Наконец, если довериться в этом вопросе Плутарху, огромную роль в союзных собраниях (общих для нескольких народов, где обсуждаются вопросы заключения договоров или конфликты) могли играть женщины. Здесь высоко ценились их здравомыслие и беспристрастность — потому на них возлагалась задача быть арбитрами между двумя спорящими сторонами. Легенда утверждает, что именно благодаря женщинам, до миграции в Италию, сократилось число междоусобных войн в Галлии. Когда Ганнибал хотел пройти (от Пиренеев до Альп) по галльской территории, между ним и вольками был заключен договор, в котором оговаривалось, что все претензии галлов к карфагенянам должны были бы рассматриваться карфагенскими наместниками в Испании, а претензии карфагенян к галлам — галльскими женщинами.
Политические партии
Картина галльского общества, нарисованная Посидонием и Цезарем, дает нам представление о богатой и бурной политической жизни галлов, целиком определявшейся борьбой между кланами и влиятельными особами. Цезарь единственный, кто недвусмысленно употребляет термин «партия» — factio. У этого слова своеобразное значение, которое, по замыслу Цезаря и касательно Галлии, обозначает любой тип политического объединения. Однако его нужно переводить как раз по производному от него французскому слову faction, «группировка». Потому что в Галлии с этим обстоит дело так же, как в Риме: нет политической партии в современном смысле этого слова. Это, скорее, лоббирующие группы, составленные из клиентов и друзей вокруг одного человека, отстаивающего интересы всей группировки.
Эти группировки принимают самые разные фор мы и распространяются по всем уровням общества. Цезарь указывает на их наличие даже внутри знатных семей и приводит примеры (у эдуев Дивициак, ратующий за союзнические отношения с Римом, вел политическую борьбу со своим братом Думнориксом — сторонником эдуйской гегемонии над Галлией в союзе с секванами и гельветами). Но основной ареной противостояния группировок становились главным образом собрания и сенат. В действительности группировка являлась политической проекцией клиентелы. Вождь группировки пытался заполучить самое внушительное число клиентов, а также стремился заключить союзы с представителями ряда знатных семейств — как своего, так и соседних племен. Так как многие народы состояли в более-менее внушительных союзах, то приручение этих группировок с легкостью давало власть над целыми регионами. Так что политические страсти в Галлии кипели вовсю. Цезарь сообщает нам, что в начале I века до н.э. Галлия (на самом деле речь шла о Центральной Галлии, или Кельтии) была поделена между двумя группировками: одна находилась под влиянием эдуев, другая — арвернов. Убийство Целтилла повлекло упадок арвернов, основной оппозиционной силой для эдуев стали секваны.
Галльские олигархические группировки были всегда местом противостояния сторонников усиления власти собраний и защитников сохранения влияния знатных семей. Поляризация политической жизни в Галлии была столь же заметной, как и в Риме. Мы и здесь видим тех же противников: что-то вроде популяров (опирающиеся на плебс и на народное собрание), противостоящих оптиматам (стремящиеся к усилению власти сената и знатных семей). Причем данное противостояние удваивалось соперничеством по возрастному принципу: juvenes (молодежь, воины, подлежащие мобилизации) против seniores (старики, члены сената, как правило, менее склонные к каким-либо воинственным демаршам).
Возникает вопрос: распространяли ли эти группировки собственно политические идеи? Очевидно, это не было их главной чертой. Личность вожака группировки, договора, которые он предлагал заключить, проекты — зачастую совершенно материалистического свойства, которым он давал ход (завоевательные войны, миграции, попытки гегемонии), — всего этого с избытком хватало, чтобы объединить клиентов, друзей, целые семейства или племена. Впрочем, за всеми этими земными заботами о власти и более комфортной жизни внезапно возникают темы и концепции вполне политического свойства. Речь идет о расширении собраний и доступе в них всех граждан, об ограничении личной власти, замещении харизматических вождей судьями, усиливающийся контроль за исполнительной и судебной властями.
Друиды, должно быть, играли главную роль в политической жизни галлов. То, что они постоянно имели дело с вопросами философии, морали и религии, породило концепцию правил жизни в обществе, близкую по значению к греческому понятию — По^ткт) (искусство управления государством). Определенно именно на греческое влияние можно списать недоверие галлов к любой форме монархии или тирании. Последние могли быть остановлены только системой сдержек и противовесов — разумеется, аристократической природы, — но достаточно разнообразных, чтобы обеспечить защиту всех граждан, особенно плебса. Вторящий Посидонию Цезарь пишет по поводу партий: «У них есть очень древний институт, который, как представляется, имеет целью защитить всякого представителя плебса от посягательств более сильного: вожак группировки защищает своих людей от всех насильственных или мошеннических посягательств, а если ему вздумается действовать иначе, он теряет всякое доверие». Если мы в данном вопросе поверим двум этим авторам, то такая система предполагает, что каждый гражданин, даже самый обездоленный, должен был принадлежать к какой-нибудь группировке. Соответственно каждый галл должен был участвовать — прямо или косвенно — в политической жизни. Это значительно уводит нас от карикатурного образа галлов — варваров, всегда готовых последовать за любым краснобаем, пообещавшим им златые горы.
Выборы, ценз, переписи
Почти совершенно неизвестны наиболее яркие моменты галльской политической жизни. Посидоний сообщает, что с самых древних времен, то есть с V или IV века до н.э., как гражданский вождь, так и полководец избирались народом. Так как мандаты выдавались им на год, то следовало проводить выборы, но возможно, выборы являлись прерогативой разных собраний. Представители народного собрания тоже должны были избираться, но неизвестно, на каком уровне (уровне pagi или уровне «фракций pagi» — как их называет Цезарь) и на какой срок.
Существование некой формы ценза, который классифицировал бы граждан по их знатности и достатку, античными историками в явном виде не упоминается. Однако можно догадываться о том, что кельтские общества по природе были глубоко аристократичны. В Галлии, как и у многих индоевропейских народов, почести выпадают на долю воинов, которые являются при этом и земельными собственниками. У них политических прав больше, чем у других, и, поскольку они больше всех защищены, у них и обязанностей больше, чем у других. Это то, что в крайне общем виде резюмирует Цезарь, когда пишет: «Плебс сам по себе ничего не смеет делать и не допускается ни в какие собрания». Действительно, его роль ограничивается тем, чтобы дать кандидатам, которые будут его представлять, возможность быть избранными. Однако последние, так же как и судьи, происходят из классов с более высоким избирательным цензом. По Жоржу Дюмезилю, основной функцией знаменитых галльских бардов было играть ту же роль, что критики в Древнем Риме. Они раздавали хвалу или порицание каким-либо знатным галлам, и их оценка определяла их место в общественно-политической жизни.
