Ригель с четырьмя лошадьми. Рокепертюз. Франция
Есть и музыка более сложная. Как и в греческом мире, она Карниксы, изображенные теснейшим образом на котле из Гундеструпа. Дания связана с поэзией, произносимой нараспев, и с ней выступают публично, может быть, даже устраивают состязания. Похоже, такой музыкой занимаются исключительно барды, которые свои панегирики облачают в музыкальную форму, распевая их под звуки лиры или даже двух. Посидоний Апамейский разъясняет, что слово «барды» означает ансамбли музыкантов и певцов, сопровождающие воинов в их походах, в которых они дают представления, расточая похвалы своим хозяевам либо перед многочисленными собраниями, либо в более узком кругу. Но известно, что у некоторых бардов более узкая специализация. Она связана исключительно с войной и состоит, как нам сообщает Лукан, в том, чтобы из доблестных душ отбирать те, что призваны достигнуть рая, и сопровождать их на этом пути. Такое занятие, близкое тому, чем занимаются шаманы или поэты-орфики, естественно, требует музыкального сопровождения. Ведь музыка — это искусство, которое в силу своей тонкости и невещественности наиболее близко соприкасается с душой и посредством которого с душой можно общаться. Такое сопоставление с теми, кто причисляет себя к наследникам Орфея, покажется еще более уместным, если мы сравним используемые инструменты. Ведь бардовская лира на самом деле, как о том дает знать прекрасное изображение, найденное в Поль, является цитрой, со всех точек зрения аналогичной греческим образцам и, подобно лире Орфея, снабженной семью струнами.
Хотя ни один автор не говорит об этом открытым текстом, понятно, что музыка и, в частности, обучение игре на цитре являются частью образования, которым ведают друиды. На самом деле лира и поэзия неразделимы, а исполнение некоторых стихотворных отрывков под музыкальный аккомпанемент облегчает их запоминание, в то же время усиливая завораживающий, колдовской эффект.
Скульптурное изображение музыканта с семиструнной цитрой. II век до н.э.
Ни один письменный или иконографический источник не упоминает о танцах, непосредственно связанных с музыкой. Известно только, что завоевывающие Италию галльские воины перед боем проводят парады, на которых звучат панегирики в их честь, раздается пение и исполняются воинские танцы. Все эти ритуалы хорошо известны и у италийских народов.
IX ДОСУГ
У галлов нет никакого понятия о досуге или о чем-то вроде права на отдых. Тем не менее они не объявляют бойкота мирским удовольствиям. Но до римского завоевания последние остаются жестко привязанными к социальному положению. Поэтому если у нас и есть какое-то представление о досуге в полном смысле слова, и зачастую роскошном у богатых и властительных галлов, то с тем, чтобы представить, как крестьяне и неимущие проводят то малое время, что не посвящено работе, у нас возникают существенные трудности. Страбон, воспроизводя очень логичные и убедительные отрывки из Посидония, указывает, что «в нравах галлы неотесанны и непорочны». Из этого следует заключить, что их удовольствия просты и естественны и радикально отличаются от развлечений римлян, которых греческий философ тоже созерцал в то же время и с той же точки зрения этнолога. Кроме войны, единственным их увлечением является обучение всему, чему возможно, и, в частности, красноречию.
НАРОДНЫЕ СОБРАНИЯ
Единственной приписываемой письменными источниками народу забавой являются всевозможные собрания. Так как галлы более-менее разбросанными многочисленными семьями проживают в деревнях и так как они работают в поле зачастую в одиночестве или среди стад домашних животных, не имея возможности обучаться с помощью книг, то галлы любят встречаться со своими непосредственными соседями или с иностранцами из более-менее далеких краев. Жрецы и законодатели решают использовать эту радость, которую галлам доставляет чувство общности. Потому это чувство они поддерживают и без конца подпитывают. Религиозные праздники, политические и законодательные сессии являются поводом к массовым сборищам, которые сразу же выходят за пределы своего функционального назначения. Они становятся местами дискуссий, базара, может быть, спектаклей. Последние можно предположить, исходя из той необычайной популярности, которую в первые времена Римской империи обретут театры, обустраиваемые при святилищах.
Какие в точности дополнительные развлечения предлагают подобные собрания институционального свойства, неизвестно. Но можно предположить, что в них участвуют барды, что именно там они декламируют свои панегирики, которые потом распространяются в народные массы, что там они очаровывают публику своей музыкой. Конечно же, здесь упражняются в красноречии, происходят словесные дуэли между ораторами и, возможно, настоящие состязания. Пиры и питие вина тоже занимают важное место — возможно, основное. Нет ни одного места культа, ни одного места проведения легислативного или юридического мероприятия, которые бы не распознали по наличию в культурных слоях объедков от таких вот пантагрюэлических вечеринок. Но самое ходовое развлечение — это борьба, силовые состязания, схватки, дуэли с применением оружия. Единственная цель и награда — получить похвалу публики и почетное место за столом.
Наряду с регулярно проводимыми и привязанными к календарю собраниями существует то, что Цезарь называет сборищами, — неформальные собрания в публичных местах и местах скопления народа. Именно здесь разносятся все новости. Жадные до всевозможных познаний, галлы слетаются на подобные мероприятия, где толпа мгновенно собирается и столь же быстро рассасывается. Вероятно, здесь разносятся слухи, возникают волнения, даже вызревают заговоры. Поэтому в некоторых округах, опасаясь драматических последствий подобной болтовни, запрещают в таких местах обсуждение политических тем, оставляя за теми лишь конституционные собрания. Этого единственного запрета уже достаточно, чтобы убедить нас в том, что подобные спонтанные и, возможно, регулярные собрания являются привычкой, издавна укорененной, с которой крайне трудно бороться. В них что-то есть от вечерних сборищ в публичных местах, столь любимых во многих странах Средиземноморья.
ОХОТА
Народное воображение может внушить мысль, что охота является галльским досугом par excellence, что она является повседневным и широко распространенным видом активности. Письменные же источники, наряду с археологией, свидетельствуют, что она, наоборот, является привилегией «богатых и тех, кто может себе позволить веселое времяпровождение», согласно цитате историка Арриана, посвятившего целый труд охоте в античную эпоху, где значительная часть посвящена охоте у галлов. Этому много причин. Охота требует свободного времени, а большинство населения им не располагает. Она требует инвентаря (лошади, оружие, собаки), который только знатные могут себе позволить. Но самое главное — она является способом подготовки к войне, видом тренировки, а также ее субститутом во время между военными кампаниями. Для воина охота — это не только удовольствие, но и упражнение.
