По моей просьбе члены семьи снова встретились со мной. За то время, пока мы не виделись, один из членов семьи побывал на экскурсии с гидом на выставке Ван Гога и был страшно возмущен заявлением гида, что «Винсент отдал свое ухо проститутке». Члены семьи не могли себе представить, что подобные гадости говорят о женщине, которую они знали и любили. Никто из членов семьи не хотел запятнать свою фамилию, которую они умоляли меня не раскрывать. Я пыталась им объяснить, что моя книга изменит представление общественности о той девушке, которой Ван Гог подарил свое ухо, но не смогла их убедить. Меня попросили дать обещание, что без разрешения семьи я не буду разглашать фамилию Габриэль, и я сдержу это обещание.
То, что Ван Гог отрезал себе ухо, всегда являлось в глазах общественности основным доказательством того, что художник был сумасшедшим. Легенда об отрезанном и отданном проститутке ухе идеально подходила к имиджу богемного художника со странностями, человека, который общается с маргиналами. Я не вправе судить и осуждать Ван Гога за то, что он отрезал себе ухо. Бесспорно, такое поведение сложно назвать поведением нормального человека, и сделанный им «подарок» девушке полиция и газетчики восприняли как поступок сумасшедшего. Однако не будем забывать, что дар Рашель своего уха стал кульминационным моментом поведения, наблюдавшегося и нараставшего в течение всей его жизни. Ван Гог не любил полумер. Вспомним, как он держал ладонь над огнем в Голландии и отдал свою одежду бедным в Бельгии. Я бы сказала, что его поведение в Арле можно расценить не как чудачества сумасшедшего, а как жест отчаяния больного человека. Винсент был порывистым, гиперчувствительным и сочувствовал людям. Он большей частью жил один, и вокруг него не было людей, которые могли бы «погасить» его порывы и сгладить ситуацию. Он был, вне всякого сомнения, болен, однако мотивы его поступков были добрыми, и, со скидкой на его нестабильную психику, казались ему вполне здравыми.
Многие считают, что причиной его странного поступка была похоть. Мы не можем полностью исключить эту мотивацию, однако не можем привести много доказательств, эту мотивацию подтверждающих. Эмиль Бернар писал, что Винсент демонстрировал «сцены возвышенной преданности». Вполне возможно, что привязанность Винсента к мадам Жино и Августине Рулен имела под собой сексуальную подоплеку, однако его отношение к этим женщинам характеризовалось скорее преданностью и обожанием, чем сексуальным влечением. Я очень сомневаюсь в том, что родители модели «Мусме» разрешили бы своей дочери на протяжении нескольких часов позировать в Желтом доме художнику, если бы заподозрили, что у того есть по поводу девочки какие-либо другие, не связанные с живописью планы. То, что Рашель оказалась не проституткой, очень многое говорит о характере художника. Вечером 23 декабря Винсент пришел в дом терпимости неслучайно, и им двигала не похоть. Он знал девушку, к которой пришел, и она ему нравилась. Мне кажется, что своим странным подарком (он подарил ей часть своего тела) он хотел показать свои заботу и нежность. Бесспорно, его рассудок был тогда помутнен, но, по сути, его поступок можно назвать благородным.
Приблизительно в 23.20 23 декабря 1888 года Винсент вышел из Желтого дома с желанием помочь и облегчить трудную участь девушки. По-своему он пытался спасти раненого ангела.
21. Проблемные гены
Я, нижеподписавшийся, доктор медицины, директор психиатрической клиники в Сен-Реми, удостоверяю, что Винсент Ван Гог, 36 лет, уроженец Голландии, проживающий в городе Арле (департамент Буш-дю-Рон), во время лечения в городской больнице перенес приступ мании, сопровождавшийся визуальными и слуховыми галлюцинациями, в результате чего отрезал себе ухо. Сейчас к пациенту вернулся рассудок, однако он не осмеливается жить самостоятельно и попросил, чтобы его поместили в психиатрическую лечебницу. На основании сказанного я ставлю диагноз: месье Ван Гог подвержен приступам эпилепсии, которые периодически с ним случаются и разделены между собой продолжительными временными интервалами, и рекомендую взять его под долгосрочное наблюдение в психиатрическую лечебницу1.
Доктор Теофил Пейрон, записи о состоянии пациентов, май 1889 года
Так как никаких медицинских документов из больницы в Арле о состоянии здоровья Ван Гога не сохранилось, это единственный существующий медицинский диагноз, поставленный художнику. Доктор Пейрон писал также, что, когда Ван
Гог отрезал себе левое ухо, он «не отдавал себе в этом отчета», и добавлял, что у пациента «остались лишь смутные воспоминания» об этом инциденте. Доктор писал, что Ван Гога «пугают» звуковые и визуальные галлюцинации. В своих первых письмах после драмы 23 декабря Винсент несколько раз упоминал, что видит галлюцинации в стиле Орли Мопассана, а также моря. Именно эти видения упомянул Гоген, описывая, как Винсент переживал психический кризис.
В конце 1880-х годов медицина мало чем могла помочь больным психическими заболеваниями. То, что Ван Гог болен, не было новостью для членов его семьи, которые знали о его психических проблемах с раннего возраста будущего художника. Ван Гога пытались поместить в психиатрическую лечебницу, когда ему было еще семнадцать лет. Из переписки между членами его семьи следует, что все знали о его психической неустойчивости и проблемах Винсента. После смерти Ван Гога один из его двоюродных братьев писал Йоханне: «Я и многие другие члены семьи считаем, что это не несчастье, а наоборот, облегчение»2.
В конце XIX века во Франции все психические заболевания называли общим термином «эпилепсия», и именно такой диагноз поставили Ван Гогу при жизни. На протяжении нескольких десятилетий биографы художника испытывали недоверие к диагнозам врачей XIX века и не соглашались с тем, что Ван Гог был болен эпилепсией. Винсент был далеко не единственным членом семьи ван Гогов, страдавшим от психических заболеваний, о чем он говорил докторам в Сен-Реми:
«Он сказал нам, что эпилептиком была сестра его матери, а также, что психическими расстройствами страдали и другие члены его семьи. Психические проблемы пациента могут оказаться продолжением того, чем болели другие члены его семьи. После выписки из больницы Арля он пытался вернуться к нормальной жизни, но был вынужден через два дня снова обратиться в это учреждение, потому что вновь начал испытывать странные ощущения и видеть плохие сны»3.
Винсенту часто казалось, что окружающие его люди – душевно больные (психические заболевания он приписывал Гогену и Муриеру-Петерсену), однако приведенная выше цитата является первым письменным свидетельством того, что Ван Гог знал о существовании в его семье психических расстройств.
Судя по всему, случаи психических заболеваний встречались в семье по материнской линии. Мать Винсента Анна родила детей в достаточно позднем возрасте. Ей было тридцать три, когда родился Винсент, и почти сорок, когда она родила своего младшего сына Корнелиуса. Ее младшая сестра по имени Клара Адриана Карбентус умерла, когда Винсенту было тринадцать лет. Именно об этой страдающей эпилепсией тете Винсент говорил доктору Пейрону4. В семье ван Гогов наблюдались наследственные психические заболевания: из шести детей матери художника, Анны, достигших взрослого возраста, четверо страдали от психических расстройств. У двух сестер художника психических проблем не наблюдалось. Многие исследователи творчества Ван Гога не придают должного значения тому, что у художника было такое большое количество близких родственников, здоровых в психическом отношении. Сестру художника Виллемину в декабре 1902 года положили в психиатрическую лечебницу, в которой она прожила до своей смерти в 1941 году. Считается, что Корнелиус покончил жизнь самоубийством в Южной
