Мики-Мыш схватил лапу Менга своими белыми перчатками и энергично ее потряс. Его черное туловище туго вписывалось в красные шортики пузырями, а крохотные ножки были втиснуты в большие аппетитные желтые башмаки как бы из теста.
Менг обхватил мышь своей крепкой рукою. Он по-настоящему обрадовался своему старинному приятелю.
– Эй, я в последний раз, блядь, тебя видел во Флориде. – Он заметил, что руки у Мики по-прежнему трехпалые. Компьютерными технологиями его не модернизировали, и мышь от этого смотрелся лучше. Его фигурка до сих пор пыхала этим техниколорным блеском 1930-х годов. – А Минни тоже тут?
– Еще б, – пискнул Мики. – Машина разве ж ездит без шофера? – И Мыш ткнул тощей ручкой в полумрак входа в торговый центр «Арндейл». – Ищет там «Маркса и Спенсера». – Мики повел глазами.
– Ну, в этой крысиной норе… прошу прощенья… она их не найдет, – парировал Менг, сообразив, что оговорился. Нос Мики все равно дернулся. – Его мусульманин строил, – саркастически добавил он. – Прошу прощай. – Менг выпустил плечо Мики и присел пониже. Затем крутнулся на месте и одним взмахом левой всадил снизу вверх кинжал в живот охраннику «Арндейла», который только что выволок на улицу из здания за ухо молодого воришку. Не вымолвив ни слова, охранник рухнул на колени и опрокинулся ниц под ноги покупателям. Через секунду труп его уже бесцеремонно пинали по всей Маркет-стрит, и в итоге он упокоился у ног старого черного попрошайки, игравшего на банджо; тот быстро стащил с него мундир.
Менг поднялся и надул грудь. Полопались вены. Зрелое тулово его содрогнулось.
– Марксы с Искрами вон там… – Он кивнул в направленьи Динзгейта. – На углу… где вон тот негритосский шумовой оркестр играет.
Его обезьянья фигурка поспешно станцевала. Ногу он приподнял и двинул ею меж лопаток молодой женщины, раскраивая ей позвоночник.
– Так что, – продолжал он, – привело тебя в эту божью задницу? Только не говори мне, что наша блядская погода.
– Не-а, – отвечал Мики. – Хотя тут жарче, чем дома, это как пить дать. Что сталось со знаменитым мэнчестерским дождем? – Он умолк и поглядел на небо. Кучевых облаков там наблюдалось отсутствие, не считая какого-то хмурого пыха, что катил по небосводу ни шатко, ни валко. Менг проследил за его взглядом и удостоверился, что этот клок повис в аккурат над Порчфилд-сквер.
– Сказать тебе правду, – перчатки Мики описали круг перед лицом Менга, – мы приехали сюда, потому что в Дизниленде творится слишком уж много диковин.
– Да ты чё! – расхохотался Менг. – Ты мне на Тома-Рога- на-шестке вешаешь. Уолт что, нашел дыру в кармане?
– Нет, все по серьезу. – Искренность на лице мыши усугубилась. – Туристы раньше сматываются. Каждый день публики все меньше… Минни то же самое почувствовала… пора было в отпуск. Куда-нибудь, где прозаично и нормально. Поэтому Старая Родина как выбор была очевидна. Мы всю программу откатали – повидали Шейкспиэров Эйвон, грезящие шпили Оксфорда, Барбикэн, Озера и пару фабричных городков, отчего сейчас мы и в Мэнчестере, а к тому времени, когда вернемся, Санитарные отделы, может, на заднем дворе все и вычистят, так сказать.
– У вас в Дизниленде проблема с отходами? – фыркнул Менг. – Обалдеть. Помнишь, последний раз, когда мы там были с Экером, нас не впустили в блядские Золотые Ворота. Нежелательные элементы, сказали, таких не берут ни в негритосеры, ни в ККК. Я себя прям Ангелом Ада почувствовал – или черным мальчонкой, или еще какой падалью.
– Ну, – подтвердил Мики, – но я разве за вас слово Уолту не замолвил?
– В смысле – льда в жопу этому старому пиздокрюку напхал? Мы услуг не забываем. – И как бы запоздало Менг добавил: – Обид тоже. Тебе взять «Тутти-Фрутти»?
– Еще б, – отозвался довольный Мики. – Хотя так перестану думать о насекомых и животных, что лезут из Миттельмарша.
– Что! – воскликнул пораженный Менг.
– Тараканы! – Лицо у Мики омрачилось. – Тыщами привольно бродят по всему Дизниленду. Куда ни глянь. Да еще и blatta orientalis. Ногой не ступишь, чтоб без хруста. – Мышь передернуло. – Хуже ебаного Аушвица, помнишь? – Башмаки его сплясали. – В минувший вторник трупьем воняло так, что я уж думал – сейчас Менгеле по Серпантину в Волшебную гору поедет. Половина Евро-Дизни похожа на Аушвиц образца 1943 года – истребленье так себе замена хорошим каникулам. Менгеле с каждым днем все ближе. А на «Славу никербокеров» не разведешься?
– Мики! – откуда-то из «Арндейла» донесся тонкий тревожный голосок. – Где же ты, во имя Небесей?.. Черт бы тя… Я заблудилась.
– Ой, это Минни. Чуть не забыл, она не умеет ориентироваться в про странстве… прости, Менг… как-нибудь в другой раз. – И Мики скрылся в толпе. Но голос его еще звучал, хотя все слабей и слабей: – Подступает, знаешь? Но тут все равно чисто, пока. Тебе покуда не надо волноваться… приятно было свидеться. Как в следующий раз во Флориде будешь, заскакивай, слышь?
– Постой! Постой! – Менг перецепился через чью-то ногу и растянулся на земле. Подскочил. – Я хочу с тобой поговорить. Я Менгеле видел сегодня утром, блядь, – и ятого таракана на яйце. Божья отрыжка! – Он снова упал, стукнувшись головою о чье-то колено. Кинжал его метнулся вверх, и на спину ему упало чье-то тело. Он с трудом поднялся. Тело соскользнуло с него на пол, и он капризно вогнал высокий свой каблук в податливую плоть. Услышал, как чпокнула проткнутая слива.
А когда огляделся, мыши нигде уже не было. Исчезла так, словно ее тут никогда и не бывало.
Напрягая зренье, Менг вглядывался в дали Маркет-стрит. Торговый центр выстроили на склоне, и он смотрел поверх бессистемно перемещавшейся толчеи, но от его маленького друга не осталось ни следа.
Он помедлил, засекши неожиданное движенье.
Впереди мерцал жуткий мертвый свет – в вышине над универсальным магазином Льюиса. Возник огромный мужчина, одетый в серое, ростом двадцать-тридцать футов – он стоял, покачиваясь. Высился над головами покупателей, не обращавшими на него ни малейшего вниманья.
– Это что тут опять за хуйня? – озадаченно покачал головою Менг. Он прищурился и посмотрел на фигуру, прикрывая глаза чашечкой ладони.
Хотя солнце било из-за человека, Менгу все равно удалось различить в его фигуре почти все. На нем была старая шинель. Его аккуратно и ровно препоясывал песочно-бурый ремень с притороченной тесьмой. На голове восседала широкая треуголка, отделанная черным. Левой рукою он вздымал ввысь длинную фенийскую винтовку.
Вот человек повернул полузнакомое морщинистое серое лицо и нагнулся вперед. Выжидающе заглянул за угол, в Пиккадилли-Гарденз. Менг почувствовал, как у него сжались яйца.
Инстинктивно он знал, что человек этот ищет его.
– Отъебись от Бобби Сэндза, – пробормотал он, щупая свой клинок как бы в смысле обороны. – Никакой, блядь, больше ирландщины.
Под шляпой лицо гиганта теперь попало в тень и стало неразличимо – его вымазало белым мелом. Вокруг него воздух жутко месился и дальше. Возникли колеблющиеся образы. На плечах человека деревянные скелеты производили украдчивые ритмичные движенья. К краям его треуголки, казалось, льнули фигурки из соломы и глины и пощелкивали пальцами. Безглавые боги, некоторые – матово-белые, иные – сияющие яркими цветами, – тишком выбрались ниоткуда и принялись щелкать по отделке его шляпы перфорированными ножницами.
