Когда я перестал считать её «игрушкой»?! И самое главное: почему?.. А если уже не игрушка, тогда кто?.. Ясно одно: я просто не могу пустить в ход хлыст так, как сделал бы это, вне всяких сомнений, с кем — то другим, или даже с ней же, случись инцидент с вазочкой сразу после нашего «знакомства» в Отделе антиэльфийских настроений. Так что остаётся одно: обратить всё в игру, ту, которая доставит удовольствие обоим, и, тем самым, я смогу снова сохранить лицо и — внести новый элемент в сексуальные ощущения Кэйли.
Звонок Эрика вернул меня к мыслям о работе.
— У Пэнти есть для тебя новость.
Ага, раскололась всё-таки! Любопытно, что же она хочет мне сообщить…
— Морни, — услышал я в трубке голос миледи Эльдендааль, — есть одна вещь, которая меня смущает… вот уже несколько месяцев. Я не уверена, что мне не показалось, понимаешь? И я не уверена, что…
Она умолкла, затем вздохнула. Я догадываюсь, что это значит: Пэнти очень не хочется сообщать мне какие — то сведения.
— Понимаешь, человек, о котором я хочу сказать, скорее всего, длительное время… считается мёртвым. И изначально этот человек не сделал мне ничего плохого, так что…
Она колебалась, хотя, скорее всего, в глубине души приняла решение. Как бы там ни было, главная фигура в её жизни сейчас — Эрик, и вряд ли Пэнти станет скрывать нечто, абстрактно или же конкретно угрожающее благополучию и спокойствию этой главной фигуры.
— В ту ночь, — напряжённо продолжила Пэнти, — Бойл сказал мне, что вокруг меня гибнут люди, и один из них — программист Патрик… Патрик Райли. Я пыталась дозвониться Патрику сразу, как… сбежала из замка. Он не ответил ни на один звонок, так что у меня не было оснований не верить Бойлу. Я была уверена, что Райли наверняка убит.
Да, эта фамилия всплывала в ходе следствия, и не единожды. Талантливый «ай-тишник», создавший уникальную самообучающуюся программу для кодировки музыкального ключа. Назначение ключа — открыть поющий замок, имеющий в составе своей мелодии восьмую ноту. Согласно показаниям Бойла, Патрик Райли был застрелен у себя в офисе тихим мартовским вечером, а тело его сброшено в Лиффи в районе порта.
Бойл был абсолютно уверен в своих словах, да и как иначе — его допрашивали с применением «Взломщика», и оператор не обнаружил никаких явных признаков пресловутого «встречного блока», не в пример случая с Маргарет. Только вот тело Райли не было найдено ни эльфийской, ни человеческой полицией. Длительное время он всё-таки числился пропавшим без вести, и по этой причине не исключался из списка лиц, находящихся в розыске… За прошедшие годы он нигде не засветился.
Я спросил у Пэнти, что она имела в виду.
— У меня неплохая память на лица… Мне кажется, что я его видела в Дублине. Перед Рождеством.
Этот человеческий праздник — в декабре. И она молчала?!
— Я не уверена до конца, что это был именно он, может быть, просто внешнее сходство.
— Где именно ты его видела?
— В Темпл — Баре.
— И что ты там делала?
Многозначительное молчание в трубке айтела, потом хихиканье с оттенком превосходства.
— Морни. Сразу видно, что ты засиделся в своей холостяцкой норе… Женщины, представь себе, ходят по магазинам. Например, за новыми одёжками, духами и сексуальным нижним бельём.
Она еще будет надо мной издеваться! Лордова зверушка!!!
— Я просто выхватила взглядом лицо в толпе, оно показалось мне знакомым. Если это действительно был Патрик, то он очень похудел, осунулся и вообще выглядел так, как будто не высовывается на улицу месяцами или же очень болен.
Для человека, находящегося в бегах по поводу участия в таком деле, как кража Dоrchа Clоch, не высовываться на улицу месяцами — совершенно нормально, если он хочет сохранить свободу и, возможно, жизнь.
— Я до сих пор не уверена, Морни. Насколько я могу судить, Райли не был в курсе конечной цели своей работы, хотя интересовался. Я ему ничего не разъясняла — для чего нужна программа, например. Когда Бойл сообщил, что Патрик мёртв, то я решила, что он пал жертвой собственного любопытства или меркантильных соображений. Мне было его…жаль.
Ну, вот вам и причина, по которой рыжая оторва ничего не сказала Эрику сразу. Женская жалость, чтоб её.
— И есть ещё кое — что… Я задумалась об этом только сейчас. В период тех событий за мной была установлена твоя слежка в Дублине? Например, из автомобиля?
— За тобой следили, естественно. Какая была машина?
— Две машины. Одна из них была старая — старая серая «Ауди» с тонированными стёклами. Но это была машина от полиции… Вторая же — синий «Фольксваген — поло», тоже с глухой тонировкой. Твои ребята?
— Нет. Таких машин на балансе Департамента безопасности вообще нет и не было. — Я ответил сразу и без раздумий.
— Бойл утверждал, да и не только он, что «Фолькс» — не их машина, а мне всего — навсего померещилось. Но я уверена, что это был «хвост».
Излишняя женская мнительность?.. Возможно, но вряд ли. Где сейчас искать синий «Фолькс», когда прошли годы?..
— Спасибо, Пэнти. — Поблагодарил я. Если Эрик рядом, передай ему айтел.
Теперь я снова разговаривал с Эриком.
— Если Райли жив, мог ли он участвовать в новом деле, это первый вопрос. А второй — каковы шансы выжить после падения в ледяную воду с пулей в грудной клетке, а потом скрываться почти пять лет в городе, туристические кварталы которого напичканы биометрическими камерами?
— Оба вопроса хороши. — Философски заключил Владыка Тёмных. — Настолько хороши, что прибавят тебе работы.
— Да уж. Завтра у нас с Андархейном совместное совещание, и я поставлю тебя в известность о его итогах…
Настал вечер.
До этого вечера Кэйли не приходилось бывать в моей спальне. Запретная территория должна оставаться запретной. Так принято у эльфов дроу — приглашать женщину на свою приватную территорию в доме, для любви или наказания. Это я приходил к девушке, когда хотел, а не она ко мне.
Наверное, именно здесь, в спальне, моя привязанность к минимализму в стиле хай — тек достигла высшей точки. Цвет графита в оформлении интерьера чередуется с белым, а натуральный серый камень соседствует со стеклом и хромированной сталью. Сложное, многоуровневое освещение и чёрный зеркальный потолок — эти детали создают иллюзию бесконечного пространства.
И вот теперь Кэйли здесь… В полумраке её зрачки расширены, а белая кожа кажется еще светлее. Я не раздевался, а вот на Кэйли нет ничего — я приказал ей снять с себя платье и всё остальное, как только она вошла в комнату.
Я неторопливо сажусь в кресло, девушка стоит передо мной, сияя белизной своей фарфоровой кожи. Сжимаю в пальцах пульт от bráisléid, и руки Кэйли непроизвольно поднимаются над головой, потому что создаётся магнитное поле между браслетами на запястьях и металлической отделкой светильников там, на потолке. Её тонкое стройное тело натянуто, как струна — так, что приходится привставать на цыпочки. Я слышу, как её сердце переходит на бег.
