньках иерархической лестницы работников, мы обнаруживаем столяров, скотоводов, жнецов, а также других сельскохозяйственных рабочих и профессиональных строителей. Этот минимальный месячный рацион мало менялся и позволял жить надлежащим образом, вместе с тем, регулярно выдавались дополнительные пособия в виде пшеничной муки, пива или вина (кислого), иногда плодов (фиги, финики) или орехов. Среди рабочих и мелких ремесленников наиболее высокое жалованье выдавалось лицам, стоявшим во главе царских мастерских. Зафиксирована выдача порядка 5 бар ячменя, 3 бар вина и трети мелкого животного (скорее всего, козы и барана).
Те, кто получал «большое жалованье», образовывали, образно говоря, отдельную категорию лиц. Количество выписанных продуктов превосходило их потребности, так что они были частично заменены платежами серебром. Во главе этой категории фигурирует Фарнак, дядя Дария, в ведении которого между 506 и 497 гг. до н.э. находилась вся персидская администрация. В связи со значимостью своей функции он получал жалованье в 18 бар ячменя, 9 бар вина и два барана в день. Гобарува, копьеносец и тесть Дария, получал еще больший ежедневный рацион вина в 10 бар (помимо других доходов). Чикавануш, правая рука Фарнака, получал каждый месяц треть рациона ячменя (180 бар) и вина (90 бар) своего начальника, но 45 баранов (против 60). Для получателей крупного жалования ячмень иногда заменялся зерном (даже в виде муки) — привилегия, обычно предназначенная по вполне практическим причинам лицам, много путешествующим в связи с царской службой, таким, как инспекторы или гонцы.
Что касается более поздних эпох, то о них мы имеем очень мало информации, за исключением, возможно, Вавилонии в парфянскую эпоху, о которой мы много знаем по астрономическим записям, хотя и эти сведения остаются весьма неточными. Премии и жалованье исчисляются отныне в серебре, а также в натуральных продуктах. Нам известно, например, из документа конца I в. до н.э., что три сторожа дверей храма получали месячную зарплату в сикль, что составляло две драхмы на каждого. Два других служащих по очистке храма получали за тот же период полтора сикля, а храмовые писцы — четыре сикля за два месяца. Несколькими десятилетиями ранее астрономы получали мину в год, что соответствует, таким образом, месячной зарплате в пять сиклей, или десять драхм. Однако по-прежнему трудно сравнивать эти цифры с жалованьем, выплачиваемым при ахеменидском дворе четырьмя веками ранее, принимая во внимание тот факт, что покупательная способность серебряного сикля в разные эпохи значительно менялась. В то время как весной 309 г. до н.э. за серебряный сикль можно было купить приблизительно 7,5 литра ячменя, за ту же сумму осенью 188 г. до н.э. можно было купить 390 литра ячменя! Для сравнения отметим, что в парфянском пергаменте, найденном в Авромане в Курдистане, датированном 53 г. н.э. (?), содержится купчая на половину виноградника, проданного «Патаспаком, сыном Тирена, Авилу, сыну Баснина, за 65 драхм».
Сведения такого рода для сасанидского периода еще более редки. Некоторые пассажи в текстах среднеперсидского периода позволяют все-таки заключить, что отец семейства (букв, «глава, которому поручили [власть в семье]») получал каждый пятый день три драхмы для питания, а также «сумму, обеспечивающую потребности в одежде». Это более или менее соответствует сообщениям другого текста, в котором говорится о месячном жалованье в 4 статиры, то есть в 16 драхм (если бы соответствие между двумя текстами было идеальным, то оно должно было бы составить 18 драхм).
ПЕРСЫ
V ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
Взгляд иранцев на мир и на место в нем человека унаследован от общего индоиранского периода и, похоже, в течение многих веков не подвергся существенному изменению. Необходимо все же соблюдать некоторую осторожность в суждениях, поскольку мы знакомжы с зороастрийской космогонией и космологией лишь по маздистским книгам IX—X вв. Те части «Авесты», которые дошли до наших дней, не содержат сообщений по этим вопросам, и, соответственно, влияние манихейского и маздейского учений не может быть полностью исключено. Идея деления мира на семь «кешваров» (регионов, частей) господствовала во время всей доисламской эпохи. Она представлена в многочисленных мифах и легендах и даже отразилась в работах арабских географов. В исламскую эпоху эта идея нашла отражение в знаменитом произведении Низами «Семь красавиц» (XII в.), в котором рассказывается история сасанидского царя царей Бахрама V Гура, сочетавшегося браком с семью принцессами семи различных стран; для них он построил семь дворцов, выкрашенных в цвета семи планет (владык семи дней недели).
Как любое устное сообщество, иранцы интересовались своим прошлым только с той точки зрения, насколько оно было связано с их современным положением, весьма умеренно. Любопытство к прошлому, без непосредственной связи с настоящим считалось зряшным делом, поэтому нередко возникали искажения реальных событий. Прекрасный пример, иллюстрирующий эту структурную амнезию персов, приводится в «Хвадай-Намак» (и также отражен в «Шахнаме»), официальной истории персидских царей, возможно составленной в VI в. по приказу сасанидских царей: детальное жизнеописание трех-четырех предшественников сасанидского царя царей Хосрова I (531—579) относительно точно и обильно, переходные династии Аршакидов, Селевкидов и Ахеменидов практически тонут в безвестности, а сведения о мифических и легендарных династиях Пешдадидов и Кейанидов (Каянидов) снова оказываются весьма обстоятельными, но они не основаны на реальном знании (и еще меньше на воспоминаниях) той эпохи. Переменчивое отношение персов к своему прошлому нашло отражение также в их способе измерять время: в то время как Ахемениды считали время по годам господства своих Великих царей, парфяне и Сасаниды ввели свои «эры», следуя примеру Селевкидов, правивших до них.
