Но в который уже раз белги поднимают восстание. Теперь это белги юго-запада (белловаки, амбианы, аулерки, калеты, велиокассы и атребаты), большая часть их с 57 года оставалась в тени, не участвуя в военных действиях и укрепляя свою мощь. Во главе восстания стоят белловаки, которые считают себя дважды преданными — своими давними патронами, эдуями, и давними союзниками, суэссионами, которых Цезарь отдал под опеку ремам. Белги рассчитывают, что смогут сохранить незвисимость, если вернут свою древнюю южную границу (Сену) и подчинят союзников Рима суэссионов и ремов. Длительное противостояние разворачивается в стране белловаков, где собраны все белгские силы. Римлянам удается убить Коррея — вождя белловаков. Убийство вождя смутило восставших, и они сдаются. В связи с этим Цезарь должен покончить с карнутами, а затем с Драппетом — главой сенонов и Луктерием, которые скрываются в Укселлодуне. Крепость взята, а ее защитникам отрубают по одной руке. Коммий после поражения белгской коалиции продолжает сопротивление на севере. Цезарь заново завоевывает страну эбуронов, а также тревиров; он договаривается с Коммием, который скрывается в Британии.
В 50 году до н.э. Галлия окончательного усмирена. Цезарь оставляет четыре легиона у белгов, «которые были самыми храбрыми», и столько же у эдуев, «которые были самыми влиятельными». Он отдает приказ об основании колонии Юлия Эквестрис (ныне Ньон в Швейцарии. — Примеч. ред.) и покидает Галлию.
РИМСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ
Цезарь «взял штурмом более 800 крепостей, сражался с тремя миллионами врагов, оставил миллион трупов и взял миллион пленных», — сообщает нам Плутарх. Эти цифры могут показаться фантастическими, но их определенно не стоит отвергать. Они прекрасно демонстрируют состояние Галлии в середине I века до н.э. Прежде чем закончить свое проконсульство (в 50-м), Цезарь провозглашает Галлию римской провинцией — от Пиренеев и Альп до Рейна и океана. Он милостиво обращается с побежденными, чего себе не позволял во время войны. Ему нужна спокойная Галлия, на которую в трудные моменты можно положиться как в денежном, так и в военном отношениях. Цезарь желает показать галлам, что уважает каждый народ, незыблемость его территории и политического строя. Победителю достаточно учреждения на покоренных землях вольных, или союзных, городов — особенно у эдуев и ремов, с остальных народов требует лишь дани, разумеется высокой, и военной контрибуции.
Цезарь руководствовался идеей романизации верхушки галльского общества. Благодаря общению с эдуями, такими, как Дивициак, он скоро понял, что галлов привлекает римский образ жизни, по крайней мере тех галлов, которых он называет equites — всадники, и той части простого народа, которая желает выделиться из своей среды благодаря торговле или ратной славе. С самого начала своей победоносной войны он льстил знатным родам, провозглашая некоторых из них «царями» или первыми судьями, возвращал им их земельную собственность, поручал им командование корпусами вспомогательных войск. Цезарь обещает самым верным римское гражданство, дарует право носить свое имя — Юлий и даже делает кое-кого из них римскими сенаторами, при этом, правда, получая множество насмешек от своих политических противников.
Такая политика была в высшей степени дальновидна, поскольку система патронажа не страдала, но, напротив, использовалась наилучшим образом. Знать и «сенат» галльских «городов», как их называет Цезарь (в отношении городов он использовал термин «оппидум». — Примеч. ред.), призваны были поддерживать в них порядок, и эта служба Риму давала максимальную пользу. Знать своим высоким положением была обязана былым воинским заслугам, а служба Риму еще более возвышала ее в собственных глазах. Теперь перешедшие на римскую службу родовитые галлы обязаны были не только набирать войска для Рима, но и занимать в них командные должности. Предки их когда-то также верно служили этрусским городам, Дионисию Сиракузскому или Ганнибалу. Но галлы времен Цезаря гораздо более прославлены своими новыми хозяевами и покровителями. Римляне в полной мере оценили их воинские таланты, после Галльской войны римские войска получают лучших конников (у Цезаря было до 10 ООО кельтских всадников), лучших пехотинцев (аквитанцы), лучших лучников (рутены). От почти поголовной мобилизации Галлия пустеет, в ней остаются только крестьяне, торговцы и римские колонисты.
Разумеется, такое простейшее управление могло быть только переходным, прежде всего потому, что оно не соответствовало экономическим потребностям Рима и самой Галлии. Позднее Галлия будет целиком встроена в римскую политическую и государственную систему. Но это уже была эпоха Августа и Агриппы, когда галльские территории обустраивались на римский лад, то есть солидно и прочно. Галльская провинция была слишком большой, чтобы ее можно было поручить одному проконсулу; кроме того, такой порядок вещей придал бы проконсулу слишком много власти перед лицом центральной администрации. Потому Галлия была разделена на четыре провинции, примерно равные по площади: Нарбонскую, Аквитанскую, Кельтскую и Белгскую. Такое деление довольно четко соответствовало древним границам этносов. Территории древних галльских народов теперь становятся округами, впрочем, с некоторыми вариантами: иерархические отношения между племенем-патроном и племенами-клиентами были упразднены, слишком многочисленные народы расчленены, малочисленные племена объединены. В каждом округе был определен главный город, выполнявший роль местной столицы и являвшийся административным центром. Здесь должны были находиться все рычаги римской власти (политические, административные, коммерческие и религиозные). Эти метрополии заодно становятся официальной «витриной» каждого народа (и остаются таковыми до заката Римской империи), воплощая римский дух.
Галлия должна была поправить расстроенные римские финансы. Дань, наложенная Цезарем, скоро оказалась слишком мала. Самое главное, она не была справедливой. Следовало приступить к общей переписи людей и материальных ценностей. Правда, эта неприятная для галлов процедура была проделана лишь в 27 году до н.э. под руководством самого Августа, переселившегося для этого в Нарбон. Налог в конце концов был более чем удвоен.
Но Рим от Галлии ждал не только налогов и солдат. Галльские провинции обязаны были торговать. Требовалась разветвленная сеть дорог, которая соединила бы галльские города с Римом. Об этом позаботился уже Агриппа. Также нужны были силы правопорядка для обеспечения безопасности внутри городов и в округах, а также военные отряды для надзора за неспокойными регионами. Необходима была единая монета. Хотя галлы прежде пользовались общей денежной единицей, но она оставалась мало распространенной и привязанной к весьма ограниченным территориям. Римляне сделали ее эквивалентом латинских эталонов.
Римский амфитеатр в Лионе. I в. н.э.
И религия не была забыта новыми хозяевами. Первоначально римляне действовали мудро и дипломатично: кельтскую религию уважали — культовые места не трогали. Однако число жрецов и внешняя сторона культа претерпевают изменения. Галльские друиды принадлежали к знати. Они имели земельные вотчины и, как галльская знать, стояли у власти. В новую римскую администрацию вошло немало друидов. Август ограничивает друидам, принявшим римское гражданство, и всем тем, кто претендовал на него, исполнение обрядов. Росту и обновлению галльского жречества с этого времени был положен предел. Постепенно оскудел культ, оскудела и религиозная память галлов, а за ними исчезла и сама религия. В 12 году до н.э. Друз, пасынок Августа и наместник Галлии в римской колонии Лион, основанной Минацием Планком, воздвигает галльский жертвенник, посвященный Риму и Августу, и учреждает место для отправления общего культа для всех представителей галльских округов. Лион становится центром Галлии, в некотором роде политической проекцией Рима. Позднее каждый округ будет считать своим долгом учреждать у себя официальный религиозный центр, в котором будут почитаться римские боги и император. Некоторое время галльская и римская религии будут сосуществовать: первая, стремительно теряя свое содержание, вторая, вплоть до архитектуры окрашиваясь в провинциальные тона.
