Звонок, запуск мишеней… Раскалённый шнур в левой руке уже добрался до шеи. Оценка результатов и… две ошибки милорда Одхана Маб-Кенхельма вызвали у меня улыбку, смешанную с гримасой боли.
Моя хорошенькая и умненькая и девочка останется со мной, а этот упёртый тип потерпит негласное присутствие охраны рядом со своей персоной.
* * *
После ланча у меня был заказан видеочат с главным врачом многопрофильной клиники в Элгине. Я уже выяснил, что он руководит клиникой более пятидесяти лет, а значит, должен быть в курсе истории, рассказанной Энтони Бьюкеном. Разумеется, если история имела место быть.
— Чем могу помочь, милорд Эльдендааль? — Спросил мой собеседник, едва мы обменялись приветствиями.
— Возможно, господин Ксантар, я напрасно к вам обратился, поскольку интересующие меня события имеют шлейф то ли анекдота, то ли легенды.
Заинтригованный Лонан Ксантар ждал продолжения, и я незамедлительно пересказал то, что услышал от известного психиатра. К моему удивлению, собеседник из Шотландии среагировал мгновенно:
— Поразительная штука память! Кто бы мог подумать, что внутренний скандал всплывёт спустя столько лет, да ещё благодаря человеку!
Я уцепился за эти слова:
— Значит, было?
— Было, милорд. — Доктор слегка поправил воротник рубашки, как будто ему внезапно стало душно. — Мерзкая история. Когда будущий врач нарушает все мыслимые правила этики, не только медицинской, но и служебной, его поступок пятном ложится на всех представителей профессии. В данном случае, её, а не его, поступок. Я тогда дал согласие на создание экспериментального отделения гипнотерапии, и в перспективе готов был пойти на то, что его должна была возглавить особа женского пола. Не забывайте, это было пятьдесят семь лет назад.
Да, для того времени это был действительно беспрецедентный шаг. И сейчас — то среди заведующих отделениями и главных врачей можно по пальцам пересчитать эльфиек и женщин человеческой расы. Насколько я знаю, в основном это педиатрия и акушерство. Экспериментальное отделение, да к тому же, пятьдесят семь лет назад…
— … её талант, целеустремлённость, волевые качества, интеллект — вот на что я опирался, когда готовил ординатора на место заведующего. Для взрослой эльфийки, получавшей второе высшее образование, она была потрясающе настойчива и работала, как зверь… Пока не произошла омерзительная история с соперничеством за сердце одного из моих ассистентов, хирурга. Я не стану грузить вас грязными подробностями, милорд, скажу лишь только то, что несчастная пострадавшая проходила тяжёлый курс психологической реабилитации, а перспективный хирург покончил с собой.
Опять самоубийца?! В конце концов, их уже слишком много вокруг этого дела.
— А что стало с той эльфийкой? Вы обращались в полицию?
— Нет. — Господин Ксантар ответил после небольшой паузы и не очень охотно. — Имидж клиники, клиентура, репутация. Вот о чём я думал, когда подписывал приказ об увольнении в связи с халатностью и нарушением профессиональной этики. Этот документ делал невозможным дальнейшую работу негодяйки в медицине, равно как и продолжение обучения по любой из медицинских специальностей.
— Благодарю вас. Я прошу в срочном порядке подготовить все имеющиеся у вас документы по данному вопросу. Личное дело этой…. как её звали?
Меня ждал жестокий сюрприз. Точнее, два. Сначала главный врач клиники города Элгина как-то напрягся и без нужды промокнул лоб бумажной салфеткой.
— Боюсь навлечь на себя ваше неудовольствие, милорд Эльдендааль, — неловко промямлил он, — но скрыть правду у меня не получится. Четыре года назад был взломан сервер с хранилищем документов. Мы лишились всех баз данных за период с две тысячи триста двадцать первого по двадцать шестой год включительно.
Ллос меня побери, и там хакерская атака! Я уже начинаю верить в то, что этот Патрик Райли жив. С другой стороны, что, мало талантливых «ай-тишников»?
— Эта ваша гипнотизёрша как раз работала в клинике в тот период?
— Да, милорд.
— Где она училась? Как её звали, в конце концов?
Неловкая пауза. Изменившийся оттенок кожи моего собеседника указывал на бледность. На лбу врача выступили капли пота.
— Простите, милорд Эльдендааль… Я не могу ничего вспомнить. Пытаюсь — и не могу.
Вот так и закончился этот видеочат. Я с раздражением выключил камеру сетевого блока и быстро подписал командировку одному из сотрудников. Не может быть, чтобы память отшибло у всего персонала клиники. Кто — то должен помнить неуловимую особу, любительницу вызывать кровавую рвоту у соперниц при слове «поцелуй». Она не могла заморочить голову всем.
Пришла английская статистика по самоубийствам. Двое мужчин — дроу за полгода, оба из благородных Домов. За предыдущие десять лет — ничего подобного…
Рабочий день был завершён. Рука ноет, но я обойдусь без обезболивающих лекарств. Боль не даст мне расслабиться и обострит ясность мысли.
Дома, когда я заперся в своём кабинете, настал подходящий момент для размышлений.
Горлышко бутылки звякнуло о край бокала, давая путь золотисто — янтарной струе чудесного напитка под названием «Коннемара»
[92]. На два пальца, не больше — и сейчас мне это просто необходимо.
Я сел в кресло. Косой дождь лизал панорамные стёкла, и, подумав, я отключил систему звуковой непроницаемости. Звук тяжёлых капель, ударяющихся в стекло и сбегающих вниз сплошным потоком, совсем не мешал думать.
За все годы совместной работы у Эрика не было не единого повода усомниться в моей преданности. Получается, сейчас повод есть?.. Когда я утром заикнулся о том, что в случае тени на моём добром имени готов немедленно уйти в отставку или пройти допрос с «Взломщиком», он только головой покачал:
— Нет. Разбирайся со всем этим. Я, со своей стороны, тоже приму меры.
А какие меры, Эрик не пояснил. Что значит его молчание?.. Либо он играет «втёмную», следуя каким — то своим планам, либо я вышел из доверия. Первое вполне нормально, второе — тяжело и непросто принять. Это впервые за все годы нашего общения и моей службы.
Как разобраться, если я постоянно чувствую, что отстаю на шаг от предполагаемого преступника?.. Каждая ниточка как будто обрывается, отрезанная невидимыми ножницами. Я всё время на шаг позади!
Кто — то заранее спланировал все свои действия, просчитал, отмерил и взвесил. Этот «кто — то» хитёр, опасен и сейчас совершенно недосягаем и непредсказуем. Он или она, или, скорее всего — неведомые «они», задумали непонятную игру, в которую уже вовлечены многие, и давно. И очевидно, что сейчас «они» пытаются вывести меня из строя, очернив перед Эриком.
