— Мы думали, у неё личная жизнь… — тяжело вздохнула госпожа Лорканнан и вытерла уголок глаза платочком, с трудом сдерживая слёзы. — Моя девочка… Как так получилось?
Я не стану им сейчас объяснять, что жизнь Мивин оборвана вовсе не с помощью моей пули. Дело ведёт контора Андархейна, и на опознании родственникам будут открыты обстоятельства смерти. А поверить в них будет очень трудно.
— Где она училась стрелять? — Задал я вопрос, но ответом мне были недоумённые взгляды.
— Разрешённое оружие я храню в сейфе, милорд. Я бы не позволил никому из членов моей семьи нарушать закон.
Да, Лорканнан не лжёт. «Отстранённая» девочка нашла себе учителя где-то в Дублине…
— Приходилось ли вам слышать от дочери словечко «ящерка»? Может быть, на староэльфийском?
— Кажется, нет…
В каком бы состоянии стресса не находилась госпожа Лорканнан, она точно знала о жизни дочери больше, чем муж.
— Да! В последний приезд, милорд… во время семейного обеда с нашими друзьями мне пришлось одёрнуть Мивин. Она очень долго болтала с кем — то, не выпуская из рук айтел около часа. Я не знаю, с кем она разговаривала, но два или три раза девочка упоминала какую — то «ящерицу». Я думаю, это прозвище.
— Как это было? Как звучала фраза?
— Простите, милорд Эльдендааль, прошло время… Вроде бы: «я закончу с каменными плитами летом, как хочет Ящерица», или что-то в этом роде. Мивин сказала мне, что говорит о курсовом проекте по работе с отделочным камнем…
Камень… плиты… эшфордский мрамор… Неужели есть связь?!
Принимая моё рукопожатие при прощании, господин Лорканнан печально заметил:
— Для нас это не только потеря дочери… Её поступок — ущерб репутации семьи.
— В прессе ничего не будет, я обещаю. — Честно сказал я и нисколько не преувеличил.
Это событие не должно попасть в криминальные хроники, абсолютно точно.
— Благодарю, милорд Эльдендааль. Я надеюсь, удастся найти того, кто сбил Мивин с истинного пути.
И я надеюсь. Ой, как надеюсь.
Безутешная семейная пара уехала. Не представляю, каково им, у меня никогда не было детей… А каково знать — что дочь стала преступницей? Во имя чего?.. Кто эта Ящерица?
Раздумья были прерваны Кэйли, появившейся с очередным стаканом регидратанта.
— Как ваша рука, милорд Морни? — Спросила она, разглядывая меня так, будто я немедленно собирался упасть в обморок.
— Приемлемо. Спасибо.
Я взял стакан у неё из рук — и наши пальцы соприкоснулись. Как бы я хотел сейчас бросить все дела и остаться с ней наедине…
Я тряхнул головой, отгоняя заманчивое видение Кэйли на моём письменном столе — с ножками, лежащими у меня на плечах.
— Плачущая эльфийка… — с сожалением выговорила девушка. — Никогда не видела. Обычно они слишком горды, чтобы показывать свои чувства.
— Не в этот раз. Она потеряла дочь.
Умненькая мисс Хьюз сочувственно покачала головой и сразу сделала выводы.
— Это как-то связано с событиями нынешней ночи?
— Тебе не надо это знать, Кэйли. Иди.
Голубые глаза рассержено прищурились, пустой стакан был поспешно изъят у меня из рук.
— Ах, да, я забыла. Продолжайте зализывать раны в одиночестве, милорд. Вам не привыкать.
Ну, всё! Терпение моё не безгранично, и сейчас ему точно пришёл конец.
Кэйли даже ничего не успела сообразить перед тем, как оказалась у меня на коленях кверху попкой. Стакан выпал у неё из руки, и, жалобно звякнув, закатился под стол.
— Что вы делаете, а если он треснул?!
Она пыталась принять вертикальное положение, но безуспешно.
— Если треснул, я вычту из твоей зарплаты.
— Пожалуйста, вычитайте! — С долей презрительного равнодушия в голосе заявила Кэйли, ёрзая животом у меня на коленях и не понимая, в какой опасности сейчас находится. — Может, вам и не интересно, но… после премии «Grаdаm» я могу не работать ещё года два!
— Хочешь сказать, можно бить стаканы в Департаменте каждый день?!
— И даже не по одному!
— Аx,так…
— К тому же, будете шлёпать левой рукой — вам же хуже…
Действительно, придётся шлёпать левой, а для меня это будет чувствительно.
— Ради такого дела я потерплю, поверь.
Приподнимаю подол её юбки… Ласкаю нежную кожу бёдер рядом с кружевной резинкой чулочков… Ну вот, стук в дверь.
— Отсрочка штрафа, мисс Хьюз. — Шепчу я, отпуская жертву, и от моего острого слуха не может укрыться едва слышный вздох разочарования обладательницы кружевных чулочков.
В ту же секунду Кэйли уже стояла на ногах, абсолютно невозмутимая внешне, так что посетитель не смог бы заподозрить, что она только что лежала у меня поперёк колен с почти оголённой попкой.
На моё приглашение войти дверь отворилась, впуская милорда Кенхельма. Да, опять в возмущённом состоянии. Догадываюсь, почему, — Миенфильд поставил его в известность насчёт охраны. Интересно, букетик для Кэйли он опять приволок или как?.. Я узнаю это, только выйдя в приёмную.
Впрочем, очередной красноречивый взгляд Кэйли ясно дал мне понять, к превеликому моему удовольствию, что любитель фиалок упал в её глазах так, что ниже некуда. Взгляд голубых глаз, брошенный в сторону гостя, говорил следующее: «Стоило отпустить с вами моего непутёвого лорда, как он вернулся подстреленным, как ворона на фермерском поле! Я думала, Светлые эльфы — приличные, а тут…»
Вслух Кэйли сказала следующее:
— Добрый день, милорд Маб-Кенхельм. Если что-то понадобится, милорд Эльдендааль, я в приёмной.
И она удалилась.
— Зачем мне охрана?! — Бушевал Светлый.
— После сегодняшней ночи ты в этом не уверен? — Спросил я, стараясь, чтобы в голосе не сквозила издёвка. — Реальный боевой опыт есть?
— Практически нет. — Прозвучал честный ответ. — Но это не значит, что я не смогу себя защитить.
Ага… Твоё счастье, любитель фиалок, что киллер нам попался из любителей. Боюсь, иначе мы сейчас не смогли бы поговорить по душам.
Вслух я сказал следующее:
— Одхан, не всё так просто, как кажется. Информация о твоей принадлежности к Хранителям не разглашалась. Произошла утечка. Увы, один из тех, кто теоретически мог её допустить — перед тобой. Я не могу доказать, что я этого не делал.
Янтарные глаза смотрели на меня сосредоточенно и без тени недоверия.
— Подставить меня под пулю, чтобы нарваться на неё самому?.. Про Тёмных ходят разные слухи, но, уверяю, идиотами вас никто не считает.
— Спасибо и на этом. — Сухо ответил я. — И, тем не менее, охрана будет. Ты их не увидишь и не услышишь, обещаю.
