– Как они узнали, где Иоланда?
– Выведали твои планы, – ответил он. – Подслушали телефонные разговоры твоей подруги Корви…
– Зачем они стреляли в Боудена? – спросил я. Ашил посмотрел на меня. – В Копула-Холле… Мы думали, что люди Орсини хотели его убрать, потому что он случайно узнал правду. Но это был не Орсини… – Я посмотрел на мертвого Бурича. – Это сделали по его приказу. Зачем ему ликвидировать Боудена?
Ашил кивнул.
– Они решили, что Махалия рассказала Иоланде все, что знала, но…
– Ашил?! – крикнула подходящая к нам женщина. Ашил ей кивнул и даже встал, но потом тяжело опустился обратно.
– Ашил… – сказал я.
– Ладно, ладно, – сказал он. – Я просто… – Он закрыл глаза. Женщина побежала к нам. Внезапно он открыл глаза и посмотрел на меня. – Боуден с самого начала сказал тебе, что Орсини не существует.
– Да.
– Пошли, – сказала женщина. – Я вытащу тебя отсюда.
– Что вы будете делать? – спросил я.
– Ну же, Ашил, – сказала она. – Ты ослабел.
– Да, – прервал он ее. – Но… – Он закашлялся. Он посмотрел на меня, а я – на него.
– Нужно увезти его отсюда, – сказал я. – Пролом должен…
Но все его люди были еще заняты, и у нас не было времени на то, чтобы кого-то убеждать.
– Секунду, – сказал он женщине. Он достал из кармана свой знак и ключи и отдал все это мне. – Я даю разрешение, – сказал он. Женщина удивленно подняла брови, но не стала спорить. – Кажется, пистолет полетел вон туда. Остальные люди Пролома все еще…
– Дайте мне ваш телефон. Какой у него номер? А теперь уходите. Вытащите его отсюда. Ашил, я это сделаю.
Глава 28
Женщина, которая осталась с Ашилом, не попросила меня помочь ей, а погнала меня прочь.
Я нашел его пистолет. Он был тяжелый, а его глушитель казался почти органическим, похожим на мембрану, окутывающую ствол. Я потратил очень много времени, пытаясь найти предохранитель, но проверять его не стал, не захотел рисковать. Я положил оружие в карман и пошел вниз по лестнице.
Спускаясь, я просматривал номера в списке контактов: все они представляли собой бессмысленный набор букв. Я набрал нужный мне номер вручную, но – по наитию – не стал вводить код страны и оказался прав – меня соединили. Когда я добрался до фойе, телефон уже звонил. Охранники неуверенно посмотрели на меня, но я выставил вперед знак Пролома, и они попятились.
– Что?.. Кто это?
– Датт, это я.
– Святой свет! Борлу? Что… Где вы? Где вы были? Что происходит?
– Датт, заткнитесь и послушайте. Я знаю, что еще ночь, но вы должны проснуться и помочь мне. Послушайте меня.
– Клянусь Светом! Борлу, по-вашему, я сплю? Мы думали, что вы с Проломом… Где вы? Вы знаете, что происходит?
– Я с Проломом. Послушайте, вы же еще не вернулись на работу, так?
– Нет, черт побери. Я по-прежнему в жопе…
– Мне нужно, чтобы вы мне помогли. Где Боуден? Вы задержали его, чтобы допросить, да?
– Боуден? Да, но мы его отпустили. А что?
– Где он?
– Святой свет, Борлу. – Я слышал, как он садится и собирается с мыслями. – В своей квартире. Не паникуйте, за ним наблюдают.
– Высылайте за ним людей. Задержите его, пока я не подъеду. Пожалуйста, сделайте это. Отправьте людей сейчас. Спасибо. Позвоните, когда он будет у вас.
– Стойте, стойте. Какой это номер? Он у меня не отображается.
Я назвал номер. Выйдя на площадь, я посмотрел, как светлеет небо, как птицы кружат над городами. Я ходил взад-вперед – один из немногих прохожих в этот час, но не единственный. Я смотрел на других, которые боязливо проходили мимо. Я смотрел на то, как они пытаются отступить в свой родной город – Бешель или Уль-Кому, не важно – из огромного пролома, который наконец постепенно убывал.
– Борлу. Его нет.
– В смысле?
– Была группа, которая наблюдала за его квартирой, так? Ради его же безопасности. Ну и вот, когда ночью началась заварушка, пришел приказ «свистать всех наверх», и группе дали какое-то другое поручение. Я подробностей не знаю, но там уже довольно долго никого не было. Но сейчас ситуация успокаивается, милиция и ваши парни снова устанавливают границы, хотя на улицах по-прежнему бардак. В общем, я отправил их обратно, и они только что прибыли в его квартиру. Его там нет.
– Вот черт.
– Тиад, что за хрень?
– Я еду туда. Вы можете… Не знаю, как это сказать по-иллитански. «Put out an APB on him»
[10], – сказал я по-английски, подражая героям фильмов.
– Да, мы называем это «отправить нимб». Я это сделаю. Но, блин, Тиад, вы же видели, какой хаос в городе. Думаете, его кто-нибудь заметит?
– Нужно попробовать. Он пытается уехать.
– Ну, значит, он попал, ведь все границы закрыты. Куда бы он ни пришел, его сразу остановят. Даже если он успел добраться до Бешеля, ваши люди не настолько некомпетентны, чтобы его выпустить.
– Ладно, но все равно – поставите на него нимб?
– «Отправите», а не «поставите». Хорошо. Но мы его не найдем.
На дороге появилось больше машин спасательных служб, они спешили туда, где еще продолжался кризис. Время от времени появлялись и частные автомобили, они демонстративно выполняли правила дорожного движения своего города и с необычной тщательностью объезжали друг друга. Столь же аккуратно двигались и немногочисленные пешеходы. Наверное, у них всех есть веские, неоспоримые причины, заставившие их выйти из дома.
Перед рассветом было холодно. С помощью ключа, который дал мне Ашил, но не так уверенно, как он, я вскрыл одну из улькомских машин. Мне позвонил Датт, и на этот раз голос у него был совсем другой. В нем чувствовалось благоговение, которое ни с чем не спутаешь.
– Я ошибся. Мы его нашли.
– Что? Где?
– В Копула-Холле. Всех милиционеров оттуда отправили на улицы, и сейчас там остались только пограничники. Они узнали его по фотографиям. Говорят, что он провел там несколько часов – наверное, отправился туда, как только все это началось. Он был в холле вместе со всеми, кто оказался там заперт, когда объявили карантин. Но послушайте…
– Что он делал?
– Просто ждал.
– Они его взяли?
– Тиад, послушайте… Они не могут это сделать. Есть одна проблема.
– В чем дело?
– Они… Им кажется, что он не в Уль-Коме.
– Он перешел границу? Значит, нужно обратиться к бешельским пограничникам…
