Благосклонность богов не освобождала воинов от обетов, которые они должны были выполнить при любом исходе сражения. Как правило, богам жертвовалось оружие и вся или только часть военной добычи. В историографии сохранился эпизод, когда вожди инсубров, Ариовист и Виридомар, в 223—222 годах до н.э. дали своим богам торжественные обеты перед походом на Рим. Ариовист обязался пожертвовать галльскому Марсу вместе с трофеями золотое ожерелье. Виридомар обещал посвятить оружие противников галльскому Вулкану. Такая практика обетов, как видно, ничуть не отличается от той, что известна в Риме — в республиканскую и имперскую эпоху. Впрочем, она принимает более экзальтированные формы, так как речь идет не только о трофейных доспехах, но часто об оружии и прочей добыче целиком. Так говорит Цезарь, вторя Посидонию, и это подтверждается археологическими открытиями.
Значит, нет ничего удивительного, что подобный ритуал, исполняемый римлянами с древнейших времен, был тоже известен в Галлии. Это ритуал devotio, в котором вождь, чтобы стяжать победу и милость богов, обещает им самого себя и в бою ищет смерти. Именно в таком смысле некоторые историки, в частности, основываясь на очень точном описании Плутарха, интерпретируют торжественную сдачу Верцингеторикса, совершенно очевидной целью которого было сохранить жизнь защитников и населения Алезии. Галльский вождь на коне исполняет нечто похожее на ритуал земного поклона богам. Облаченный в лучшие доспехи и украсив своего коня лучшей сбруей, он подходит к Цезарю, который ждет его, сидя в кресле. Он на коне обходит вокруг Цезаря, потом сходит с коня, снимает с него украшения, бросает их к ногам римского полководца, затем то же самое делает со своими доспехами и затем, не говоря ни слова, припадает к стопам римского военачальника.
Реконструкция статуи из Энтремонта, изображает галльского воина с головами врагов
Но самый знаменитый воинский ритуал — это, конечно, взятие головы врага. В греко-латинской литературе это клише, которое, впрочем, подтверждается недавними археологическими открытиями. Так, на месте битвы при Рибемон-сюр-Анкре (Сомма) эта практика, видимо, носила систематический характер, и подобным образом поступили с несколькими сотнями трупов. Надлежит уточнить, что речь не идет о настоящем обезглавливании, как можно было бы подумать, учитывая расхожее значение термина — декапитация. Это педантичная операция, проделываемая с помощью ножа над мертвым врагом, распростертым на земле, для которой требуется время от нескольких минут до нескольких десятков минут. Античные историки уточняют, что взятие головы производится непосредственно после смерти врага, когда бой в самом разгаре, и что победитель спешит прицепить этот трофей к своей лошади. Нам известно также, что отрезанные головы после боя приносят домой, выставляют и после процедуры консервации (утверждают, что с помощью кедрового масла) аккуратно хранят в шкафу. То, что речь идет о ритуале, подтверждается тем, что он привычно выполняется в течение многих веков. Однако невозможно утверждать, является ли он всецело или отчасти религиозным. Если речь идет о трофее, то он имеет ту же ценность, что охотничья добыча — она свидетельствует о доблести охотника. В данном случае количество отрубленных голов определяет положение воина в определенном иерархическом порядке, который имеет у галлов громадное значение и проявляется, в частности, в том, кому какое место следует занимать на пиру. Но, возможно, отрубленная вражеская голова также выполняет функцию единицы счета при распределении добычи или вознаграждения, выплачиваемого не за факт службы, а за конечный результат. Так как остаток трофеев (трупы и доспехи) часто целиком посвящается богам, то важно, чтобы воин сохранил свидетельства своей храбрости. Ничто не доказывает, что такая практика у кельтов и у галлов, в частности, имела магический смысл — например, присвоить себе душу убитого врага.
Взятие трофеев на первый взгляд не кажется ритуалом. Однако Посидоний, а вслед за ним Цезарь однозначно свидетельствуют о его распространении: «Марс правит войной. Когда они решают дать битву, то большую часть времени именно ему они обещают добычу, которую возьмут. Если победили, они приносят ему в жертву живых существ, а останки сваливают в одном месте. Во множестве округов в священных местах можно видеть холмики из подобных трофеев». Греческий энциклопедист позднеимперского периода, Элиен, уточняет смысл подобных подношений и то, как они выглядели: «Кельты воздвигают свои трофеи на манер греков как для того, чтобы отпраздновать свои высокие воинские достижения, так и для того, чтобы оставить после себя памятники своей воинской доблести». Ряд недавних археологических находок подтверждает эти слова. Доспехи, вырытые в огромном количестве в святилищах — таких, как Гурне-сюр-Аронд, — доказывают, что самые ценные из них оставлялись в святилищах богов. Но раскопки, проводимые в Рибемон-сюр-Анкре, доказывают также, что трофеи могли выставлять «на манер греков», то есть прямо на поле битвы — там, где враг признавал себя побежденным.
Эти раскопки свидетельствуют о том, что после битвы галлы ритуально обходили все поле битвы. В Рибемон-сюр-Анкре останки людей, животных и вещей собирали и относили в специальное место (около двух гектаров площади), поделенное на три зоны. По форме это был квадрат, обнесенный обширным рвом. По-видимому, это было культовое место. Туда приносили тела врагов, их вооружение, а также колесницы и трупы лошадей. Обезглавленные тела врагов после консервации выставляли, видимо, в особых священных помещениях, похожих на крытые рынки. Позже, когда останки истлевали, кости мелко дробили, сжигали, и их пепел использовался во время жертвенных церемоний в особых жертвенниках. Они представляли собой колодцы глубиной в метр, по краям которых были сложены человеческие и лошадиные кости. В центре участка сохранялся лесок, у которого была та же роль, что и у священных рощ в святилищах. К юго-востоку располагалась другая зона — большое пространство, на этот раз обнесенное палисадом. Предполагается, что на нем пировали воины-победители в честь богов и павших в бою товарищей. Для погибших галлов был оставлен другой участок — круглой формы, занимавший центральное пространство, то есть третью зону всего ансамбля. Здесь тела героев оставляли на корм птицам. Галлы почитали священным расхищение птицами тел погибших в бою; таким образом, по их понятиям, души освобождались от новых перерождений и попадали в рай. Описанное место считалось у галлов памятным, оно было устроено в честь битвы, состоявшейся примерно в 260 году до н.э., и активно посещалось галлами вплоть до римского завоевания. В начале нашей эры здесь был возведен храм, затем — святилище, одно из самых больших в римской Галлии.
Таким образом, надо полагать, галлы почитали память о великих событиях своей истории и своих победоносных предков.
ГАДАНИЯ
Невероятно набожный дух галла без конца побуждает его к познанию божественной воли. В этом его поведение весьма схоже с поведением греков и этрусков. И он, подобно им, без конца придумывает новые средства, позволяющие предсказывать будущее или получать помощь богов в каком-либо опасном предприятии. Этот религиозный интерес имеет очень давнюю историю, и его невозможно просто упразднить. Мы видели, что особая категория жрецов, ваты, специализировалась на гадании. Диодор приводит запись Посидония, которую тот делает по данному вопросу: «Они [галлы] также прибегают к услугам прорицателей, которые у них в большом почете. Эти прорицатели предсказывают будущее по наблюдениям за полетом птиц и совершая жертвоприношения. Вся чернь беспрекословно подчиняется своим оракулам». Легко представить, какую власть прорицатели могли получить благодаря своему дару и главным образом благодаря мантическим ритуалам, достоверность которых трудно проверить. Друидам — защитникам более гуманной версии религии — не удается полностью справиться с ватами. Поэтому они, наверно, должны были предложить ряд других предсказательных техник: гадание на числах и, возможно, что-нибудь еще, основанное на наблюдениях за природными явлениями и особенно за звездами. Индивидуальным толкованиям и пророчествам ватов они противопоставляют квазинаучное прочтение вселенной, которая является одновременно и образом, и самой сущностью божества. Наилучший пример астрономических наблюдений, применяемых к повседневной жизни людей, нам дает «Календарь из Колиньи», в котором на очень долгий период со знанием дела указываются дни счастливые и несчастливые.
