– Ты чудовище! Почему ты желаешь так поступить?!
– Я тебе уже сказал: потому что мне это доставит удовольствие. Но хватит пустой болтовни! – Говоря это, Клапауций ухватился за палицу двумя руками, Трурль же принялся кричать.
– Перестань! Сейчас же перестань! Скажу тебе кое-что важное!
– Интересно, что же такое ты можешь мне сказать, что удержит меня от того, чтобы использовать твою голову как рожок для обуви, – ответил Клапауций, но бить его перестал. Трурль же крикнул:
– Я вовсе не Трурль, сделанный машиной! Я настоящий Трурль, истиннейший в мире, и хотел лишь узнать, что ты так долго делаешь, затворившись в четырех стенах! Оттого я построил машину, спрятался в ее животе и приказал ей отнести себя к твоему дому под предлогом, что она – мой тебе подарок!
– Вот так историю ты выдумал, заслушаться просто! – сказал Клапауций и, встав, покрепче стиснул тот конец палки, что был потолще. – Можешь не напрягаться, я твою ложь насквозь вижу. Ты – Трурль, сделанный машиной, она выполняет все мои желания, благодаря ей я получил болты и белую краску, а еще синюю, сверла и другие вещи. Если смогла она создать то, сумела бы сделать и тебя, любезный мой!
– Все это было готовым у нее в животе! – крикнул Трурль. – Легко было предвидеть, что тебе понадобится за работой! Клянусь, что я говорю правду!
– Будь это правдой, означало бы это, что мой друг, великий конструктор Трурль, обычный обманщик – а в такое-то я никогда не поверю! – ответил Клапауций. – Вот тебе!
И приложил его с размаху через спину.
– Это за клевету на моего друга Трурля! Вот тебе еще!
И добавил с другой стороны. Потом бил его еще, мутузил и лупил, пока не устал.
– Пойду-ка я вздремну ненадолго, отдохну слегка, – пояснил и отбросил палку. – А ты погоди, скоро я вернусь…
Он шел, и скоро по всему дому раздались звуки его храпа. Трурль аж извертелся в путах, но ослабил узлы, побежал потихоньку наверх, влез внутрь машины и скоренько рванул в ней домой. Клапауций же, посмеиваясь в кулак, следил из оконца верхнего этажа за его бегством. Назавтра отправился к Трурлю с визитом. Тот впустил его в комнату, мрачно помалкивая. В комнате царил полумрак, но Клапауций приметил, что корпус и голова Трурля носят следы большой трепки, ему устроенной, хоть и заметно было, что Трурль немало потрудился, выклепывая и выпрямляя нанесенные ударами вмятины.
– Отчего же ты такой мрачный? – спросил весело Клапауций. – Я пришел поблагодарить тебя за прекрасный подарок, жаль лишь, что, пока я спал, тот сбежал, оставив дверь открытой, словно слишком торопился!
– Полагаю, что ты неверным образом использовал мой подарок, чтобы не сказать большего! – взорвался Трурль. – Машина рассказала мне все, можешь не переживать, – добавил со злостью, видя, как Клапауций открывает рот. – Ты приказал ей сделать меня, меня самого, а потом хитростью завлек дубликат моей персоны в подвал и там ужасно его избил! И после такого проявленного ко мне неуважения, после такой-то благодарности за прекрасный подарок, ты осмеливаешься еще приходить ко мне, словно ничего и не случилось? Что хочешь мне сказать?
– Я совершенно не понимаю причин твоего гнева, – ответил Клапауций. – Я и правда приказал машине сделать твою копию. И скажу тебе, получилась она совершенной, я был просто потрясен, когда ее увидел. Что до побоев, то машина, полагаю, преувеличила – я и правда несколько раз толкнул того, сделанного, поскольку хотел испытать, крепко ли он изготовлен, и еще было мне интересно, как он на все отреагирует. Он оказался необычайно сообразителен. С ходу рассказал мне историйку, словно бы был это ты сам собственной персоной. Я не поверил, а он тогда принялся клясться, что прекрасный дар был вовсе не даром, а простым обманом; ты ведь понимаешь, что ради защиты твоей чести, чести моего друга, мне пришлось хорошенько проучить его за такие-то враки. Но я убедился, что он выказывает исключительную разумность, а следовательно, не только физически, но и духовно напоминает тебя, мой дорогой. Ты, несомненно, великий конструктор – только это я и хотел тебе сказать, за этим-то к тебе и пришел так рано!
– Ах! Ну да, наверняка, – ответил уже несколько задобренный Трурль. – Правда, то, как ты использовал Машину Исполнения Желаний, все еще не кажется мне самым правильным, но пусть уж, ладно…
– Ох, ведь правда, я хотел еще спросить тебя, что же ты сделал с тем искусственным Трурлем? – невинно спросил Клапауций. – Мог бы я его увидеть?
– Он был просто вне себя от ярости! – ответил Трурль. – Угрожал, что разобьет тебе череп, затаившись подле большой скалы около твоего дома, а когда я пытался его от этого отговорить, начал скандалить, а ночью принялся плести из проволоки силки и сети на тебя, мой дорогой, и потому, хотя я и считал, что ты оскорбил меня в его лице, помня о нашей старинной дружбе и чтобы убрать с твоего пути угрожающую тебе опасность (поскольку он – злопамятен), разобрал его на мелкие части, не видя другого выхода…
Говоря это, Трурль словно бы невзначай тронул ногой валяющиеся по полу детали механизмов.
После чего тепло попрощался – и они расстались сердечными друзьями.
С той поры Трурль только и делал, что направо и налево рассказывал эту историю: как одарил Клапауция Машиной Исполнения Желаний, как одаренный поступил некрасиво, приказав ей сделать Трурля, и как отлупил того немилосердно, после чего прекрасно изготовленная машиной копия умелой ложью смогла вывернуться из проблем и сбежала, едва только измученный Клапауций прилег поспать, а он, Трурль, разобрал на кусочки Трурля сделанного, который прибежал в его дом, – а поступил он так, исключительно чтобы уберечь своего друга от мести побитого. И до тех пор он рассказывал и хвастался, и пыжился, и призывал Клапауция в свидетели, что весть о странном этом происшествии дошла до королевского двора, и там Трурлю не высказали ничего иного, как только крайнее восхищение, хотя недавно еще повсеместно звали его Конструктором Глупейших Умных Машин на свете. А когда Клапауций прослышал, что сам король богато наградил Трурля и вручил ему Орден Большой Пружины и Геликоноидальную Звезду, то воскликнул во весь голос:
– Как это? Выходит, за то, что удалось мне его обхитрить, когда я его раскусил и отвесил ему хорошенько, да так, что пришлось ему после клепаться и лататься, сбежав несолоно хлебавши на кривых ногах из моего подвала, – за все это он нынче купается в достатке, и, словно этого мало, король еще и вручает ему ордена? О времена!..
И ужасно разгневанный, он вернулся домой, чтобы закрыться там на четыре засова. Потому что строил он Машину Исполнения Желаний, как и Трурль, вот только тот успел закончить ее раньше.
Семь путешествий Трурля и Клапауция
Путешествие первое, или Ловушка Гарганциана
[18]Когда Космос не был еще так разболтан, как нынче, и все звезды выстраивались по ранжиру, так что нетрудно было пересчитать их хоть слева направо, хоть сверху вниз, причем те, что побольше и поголубее, группировались отдельно, а те, что поменьше и пожелтее, были распиханы по углам, как тела второй категории; когда в пространстве никто и следа не нашел бы туманностной пыли, сора и мусора, – в те добрые старые времена конструкторы, имевшие диплом Вечностного Всемогущества с отличием, согласно обычаю, отправлялись время от времени в странствие, дабы нести отдаленным народам добрый сове Тип омощь. И вот, как велел обычай, пустились однажды в путь Клапауций и Трурль, которым зажигать и гасить звезды было что семечки лузгать. Преодолев такую бездну пространства, которая стерла в них даже память о родных небесах, заметили они планету, не слишком большую и не слишком маленькую, а в самый раз, с одним-единственным континентом. Точно по его середине проходила совершенно красная линия, и все, что находилось по одну ее сторону, было желтым, а то, что по другую, – розовым. Смекнули конструкторы, что это две соседние державы, и перед высадкой решили посовещаться.
