Внимательно изучая психические кризисы Ван Гога в Арле, я пришла к выводу, что каждый из них можно связать с той или иной женщиной в его жизни. Апогеем первого нервного кризиса было посещение Рашель. 27 декабря у него был второй срыв, произошедший во время посещения больницы Августиной Рулен. 3 февраля 1889 года с ним случился третий кризис после того, как он еще раз ходил навестить Рашель5. В последний раз художника положили в изолятор в конце февраля вскоре после того, как Августина Рулен уехала из Арля6. Мне казалось, что совпадений слишком много для того, чтобы их можно было игнорировать. Совершенно понятно, что эти женщины играли большую роль в жизни Ван Гога, и мне захотелось побольше узнать о Рашели.
После встречи с внуком Габриэль я понимала, что нашла потомка той женщины, которую искала, но при этом ее жизнь казалась совершенно не похожей на ту, которую вела проститутка в 1880-х годах. Из архивов я знала, что если тогда женщина начинала продавать свое тело, то бросить проституцию ей было практически невозможно. В архивах я нашла письмо местного пекаря, который официально просил отпустить свою сестру из борделя, потому что он в состоянии ее обеспечить. Ответ властей был коротким: «Нет, она должна остаться проституткой»7. Проститутки со временем могли заработать и купить свой бордель, однако Габриэль вышла замуж и родила ребенка. Это было не очень похоже на жизненный путь обычной проститутки.
У моего отца была поговорка: «Даже если ты родился на конюшне, ты не обязательно будешь лошадью»8. Этой поговоркой мой отец хотел сказать, что надо уважать и пытаться понять людей разных национальностей и вероисповеданий. Я еще раз внимательно просмотрела все материалы, связанные с Рашель, и поняла, что совершила грандиозную ошибку. Точно так же, как и большинство биографов Ван Гога, я предполагала, что если Винсент на пороге борделя попросил позвать девушку, то она обязательно должна быть проституткой. А что если Рашель не была таковой?
Я нашла Габриэль по крупинкам доступной информации метода исключения неподходящих кандидатур. Я была уверена в том, что нашла нужную мне Рашель, но в ее истории и биографии были детали, заставлявшие усомниться в том, что она работала проституткой. Габриэль казалась мне слишком молодой для того, чтобы быть проституткой. Автор биографии Ван Гога Пьер Лепроон, который, кстати, называл девушку Габи, писал, что Рашель было всего шестнадцать лет, когда Ван Гог подарил ей свое ухо. На самом деле, как выяснилось, биограф немного ошибался – Габриэль умерла в возрасте восьмидесяти двух лет, значит, 23 декабря 1888 года ей было девятнадцать. Если ей было девятнадцать, то она по возрасту не могла официально работать проституткой. Казалось крайне маловероятным, что владелица нескольких борделей Виржини Шабо стала бы рисковать своим бизнесом и нанимать малолетку.
Я попыталась проанализировать сцену посещения Винсентом борделя 23 декабря. Художник постучался в дверь дома терпимости № 1 на улице Бу д’Арль – небольшой улочке с небольшими борделями, в каждом из которых работало всего несколько женщин. Я обратила внимание на то, что во всех описаниях тех событий нет упоминания о том, что Винсент вошел в бордель. Владелица дома терпимости была заинтересована в том, чтобы мужчины покупали ее девушек. Если бы Ван Гог попросил увидеться с одной из проституток, то наверняка владелица борделя, женщина деловая и практичная, убедила бы его войти внутрь, верно? Ван Гогу предложили бы зайти, выпить и подождать, когда девушка освободится в случае, если она была занята, или воспользоваться услугами другой девушки. Ничего подобного не произошло. Судя по информации из всех газет, Винсент передал девушке свой «подарок», стоя на улице, у входа в бордель. Эта небольшая деталь ставила всю историю с головы на ноги.
Так может быть, в ту ночь Ван Гог попросил увидеться не с работавшей в борделе проституткой? В книге «Каждодневная и будничная жизнь в домах терпимости до их закрытия, 1830–1930 годы» (Maisons de Tolerance – La Vie Quotidienne Dans Les Maisons Closes 1830–1930) Лаура Адлер пишет, что в борделях (в зависимости от размера заведения) работали не только проститутки, но и швейцары, бармены, повара, прачки и уборщицы9. Бордели в Арле были слишком маленькие, поэтому, несмотря на то что конкретного человека из обслуживающего персонала нанимал один из борделей, работал он сразу в нескольких. Если это так, то становится понятно, почему позже Рашель оказалась нанятой месье Луисом, бордель которого располагался рядом с заведением мадам Шабо10.
Я стала читать все вышедшие в то время статьи о декабрьской драме, чтобы понять, что говорилось о человеке, с которым Ван Гог попросил увидеться. Информации было немного, но она была очень полезной. В газете, опубликовавшей две статьи о художнике, значилось, что Ван Гог называл девушку Рашель. Самого Винсента в газете Le Forum Republicain «обозвали» Vaugogh, в двух статьях его называли поляком, а не голландцем. В то время тексты статьей передавали по телеграфу, и подобные ошибки были неизбежны. Произношение имени Габриэль на французском звучит очень похоже на Рашель. Может быть, произошла ошибка в написании имени, точно так же, как газетчики ошиблись в написании фамилии Винсента и его национальности? В других газетных статьях имя девушки вообще не упоминалось, зато в них была другая полезная информация. По сообщениям одной из статей, вышедшей 25 декабря, Ван Гог вошел «в непристойный дом… и попросил увидеться с одной из его обитательниц… она подошла к двери и открыла ее». В этой статье не упоминается, что девушка была проституткой11. По словам Гогена, к двери подошла «дежурная», или «привратница», а Эмиль Бернар писал, что Винсент попросил увидеться с «девушкой из кафе». Точно так же профессию девушки описали в газете Le Petit Provengal. Получалось, что Рашель совершенно не обязательно должна была быть проституткой. Полицейский Альфонс Робер, которого вызвали в ту ночь в бордель, заявил: «Имени проститутки я не помню, но ее рабочее имя было Габи»12. Это бывший полицейский вспомнил через сорок лет после драмы, когда ухо Ван Гога обросло легендами и стало почти мифом, поэтому в этом один из ключевых свидетелей события ошибся.
В декабре 1888 года Альфонс Робер работал в Арле полицейским пятнадцать месяцев. В его задачи входило патрулирование улиц и поддержание порядка. Полицейские имели четко обозначенный круг обязанностей. Например, полицейский мог остановить и задержать преступника во время совершения преступления, но не мог заниматься расследованием преступления. Полицейские практически никогда не входили в частные квартиры и здания потому, что расследование вели жандармы. Наконец, самое важное – полицейский не имел доступа к спискам зарегистрированных проституток. Робер наверняка по внешнему виду знал девушек легкого поведения, но по долгу службы имел минимальный контакт с обитательницами района красных фонарей. Если, конечно, он сам не покупал услуги проституток (что сомнительно, потому что у него были жена и маленький ребенок), то он вряд ли точно знал, какая девушка является проституткой на улице Бу дАрль, а какая нет.
Я уже давно не могла понять смысл фразы Ван Гога из письма брату от 3 февраля 1889 года. Винсент писал Тео, что он ходил увидеться с девушкой, которой отдал свое ухо 23 декабря, и добавил: «Люди говорят о ней хорошее». Мне всегда эта характеристика казалась немного странной. Будут ли люди говорить что-то «хорошее» о женщине, торгующей своим телом? Так могли отзываться только о местной девушке, которую любили и уважали. Я начала склоняться к мысли о том, что Габи была местной девушкой, которой художник увлекся, что с ним до этого часто происходило. Я достаточно много времени посвятила проституткам 1880-х годов, проверяла списки больных венерическими заболеваниями, и среди пациентов не было имени Габриэль. Ее имя не значилось в протоколах полиции, выписанных во время ареста. Я перепроверила газетные статьи на предмет извещений о рождении внебрачных детей и еще раз просмотрела результаты переписи населения. Нигде не было Габриэль.
