Протоурбанистическое жилище
Групповое поселение появляется довольно поздно, во II веке до н.э., и принимает крайне разнообразные формы. Чаще всего это сектора деятельно сти ремесленников, приуроченные к местам залегания руд или каких-то материалов, способствующих тому, что прямо на месте возникают деревни, где проживают рабочие и ремесленники. Но наблюдается также и объединение сельскохозяйственных производителей или людей, занимающихся сельским трудом. Вероятно, они оседают на свободных землях или землях, предоставляемых государством. В любом случае характерно, что жителю принадлежит не только дом, но и участок, на котором этот дом стоит, с более-менее обширным двором. Минимальная общественная инфраструктура присутствует, начиная с основания поселения — дороги, площади, места собраний. Общие заботы при явном ограничении частной сферы способствуют появлению архаичных форм урбанизации. Именно в рамках данного явления развивается такой поздний и не везде распространенный феномен, как oppida — укрепленные места с различными функциями, которые в конце галльского периода претерпевают урбанизацию, весьма чувствительную к римскому влиянию.
Руины галльского дома на осторове Ситэ. Париж
В Провансе урбанизация происходит раньше и продолжает традицию групповых поселений, зародившуюся в конце эпохи бронзы. Но определяющим, конечно, является влияние великих цивилизаций Средиземноморья — греческих торговых фирм и римской коммерции, при посредничестве Массалии. По всему побережью развиваются настоящие урбанистические центры, в которых ни концепция, ни методы строительства не имеют ничего общего со скромными жилищами остальной Галлии. Даже небольшие поселения внутри страны, которые называют еще oppida, хотя они очень отличаются от подобных поселений на севере кельтского мира, несут на себе сильное влияние образа жизни и архитектурного стиля, принятых на побережье. Пространства площадью в несколько гектаров, даже меньше, обносятся городскими стенами, за которыми теснится множество маленьких хижин, где полезная площадь составляет несколько квадратных метров. Такое впечатление, что сюда попытались любыми средствами запихнуть как можно больше населения. Однако недостаток места не компенсируется за счет общественной инфраструктуры (дороги, площади, культовые и муниципальные здания и т.д.). Эти объекты вынуждены тоже подчиняться такому стеснению. Они уменьшаются и оптимально, насколько возможно, вплетаются в запутанную сеть кварталов.
Домашняя обстановка
Во всех трех этих типах домов внутренность дома остается на удивление однообразной. Как правило, речь идет об одной комнате, размеры которой мало изменяются (от 3 до 10 м в длину и от 2 до 5 м в ширину). Почти всегда в комнате одна дверь. Она изрядно загромождена. Часто в центре находится очаг, который не снабжен дымоходом — дым уходит через дверь и через крышу. Спальные места, если подобные присутствуют в виде скамеек, располагаются по обеим сторонам. Остальное пространство завалено всевозможными вещами, глиняными кувшинами, горшками. Деревянные шкафы поставлены прямо на землю. В Бретани встречаются врытые в землю бадьи. В Провансе есть большие долии
[28], которые тоже зарыты ниже уровня пола и от которых видно только горлышко.
Таким образом, количество движимого имущества приходится ограничивать. Это главным образом мебель и кулинарные принадлежности, небольшие низенькие деревянные столики, аксессуары для очага (подставки для дров или большие таганы, крюк для подвешивания котла над огнем, медный котел, крюк для подвешивания туш и т.д.), посуда и горшки. Одежда и украшения должны распихиваться в шкаф или несколько шкафов. В домах воинов именно в таких деревянных шкафах расставлены отрубленные и загодя мумифицированные головы врагов.
Несмотря на тесноту, эти дома комфортабельны. Стены из дерева и самана, а также растения, используемые при настиле крыш, устраняют влажность и поддерживают весьма ровный температурный режим. Летом свежо, а зимой не холодно — надо лишь разжечь огонь в очаге. Такая атмосфера достигается лишь ценой резкого сокращения числа проемов и того, что в помещении часто только одна дверь. Обнаружение во время археологических раскопок дверных петель и шарниров означает, что створки были предметом особо тщательной отделки. Посидоний еще во II веке до н.э. сообщает нам, что галлы никогда не закрывают свои двери на ключ. Запоры и ключи появляются только в более поздних жилищах, эпохи Галльской войны.
Подставка для дров из обожженной глины
ЖЕНЩИНА
У галльской женщины особый статус. Он исключителен даже по сравнению со статусом римлянки, зависимость которой от мужа является не только духовной, но и экономической. Галльская женщина, наоборот, пользуется некоторой денежной самостоятельностью и по смерти мужа становится в какой-то мере свободной. Но такая привилегия, значимость которой не стоит особо преувеличивать, досталась ей немалой ценой — это место в обществе и в домашней экономике достигнуто многими поколениями женщин, которые в целом работали больше мужчин. Страбон характеризует эту данность как topos — общая черта всех варварских цивилизаций: «Факт, что работа между мужчинами и женщинами распределяется в пропорции, обратной той, что у нас (то есть в Греции и Риме), является общим у многих других варварских народов». Но Посидоний, первым предоставивший эту информацию, сопровождает ее примерами, подтверждающими ее глубокую правдивость. Он лично, когда проживал у одного богатого земельного собственника, видел, как женщины работают в поле. Но общую картину распределения сфер деятельности дает главным образом его целостное описание галльского общества. За мужчинами оставлены война, подготовка к ней, верховая езда, охота, культовые практики, политика, право, образование, некоторые ремесла (связанные с огнем и железом, среди прочего). Женщинам достается большая часть домашних хлопот — то есть большая часть сельскохозяйственных работ, выпас стад, производство некоторых вещей, таких как керамика, одежда, возможно, обувь, шорное, токарное дело. Распределение мужских и женских сфер деятельности в галльском обществе в пять столетий, предшествующих нашей эре, является результатом ситуации, сложившейся еще раньше, когда большая часть мужского населения воевала, возложив на плечи женщин все остальные заботы.
Аллегорическое изображение побежденной Галлии. Монета Гостилия Сазерны. 48 год до н.э.
Отсюда лучше понятен странный характер брачного договора, разновидности которого освещает Цезарь, неизменно следуя Посидонию: «Мужчины, когда женятся, вносят в казну сообщества некую долю своего имущества, эквивалентную сумме в серебре, даваемую в качестве приданого невесте. Капитал объединяется и кладется под проценты. Тот, кто переживет своего супруга, получает обе доли, а также накопленную прибыль». Такое управление имуществом больше чем что-либо иллюстрирует равенство полов в экономике (в греческом смысле слова, то есть при ведении домашнего хозяйства). Впоследствии Цезарь напрасно утверждал, что мужчина владеет жизнью и смертью своей жены и своих детей. Понятно, что речь идет просто о риторической формуле, имеющей аналогии в римском праве — галл, как и римлянин, является pater familiar он имеет власть над всеми членами своей семьи. Цезарь добавляет, что если глава семьи умирает необычной смертью, то его жену подвергают допросу, пока она не признает своей вины. Признанная виновной предается сожжению. Данный обычай представляется крайне архаичным и в десятилетия, предшествующие завоеванию, хождения не имеет. Зато он свидетельствует о том, что в давние времена у женщины было достаточно возможностей, чтобы отравить своего мужа и занять его место.
