– Экер, шызик, ты дома? – Его рассерженный лай отозвался в пустой квартире.
Срать-Христ! Должно быть, Экер по-прежнему в Лондоне.
Паршивый ять.
Паршивая ебучка.
Ну сколько времени нужно, чтоб открыть новое, блядь, отделение «Чайной»?
Разместиться на Кензингтон-Хай-стрит по меньшей мере на две недели, переустроить бывшую пиццерию в новое отделение закусочного эмпория Менга и Экера – плевое дело: неудивительно, что у них с братом никогда не водилось, блядь, денег, – а также ошиваться с этими ребятками из танцевальной группы «Новый порядок» в Звукозаписывающей студии «Британский ряд»; несмотря на их перспективное название и судя по нехватке налички, подразделение британское. Ну почему Экер не мог закорешиться с бандой нормальных краутов?
Винить Экера во всем он все-таки не мог. Сегодня уж лучше сам бы оказался в Лондоне, а не тут – тратить еще одну субботу в Мэнчестере с кучеряшками-пьяняшками.
Кишки его от этой мысли взбрыкнули. Гораздо лучше разгуливать по Сохо, выбирать манго и личи с тележек рынка на Беруик-стрит – это фрукты классом повыше для начинки их бутербродов на ржаном хлебе, совершенно то, что надо для новой торговли здоровьем, обещанной новыми высококачественными чуваками, заселившимися в Кензингтон. Братцу надо отдать должное. Экер знает, как лучше отсасывать деньгу у изобилья зеленых, рассчитывающих жить вечно.
Он почесал в промежности. Его пробило эротической дрожью. Даже в такой ранний час, столь скоро после ночного опустошенья, он был вполне готов к быстрому массажу Сохо… хоть и не жаловался на добрую поживу у Хо-Хо. Как ту девку из Боудена-то звали, она говорила?.. Мизз Айва Желе? Очевидно, боб-другой у нее водился, и она была отнюдь не прочь, хоть на его требовательный аппетит и слегка неопытна. Он едва не ослеп, стараясь угодить ей, и хорошенько разозлился, когда она стала сильно возражать против сочлененья по-собачьи над переполненными мусорками на задворках Китайгорода.
Дело-то он сделал… в итоге.
Изнасилование на свидании – больше ни на что этим повернутым не ебле девчонкам надеяться нынче не стоит.
– Чья-то дочка, чей-то сын. – Одобрительный лик Менга размазался злобной ухмылкою, и он выдохнул жутким шепотком:
Так, мадам, я вам не мельник —
Я сын мельника, мадам:
Пока мельник не вернется,
Я муку вам не отдам.
Солнце вталкивало осколки лазера сквозь плексигласовые жалюзи. Он поднял одну босую ногу на крепкий карниз света. Тело его изогнулось, и он рухнул на деревянный стул. Подтянувшись к столу, осмотрел бандероль. Та, казалось, светилась в фотонных потоках.
Быть может, старушка Королева прислала ему раскрашенную вручную дохлую жопку принца Филипа. Он пустил слюнки. Нет ничего жарче на сей земле, чем анус этого греческого выблядка. Менг провел волосатой лапой по своему вспотевшему челу.
– Просто потому, что мой Джек Дэнни в кучеряшках. Просто потому, что мой елдырь проворен, ять… не зови меня, блядина, «Глянцем». – От одной лишь потуги запеть Менг застонал.
Даже для обычно любящего солнце получеловека такая нескончаемая жара оказывалась перебором. Он себя чувствовал огромной ванной огненного бульона. В его изувеченном теле вскипала кровь, грозя вырваться сквозь кожу развертывающейся красной орхидеей. Он мог придумать множество жарких мест, в каких предпочел бы сейчас оказаться. Мэнчестер в разгар лета – отнюдь не Торремолинос. Предчуя удушающую дневную жару впереди, по его бурой шерсти на спине прошлась колючая тепловая волна.
Он причмокнул.
И пустился в бессмысленное мычанье. Сейчас шестой день недели, и он договорился о встрече с бригадой «Смерть и слава». Его косматая нога приступила к бойкому топоту. Он глянул на стенные часы. Те гласили 10:30. Крепко, подумал он. Губы его отогнулись, позволив пройти злобному дыханью.
Сбросив кружевные трусики, он натянул пару штанишек из «Вулуорта» – такие он видел на Мадонне в выпуске «Топ Попа» на прошлой неделе. Быстро проведя рукой по загривку спутанной своей гривы, он напучил толстые губы и чмокнул своему отраженью в кухонном зеркале. Как он представлял себе, его сходство с Мелким Ричардом или Майклом Джексоном становилось все разительней.
– Красота… – произнес он, чмокая губами, – не сошла с ебального поста. – Придерживая волосы скрученными в начес, он посолил себе большой палец и слизнул быстрым жирным язычком. – Сахар срально-сладкий, – шмыгнул носом он.
Без грима даже розовые очки перегретого получеловечьего воображенья не могли возвысить лицо, что в ответ мрачно глядело на него. Секунду он не мог себя узнать. Ему помстилось, что видит он нечеловеческое факсимиле Мэй Уэст.
Он потряс головой.
В ответ ему подмигнул Кинг-Конг.
Недовольно он отвернулся от себя, и взгляд его присел на бандероль.
– Ладно, – фыркнул он, позволив сальным своим локонам крысиными хвостами обрушиться снова на голые плечи. – Я попался.
Онемелый свет сучьей лампы обвился вокруг расслабленного шаркуна. Менг вообще происходил из расы шаркунов. Его толстая гусацкая шея извернулась. Настороженно глядел он на посылку.
– Больше, блядь, ни слова. – Вперед вытянулись его тяжкомышечные руки. – Чтобы поумнела жопа, мудрость в муди накачай. – Вокруг стола он перемещался, как пьяный балетоман. – Так… – Он схватил пакет. – Что у нас тут?
Взял его в руки – и пошатнулся от веса бандероли.
– Кровь божья! Тяжелей, чем амазонский дилдо.
Посылка выскользнула у него из рук на стол. От удара в упаковке образовалась дыра.
Изнутри понесся безумный йодль. Менг заподозрил, что здесь дело в микросхемах.
– Ползучий Исусе! – чуть не подскочил он.
Йоделы смолкли почти так же быстро, как зазвучали, и повалил охряной дым. Из тучки дернулась насекомая голова размером с человечью и осклабилась ему. Получеловек замахнулся на нее кулаком, но голова увернулась и быстро скрылась в дыму.
Вот из него же затанцевало несколько глаз на длинных стебельках, и голова возникла опять. Глаза втянулись и сели гроздью над сине-зеленым клювом. Голова походила на кошмарную карикатуру Фрэнка Рэндла, старого собутыльника Хоррора еще в их мюзик-холльные деньки. Сам Король Твист!
Не успел Менг собраться, как туман рассеялся, явив пузатую фигуру. Фигура эта примостилась торчком на теле в форме граната, расшитом осколками серебра. Он видел, что это, очевидно, автоматон, и впечатленье его усугубилось, когда фигура задвигалась. Она медленно пошевелила членами, и от ее дерганых симулякрамированных движений обрела вид роскошный и дурацкий.
Менг дернулся и вздрогнул. Автоматон во много раз превышал размеры посылки. Как же мог один человек доставить это к его дверям?
– Гори тампон! – Он стер со лба дорожку холодного пота. Несмотря на палившее снаружи солнце, температура в кухне, казалось, падала. Он никогда не слыхал о машине, которая могла бы увеличивать собственные габариты и вес тела. Кто-то, подумал он, обдувает Порчфилд-сквер скверным ветром. Какого хуя подобное всегда происходит с ним, когда этой Пизды Экера нет дома?
