В Арле Винсент жил в центре города, в окружении зданий и освещенных фонарями улиц. Психиатрическая больница Saint Paul de Mausole располагалась на вершине холма, на расстоянии более километра от города. Сейчас вокруг этой клиники идут археологические раскопки, но во времена Винсента вокруг нее стояли фермы и расстилались поля. Винсент часто упоминал, что плохо спал, и для борьбы с бессонницей в Арле принимал камфару. Ясными и безоблачными ночами, лежа в кровати в Сен-Реми, он смотрел на звездное небо.
Ночное небо в Провансе очень ясное и чистое. Я нигде не видела такого чистого неба, как в Провансе. Облаков нет, и, когда ветер уносит пыль, в небе ярко горят миллионы звезд. Иногда луна и звезды дают столько света, что кажется, будто это не ночь, а день. Ночные тени могут быть почти такими же яркими и четкими, как днем. В небе горят и мигают миллионы звезд далеких галактик. Это удивительно красивое и завораживающее зрелище.
В июне 1889 года полнолуние выпало на 13-е число. До этого с 15 по 17 июня дул мистраль11. Приблизительно в этот промежуток времени, перед рассветом, измученный бессонницей Ван Гог решил написать звездное небо. В XIX веке галактики называли спиральными туманностями и в научных журналах публиковали много иллюстраций с изображением похожих на водоворот созвездий. Ван Гог много читал и наверняка видел эти иллюстрации, формы которых очень похожи на изображения, которые встречаются на некоторых наиболее известных картинах художника12.
Ван Гог работал в студии на первом этаже, и именно там он написал известную картину «Звездная ночь»13. Он работал над ней долго, так как считал, что ему не удается передать нужный эффект. Художник несколько раз переписывал холст и лишь по прошествии достаточно долгого периода времени отправил его Тео.
В начале июля Ван Гог получил письмо от своей невестки с информацией о том, что она забеременела14, и незамедлительно отправил ей и брату свои поздравления. В это время Винсент готовился к поездке в Арль, чтобы забрать кое-какие вещи и увидеться с друзьями: пастором Саллем и доктором Феликсом Реем. Поздравительный текст письма отражает нервное состояние художника перед поездкой. Винсент рассуждает о писателях и художниках, пишет несвязанно, его мысли скачут, а предмет повествования, о котором он пишет, меняется в рамках одного и того же предложения. Потом обеспокоенный Тео, у которого тоже начались проблемы со здоровьем, в течение двух недель не получал от брата писем и в начале августа отправил Винсенту телеграмму. После возвращения из Арля, приблизительно 16 или 17 июля, у Винсента был, пожалуй, самый страшный приступ болезни, сопровождавшийся ужасными галлюцинациями. 4 августа 1889 года Тео с заботой и любовью написал брату: «Не отчаивайся и помни о том, что ты мне очень нужен». Это может быть свидетельством того, что мысли о самоубийстве посещали Ван Гога, по крайней мере, за год до смерти15. Это предположение подтверждают слова доктора Пейрона, написанные после пережитого художником кризиса: «Его мысли о самоубийстве исчезли, остались только плохие сны»16. После кризиса Ван Гог шесть длинных недель был не в состоянии работать и находился в своей комнате17.
На протяжении последующего года поездки в Арль вызывали у Винсента обострения болезни. Осенью и в начале зимы 1889 года Винсент чувствовал себя плохо и не выходил из своей комнаты. В этот период он начал возвращаться в Арль в своем воображении. Он написал вариант картины с изображением своей спальни в Желтом доме, а также пять портретов мадам Жино в виде арлезианки. Судя по его письмам, художник чувствовал себя очень подавленным и обреченно думал о роке судьбы и смерти. Тео выслал брату денег, чтобы тот смог в начале сентября съездить в Арль, но Винсент колебался. «Я боюсь, что это маленькое путешествие может вылиться в очередной кризис»18. Он отправился в Арль только в конце ноября и пробыл в городе два дня. Судя по тексту его писем, он надеялся, что в один прекрасный день сможет вернуться в Арль. В его сознании Арль превратился в символ прекрасного прошлого и, возможно, счастливого будущего. Именно с этим городом Винсент связывал свои мечты о создании коммуны художников, а также о ведении нормальной и независимой жизни.
Перед Рождеством 1889 года Винсент написал матери письмо, в котором укорял себя за то, что не давал лечить себя ранее, чем только усугубил развитие болезни. 23 декабря (в годовщину драмы в Арле) он попытался съесть краску, чтобы отравиться19. После того как ему стало лучше, он написал Тео, что был «не в себе» целую неделю:
«О, пока я болел, падал и таял мокрый снег. Я встал ночью и посмотрел в окно. Никогда ранее природа не виделась мне такой трогательной, и я ощущал ее всей душой.
Местные люди с некоторым суеверием относятся к живописи, и иногда от этого отношения я ощущаю такую меланхолию, которую мне сложно описать. Есть некоторая правда в утверждении, что художник слишком занят тем, что видят его глаза, и у него не остается сил для того, чтобы управлять всей остальной жизнью»20.
Бедный Тео, ждавший рождения своего первенца, ужасно расстроился, когда прочитал эти слова брата, и написал пастору Саллю с просьбой приехать в Сен-Реми и навестить Винсента. Салль застал Винсента за работой. Ван Гог сказал пастору, что бездействие является главной причиной болезней остальных пациентов клиники21. В поведении Винсента наблюдались гиперчувствительность и паранойя, которые всегда являлись предвестником надвигающегося обострения психической болезни.
В середине января 1890 года Ван Гог вернулся в Арль, чтобы разобраться со своей мебелью, которая хранилась у супругов Жино в Cafe de la Gare. Ему на несколько дней пришлось отложить свою поездку по причине недуга мадам Жино, которая заболела «из-за достаточно нервного осложнения, безрадостного изменения жизни», как писал Винсент22. Мадам Жино в то время был сорок один год, поэтому крайне маловероятно, что у нее была менопауза, да если бы и была, то Винсенту об этом вряд ли сообщили бы. Скорее всего, художник трактовал ситуацию так, как ему было удобно, – он был склонен считать, что окружающие его люди больны, чтобы самому было легче примириться со своим собственным заболеванием. Он считал, что все вокруг «немножечко ку-ку», и такой подход помогал ему чувствовать себя более нормальным. Через два дня после возвращения из Арля он написал супругам Жино:
«Не знаю, помните ли вы, но мне кажется довольно странным, что около года назад мадам Жино заболела одновременно со мной. И в этом году под Рождество я несколько дней чувствовал себя достаточно плохо, но все прошло быстрее, чем за неделю. Получается, дорогие друзья, что мы иногда вместе страдаем. Все, как говорила мадам Жино: “Когда люди друзья, то остаются друзьями надолго”»23.
Несмотря на легкий тон письма и то, что Винсент пишет: «все прошло быстрее, чем за неделю», далее он почти с маниакальным упорством продолжает говорить о болезни, и в тот же день у него начинается новое обострение.
По мере ухудшения состояния здоровья у Ван Гога появлялись маниакальные черты. Он прекрасно понимал, что посещение Арля плохо отразится на его здоровье, и даже возвращение из этого города стало для него почти мазохистским переживанием. Он писал сестре, зачем планирует поездку в Арль: чтобы «понять, смогу ли я перенести это путешествие и вернуться к нормальной жизни без того, чтобы пережить новый приступ»24. Маниакальные черты в поведении Ван Гога подметил и Гоген, который писал художнику: «Ты сам говоришь, что тебя волнуют воспоминания, когда ты возвращаешься в Арль»25. Винсент пытался проверить себя на прочность, чтобы понять, насколько он в состоянии победить своих демонов. Арль стал для него чем-то вроде наркотика, без которого он не мог жить.
