Предсказуемое содроганье пробежало по живым костям тела моего, и принятая позицья припадошного поселилася в моем тулове. Я хрустнул, правая нога моя торчала прямо и натянуто, словно бы курсом ее ведали железные щипцы. Моя шуйца взделася и крюком обняла мне подбородок. Незримое давленье пригнуло мне выю, покуда глава моя не упокоилась на костном изгибе моего же плеча. Мой похвальный язык, оказавши уникальную услугу моей Синей желчи, излил токсичный буйвол горчичного газа и стрептококков.
– Мне хорошо ведомо, как виляется мир, тот любим превыше прочих, кто больше треплется и удовольствуется питием сладких вод из железистых источников Хэмпстеда; ибо железо сущностно для английского хребта.
То была Фея Эйре, предназначенная ко слуху ирландских евреев, нацеливавших курс свой к Св. Джайлзу-во-Полях к восточному концу от Оксфорд-стрит, одной из худших вороньих слободок и преступных кварталов в Лондоне. Где я, Хорэс Джойс, свеженький после губчатых домов
[58] Больного Мэнчестера, токмо-токмо поселился посреди обездоленных Джереми Диддлеров моего собственного прирожденного соотечественника.
Подавленными устами своими, словно бы жевал я жаркую вяленину, я предпринял возвращенье ощущенья уместности праздника моим слушателям.
– Добрый вечер, мистер и миссиз Америка, а также в морях все суда. Мы попытаемся избежать шахер-махеров и попробуем все ето сделать как можно более возможно Радьогеничным. Отличное представленье! Сегодня ирисочные духи потопили лайнер «Аякс» на самое дно ванны – трам-пампаммы. А где же «Ковчег королевский»?
Бурлесков ль я? Рекомендую прочесть устав нашей ассоциацьи, после чего проследовать ко брату Артура Г. К. Честертону и изучить «Балладу о белом коне»… коя немало повоздействовала на техасского писателя и литературного флибустьера Р. Э. Хауарда в его повествовательной поэме «Баллада о короле Герайнте», его сборнике «Бран Мак Морн» и его созданьи – гэльском воине Кормаке Мак Арте. А тако-же Артуро-Честертонова «агиографья» «Моузли: портрет вождя» стоит того, чтобы пролистнуть в ней несколько страниц.
Прокрутивши спиною-к-спине «Кобылку Босс» и «Золушку» «Соников», я в ярости склонился к их предшественникам: «Дорожному бегуну», «Мау-мау» и – стороне Б того величественного сингла – «Грязному грабителю» «Войцов». Представляючи Англью – «Половые пистолеты» с их «Телами». Представляючи Америку – «Судорги» с «Неким новым типа оттягом». (Два единственных коллектива недавнего прошлого, стоящих той соли, что пошла на их засолку.) Редкие выбраковки «Давай помедленней», «Разительной мисс Лиззи» и «Гадкого мальчишки» Лэрри Уильямза – незаменимый рок-н-ролл из хранилищ «Особицы». «Грубая сила» Игги Попа мило перетекала в «Полет валькирий» Вагнера.
– Разумеется, – саркастично рек я, – чел я те жалкие оправданья, что ныне сходят за фикцьи о моей жизни: «Смерть лорда Хо-Хо: личность Второй мировой войны № 1» за авторством Бретта Ратледжа, «Лорд Хо-Хо из Цезена» пера Джоны Бэррингтона, коий в своей еженедельной колонке в «Ежедневном експрессе» о моих приключеньях впервые и придал мне сие прозванье… а также прочие, слишком многочисленные для здешнего упоминанья.
И так называемые «факцьи» о моей жизни: «Лорд Хо-Хо: Полная исторья Уильяма Джойса» Джона Алфреда Коула, «Говорит Германия – Радьо-война лорда Хо-Хо» Отто Хайнриха, «Значенье измены» Ребекки Уэст, «Процесс Уильяма Джойса» К. Э. Беххофера-Робертса, «Англичанин Хитлера: преступленья лорда Хо-Хо» Фрэнсиса Селуина, «Всезнайка лорд Хо-Хо и прочие причуды» Джеймза Кларка, «Процесс Уильяма Джойса» под редакцьею Дж. У. Холла из Среднегно Замка, «Ренегаты: англичане Хитлера» Эдриэна Уила и прочая. Общего в них всех одно – снисходительный взгляд на личность мою и достиженья. Но я реалист и посему осознаю, что будь сии книги написаны из симпатьи ко мне, так николи б их не издали, не говоря уж о том, что не продавали б их книжные магазины всего мира. Почти без единого исключенья вся книжная промышленность уснащена самыми цензорскими, ханжескими и бесхребетными людьми. Суть тут в том, что сие суть самые наираспоследнейшие люди, кому следует доверять выкладыванье истинных фактов на публику. Вас ничуть не удивит, когда повсюду в сем рукомесле вы отыщете длань еврея.
– Я горд находиться средь мужчин и женщин английского Фашистского Движенья и своих слушателей понужаю к раскопкам в совести их, дабы влиться в наши ряды ради Великой Британьи, свободной от инфильтрацьи грязелюдей и стад дворняжек, что каждоденно грозят нашей свободе.
В глазах некоторых я могу оказаться человеком негибкого таланта и эклектичных забот – однакоже спесив я тем фактом, что в деемом мною я наилучш на свете. Ничто меня не обставит. Как сие докажут грядущие года. Доктрина моя – в «АНГЛИЙСКОМ ЛОРДЕ – АМЕРИКАНСКОМ ХОРРОРЕ», и прочесть ее там может всякий.
Естьли вы любите свою страну, вы – Нацьонален. Естьли вы любите ее народ, вы – Соцьялист. Будьте Нацьональным Соцьялистом.
Агенты Международной Тьмы, финансисты, Властители Иуды, Сатанисты, Сыны Бафомета скрежетали зубьями, покуда народ Англьи ликовал. Им полынь и желчь видеть, что англичанам поябать налету касаемо Юденполитики. В точности, как во Фройдовой психологьи, Джазе и Сюрреализме, еврей любит видеть, как бедный гой выставляет себя полнейшим ослом, сползаючи вниз на четвереньках, с цилиндром на голове и куском мыла во рту, посему для еврейского ума есть что-то восхитительное во всем том продолжавшемся гомоне, во всем лицедействе и в тысячах возможностей для теневой интриги, что предоставлялись что ни день.
То, что нас, принадлежащих к Фашистскому Движенью, и партнеров наших в Европе не отшвырнуло назад, в хаос 1648 года и даже еще дальше, было делом рук одного жителя деревни Браунау, родившегося у бедных родителей, обучавшегося в нужде и по-солдатски подготовленного в окопах: в него стреляли, поначалу – неприятель, затем – предатели в его же собственной стране, – в него стреляли, и избран он был Богом провести мир сквозь величайшую революцью после Возрожденья: я говорю об Адольфе Хитлере.
Евреи покидали Отечество потоками. Те, кто противился Нацьональной регенерации открыто и активно, поощрялись к уезду. Но большинство уезжало, поскольку видело, что возможности к эксплуатацьи исчезнули, Англья же представляет собою гораздо более прекрасное поле для их деяний. Я познакомился с одним евреем, уехавшим еще в начальные дни. В Англьи к нему отнеслись как к мученику, заслуживающему всей помощи и участья, койми его можно было б наделить. Его отправили в университет и бесплатно оборудовали к профессиональной жизни. Он стал мелким светским львом – как жертва нацьоналистичной тирании. Ему неплохо были известны мои взгляды, а посему улыбался он вполне цинически, одним декабрьским днем рассказываючи мне, что праздновать Рождество возвращается в Бельзен!
Комстокерия тут часто бывает сподручна.
Человек есть болезнь космоса – некая заразная екзема либо уретрит. Не удивительно, что солнце столь жарко, а луна столь диабетически зелена! Все стойкие истины, что вплыли в сей мир, подвергались яростной оппозицьи так, словно бы они были волнами оспы. Явите новую истину какого-либо естественного правдоподобья пред огромным скопленьем мужчин и женщин, и ни единый из десятка тысяч не заподозрит существованья ея, и ни единый из сотни тысяч не воспримет ея без жесточайшего сопротивленья. Истина есть скользящая лестница, мы рождаемся с конгениальною неспособностию к оной.
