Реконструкция кремационного погребения в Клеманси (Люксембург). Iвек до н.э.
Обычай поминального угощения, видимо, распространился в то же время, что и практика кремации. По всей северной половине Галлии сотнями встречаются маленькие квадратные участки с длиной стороны от 5 до 20 м, посредине которых находится могила. Предполагается, что такие участки, в миниатюре воспроизводящие места для отправления культа, так задуманы, чтобы устраивать на них небольшие поминки, в которых принимала участие не только семья покойного, но, как считалось, и сам покойный и, может быть, его изображение, а также некое божество, связанное с миром мертвых. Представляется также, что в течение последнего столетия, предшествующего римскому завоеванию, распространилась новая практика. Возможно, она инспирирована римлянами и заключается в том, чтобы устраивать вблизи могилы поминки, на которых мертвому делаются подношения.
VI РЕЛИГИЯ
«Весь народ галлов без исключения неумеренно предается всяким религиозным церемониям». Эта краткая формулировка открывает главу книги Цезаря, посвященную галльской религии. Если даже предположить, что она достоверно отражает реальность, то тем не менее и она содержит существенные проблемы, которыми следует озаботиться, когда речь идет о набожности галлов и об их верованиях. Что за этническая сущность скрывается за этим «народом» галлов? Что понимать под «религиозными церемониями»? Наконец, к какой эпохе следует отнести данную констатацию?
Здесь мы находимся в невыгодном положении из-за полного отсутствия местных письменных документов по данной сфере галльской цивилизации. Ни мифа, в котором проявилась бы фигура какого-нибудь божества, ни сакрального уложения, даже ни одной посвятительной надписи! К отсутствию письменных источников прибавляется отсутствие изображений. Галлы вплоть до достаточно позднего времени не изображали своих богов в человеческом облике. И желание увидеть их в каких-то фигурах животных на монетах или на барельефах галлоримской эпохи напрасно.
При всем при том — и это один из парадоксов противоречивого образа, который у нас сложился об этой цивилизации. Религия нам неплохо известна, потому что как раз Цезарь посвящает ей больше всего страниц и сюда также добавляются известные страницы из Плиния Старшего, Лукана и многочисленные, более краткие, отрывки из трудов других историков по галлам. Однако эти ценные сведения не способствовали формированию у широкой публики ясного и аргументированного мнения. Все как раз наоборот. Нескольких вырванных из контекста красочных описаний различных ритуалов хватило для создания новых мифов (то, что античные историки называют topos). Это мифы о непрерывных человеческих жертвоприношениях, о религии, еще не вышедшей из своей натурфилософской стадии и по этой причине исповедовавшейся в лесных чащобах, на берегах рек или где-нибудь на скалистой вершине. Такие выдумки очень живучи. И на сегодня основная трудность состоит в том, как с ними порвать, чтобы подойти к исследованию религиозного мира галлов без предубеждения.
Для этого нужно вернуться к истокам — во всей их целостности и со всеми трудностями, которые непременно будут сопровождать этот процесс. С основными мы уже сталкивались: они, с одной стороны, связаны с оценкой подлинности сведений, сообщаемых древними авторами и как следствие проверкой датировки; а с другой стороны — с выявлением подлинности исторических лиц. Решение этих вопросов поможет нам судить о применении полученных сведений. Можно ли соотнести их со всеми галльскими народами, и к какому периоду их истории они относятся? Теперь мы знаем, что своим этнографическим описанием галлов Цезарь в огромной степени обязан древнему (примерно 100 года до н.э.) писателю Посидонию Апамейскому. Видимо, и данные по религии он брал у него. Во время своих кампаний Цезарь не мог видеть исполнения обрядов и не встречался со жрецами. Археологические факты позволяют утверждать, что и сам Посидоний не посещал описываемые им культовые места и не присутствовал при обрядах. Описания оружия и воинских занятий, а также факты, относящиеся к религии, на самом деле исходят от какого-то одного или нескольких более древних этнографов. Они свидетельствуют о предметах, традициях и событиях примерно III века до н.э. и происходивших в центре или на севере Галлии.
Теперь к письменным источникам примыкают данные археологии. Хотя напрямую они касаются только культа и мест, где его отправляли, и ритуальных предметов, которые для него требовались, но вклад этих открытий в галльскую религию более объемный. Они подтверждают письменные сведения и позволяют распределить их во времени. Но самое главное — они позволяют сопоставить эти культы и их обряды с теми, которые были в Греции и Риме. В некотором роде археологические открытия стирают налет экзотики, которым древние авторы чрезмерно приукрасили галльскую религию.
Материальные следы культовых практик (приношения, жертвенные останки, остатки инвентаря и т.д.), поскольку благодаря прогрессу археологии они поддаются точной датировке, позволяют создать хронологию религиозных верований. Таким образом, вырисовывается общая история галльской религии. Можно достаточно четко выделить в ней три эпохи. Самая древняя — что-то вроде предыстории, темная эпоха, в которой сосуществуют две формы религиозности. Это магически-религиозные народные практики, которые встречаются во всех традиционных сельских местностях (боготворение природных сил, культ плодородия и т.д.), и форма организованного культа под началом политических вождей (князья, царьки, вожди сообществ), который превозносит добродетели династий. Второй период можно разместить между V и началом II века до н.э. Он отмечен развитием, а затем и господством друидизма, который унифицирует культы, морализирует их и придает им публичное выражение. Последняя эпоха начинается со II века и продолжается до первых десятилетий романизации с большим или меньшим запаздыванием в зависимости от географического положения разных народов. С одной стороны, она является свидетельницей упадка друидизма, с другой — влияния римской религии и ее пантеона. Тогда предпринимаются первые попытки внедрения антропоморфного представления богов, — открываются мест культа для широких слоев населения. За несколько десятилетий до римского завоевания галльские округа уже готовятся принять римских богов.
ЖРЕЧЕСКОЕ СОСЛОВИЕ И ДРУИДЫ
Вопреки комментариям Цезаря к текстам Посидония друиды не были единственными священнослужителями. Диодор Сицилийский, Страбон и Аммиан Марцеллин, также являющиеся компиляторами Посидония, упоминают и о других служителях культа. То, что известно об этой части жреческого сословия, выглядит более сложным явлением, чем предстает нам под пером Цезаря. Речь можно вести о расслоении сословия, что является отражением истории галльской религии.
Главным виновником того, что на друидов обращается такое внимание, является Цезарь. Волюнтаристски упрощая картину жреческого сословия, он приписывает им прерогативы, причитавшиеся другим, и делает из них великих жрецов — всемогущих и всеведающих. Три других автора дают несколько иную версию. Вкратце ее можно озвучить словами Страбона: «У всех галльских народов исключительным уважением пользуются три категории людей: барды, ваты и друиды». Три этих автора настаивают именно на таком порядке перечисления. Таким он должен был быть и у Посидония. Они не только ставят две других категории перед друидами, но и указывают на присущие им функции. Вслед за Цезарем большинство современных историков о бардах и vates забыли. В лучшем случае бардов считали кем-то вроде трубадуров, а ватов — вульгарными колдунами и прорицателями. Наши древние историки оставили совершенно другие свидетельства.
