– Что? Я не изучаю Орсини, не изучаю уже много лет…
– Доктор, вы же сами говорите – если затронешь эту тему… Боюсь, что вы – авторитет в этой области, нравится это вам или нет. Вы не получали за последнее время то, что можно принять за угрозу?
– Нет…
– Вас ограбили. Несколько недель назад. – Это сказал Датт.
Мы посмотрели на него. Мое удивление Датта не смутило.
– Но это было просто ограбление, – ответил Боуден, пожевав губами. – Воры даже ничего не унесли…
– Да, потому что их, наверное, спугнули, – сказал Датт. – Возможно, что они вообще ничего не собирались брать.
Боуден и – более незаметно – я оглядели комнату, словно ожидая неожиданно увидеть какой-нибудь опасный амулет, или электронное «ухо», или нарисованную врагом на стене угрозу.
– Старший детектив, инспектор, это полный бред; Орсини не существует…
– Зато существуют психи, – заметил Датт.
– И некоторые из них, – добавил я, – интересуются идеями, которые разрабатывали вы, мисс Родригес и мисс Джири…
– Я не думаю, что кто-то из них разрабатывал идеи…
– Не важно, – сказал Датт. – Главное, что они привлекли чье-то внимание. Нет, мы точно не знаем, почему это произошло и даже есть ли это «почему».
Боуден в полном ужасе уставился на нас.
Глава 16
Датт забрал у Боудена список, поручил подчиненному его дополнить, отправил сотрудников милиции в указанные точки – осматривать заброшенные здания, куски мостовых и бульвары по берегам реки на границах оспариваемых пересеченных участков. В тот вечер я снова поговорил с Корви. Она пошутила – сказала, что надеется, что это защищенная линия связи, – но сообщить друг другу что-то полезное мы не смогли.
Профессор Нэнси прислала в гостиницу распечатку диссертации Махалии. Две главы были в более-менее завершенном состоянии, еще две лишь намечены в общих чертах. Я быстро бросил их читать и вместо этого принялся разглядывать ксерокопии учебников с ее комментариями. Уравновешенный и даже скучный текст диссертации сильно отличался от эмоциональных, снабженных множеством восклицательных знаков заметок на полях. Махалия спорила как сама с собой, так и с текстом учебника. Заметки на полях были несравнимо более интересными – в том случае, если их вообще удавалось разобрать. В конце концов я отложил их и взялся за книгу Боудена.
Было очевидно, что книга «Между городом и городом» написана тенденциозно. В Бешеле и Улькоме есть тайны, известные всем: нет необходимости строить гипотезу о существовании тайных тайн. И все же старые истории, мозаики и барельефы, артефакты, упоминавшиеся в книге, поражали, вызывали восхищение и страх. Трактовка молодого Боудена некоторых до сих пор неразгаданных тайн Эпохи предшественников или периода, предшествовавшего Расколу, была остроумной и даже убедительной. Он выдвигал элегантные аргументы в пользу того, что непонятные механизмы, которые на сленге обозначались эвфемизмом «часы», на самом деле вовсе не механизмы, а сложные, многокамерные шкатулки, предназначенные исключительно для хранения находившихся в них шестеренок. А вот его перескоки к «следовательно» были безумными, что он сейчас и признавал.
Конечно, у меня, гостя города, могла бы начаться паранойя – ведь местные открыто глазеют и бросают взгляды украдкой, ведь здесь за мной следит Пролом – и эти перехваченные взгляды не похожи на все, что я испытывал до сих пор.
Позднее, когда я спал, зазвонил мой мобильник. Это был мой бешельский телефон; значит, мне звонят из-за рубежа. Денег спишется немало, но расходы оплачивает правительство.
– Борлу, – сказал я.
– Инспектор… – отозвался голос с иллитанским акцентом.
– Кто это?
– Борлу, я не знаю, почему вы… Я не могу долго говорить. Я… спасибо.
– Ярис. – Я сел и поставил ноги на пол. Тот молодой объединитель. – Это…
– Блин, мы же не товарищи, знаете ли. – Он говорил быстро, и на этот раз не на древнеиллитанском, а на своем повседневном языке.
– А с чего вдруг нам быть товарищами?
– Точно. Я не могу оставаться на линии.
– Ладно.
– Вы поняли, что это я, да? Тот, кто позвонил вам в Бешель.
– Я не был уверен.
– Угу. Считайте, что сегодняшнего звонка не было.
Я промолчал.
– Спасибо за вчера, – добавил он. – За то, что не выдали меня. Я познакомился с Марией, когда она приехала сюда.
Я уже давно не называл ее этим именем – за исключением того момента, когда Датт допрашивал объединителей.
– Она сказала, что знает наших братьев и сестер по ту сторону границы, что она работала с ними, – продолжил он. – Но вы сами знаете, что она не была одной из нас.
– Знаю. Вы направили меня по тому пути в Бешеле…
– Заткнитесь. Пожалуйста. Сначала я думал, что она из наших, но она задавала такие вопросы… Она увлекалась тем, о чем ты даже не знаешь… Орсини… – Я не прерывал его, и он, наверное, принял мое молчание за признак священного ужаса. – Объединение ее не интересовало. Она была готова подвергнуть опасности всех нас, лишь бы воспользоваться нашими библиотеками и списками контактов… Она очень мне нравилась, но было ясно, что от нее жди беды. Ее интересовал только Орсини. Борлу… Блин, она его нашла, Борлу… Вы здесь? Вы понимаете? Она его нашла…
– Откуда вам это известно?
– Она мне сказала. Больше никто не знает. Когда мы поняли, насколько… насколько она опасна… мы запретили ей приходить на наши собрания. Они думали, что она шпионка, но это не так.
– Вы поддерживали с ней связь. – Он промолчал. – Но почему? Если она была так…
– Я… Она…
– Почему вы позвонили мне в Бешель?
– Она заслуживала большего, чем земля горшечника.
Меня удивило то, что он знает это древнее выражение, обозначавшее кладбище для бедняков и бродяг.
– Вы были вместе, Ярис? – спросил я.
– Я почти ничего о ней не знал. Никогда ее не расспрашивал. Никогда не видел ее друзей. Мы действуем осторожно. Но она рассказывала мне про Орсини. Показывала все свои записи. Она… Слушайте, Борлу, вы мне не поверите, но она установила контакт. Есть места…
– Диссенсы?
– Нет. Заткнитесь. Не оспариваемые: места, которые в Уль-Коме все считают бешельскими, а все в Бешеле – улькомскими. Они ни там, ни там. Они – Орсини. Она их нашла. Говорила, что она помогает.
– Чем? – спросил я наконец, когда молчание слишком затянулось.
– Я мало что знаю. Она их спасала. Им что-то нужно. Так она сказала. Но когда я спросил: «Откуда ты знаешь, что Орсини на нашей стороне?», она просто рассмеялась и ответила: «Они не на нашей стороне». Она мало говорила на эту тему. Я не хотел ничего знать. Она вообще об этом не говорила. Я подумал, что она переходит в одном из этих мест, но…
