Только после этого они позволили себе малость попировать, со стуком сдвигая полные до краев лейденские банки, настолько уверены они были в своей победе, обмениваясь ехидными улыбками украдкой, чтобы ничего не заподозрили слуги, которых друзья небезосновательно считали шпионами короля. В их присутствии конструкторы ничего не обсуждали, а только нахваливали подобную молнии крепость напитков и бесподобный вкус электретов с ионной подливкой, которые не уставали им подносить вертевшиеся юлой лакеи во фраках. После столь обильного застолья они вышли на террасу, откуда открывался вид на весь город, с тонущими в зелени белыми башнями и с черными куполами под уже темнеющим небом. Здесь Трурль обратился к Клапауцию:
– Дело пока не закончено, задача у нас непростая.
– Что ты имеешь в виду? – из осторожности шепотом спросил Клапауций.
– Видишь ли, в чем дело, – начал Трурль, – если король завалит этого механического скота, не может быть сомнений, что он исполнит свое обещание, которое можно назвать «колодезным», заявив, что мы не справились с заданием. А если получится, как мы того хотим… понимаешь, о чем я?
– Не очень. Если король не справится с зверем?
– Хуже, дорогой мой коллега… Если зверь завалит короля, нам может этого не простить тот, кто унаследует его власть.
– Думаешь, он призовет нас к ответу? Но обычно наследник только рад открывшейся возможности занять трон.
– Все так, только этим наследником станет сын короля, и расправится он с нами из-за любви к отцу или оттого лишь, что именно этого будет ожидать от него двор, для нас с тобой невелика разница.
– Об этом я не подумал… – помрачнел Клапауций и замолк.
– Перспектива, и вправду, невеселая, – пробурчал он миг спустя, – что в лоб, что по лбу… Ты что-то можешь предложить?
– Можно было бы построить такую бестию, у которой смерть была бы не окончательной. То есть, когда король сразит ее, она падет, но тут же воскреснет, и охота продолжится. Так будет повторяться раз за разом, пока король не выбьется из сил…
– Выбившись из сил, он только рассвирепеет, – резонно возразил Клапауций. – К тому же, как ты себе представляешь этого неуязвимого зверя?
– Никак себе не представляю, только прикидываю варианты… Простейшим решением было бы создать чудовище, не имеющее жизненно важных центров. Хоть на куски его поруби, а куски срастутся опять.
– Но как?
– Под действием поля.
– Магнитного?
– Например.
– Откуда возьмется такое поле?
– Пока не знаю. Может, мы сами могли бы им издали управлять? – задал Трурль вопрос.
– Да нет, это маловероятно, – скривился Клапауций. – Откуда нам знать, не заточит ли нас король на время своей охоты в каком-то каземате. В конце концов, надо признать, что и наши предшественники умели не только кометам хвосты крутить, а сам знаешь, чем кончилось. Наверняка, мысль о дистанционном управлении кому-то из них приходила, да это не помогло. Так что с чудовищем у нас не должно быть ничего общего во время самого поединка.
– Может, запустить искусственный спутник и с него… – предложил Трурль.
– Ну да, – возмутился Клапауций, – тебе, чтобы простой карандаш очинить, сразу мельничный жернов подавай! Какой спутник, как ты его изготовишь? Как на орбиту доставишь? Чудес в нашей профессии не бывает, дорогой мой! Нет, центр управления должен быть скрыт от глаз.
– Да как ты его скроешь, несчастный, если мы постоянно находимся под наблюдением?! Сам видишь, как слуги с лакеями глаз с нас не спускают, всюду суют нос, так что не может быть и речи о том, чтобы кто-то из нас мог незамеченным покинуть дворец даже на минуту! К тому же такой центр – устройство немалое, как его вынести отсюда и куда-то доставить? Не вижу никакой возможности для этого!
– Только не горячись, – рассудительно успокаивал друга Клапауций. – Возможно, такое устройство и не понадобится.
– Но ведь чудовищем должно же что-то управлять, и если это будет его электронный мозг, то Жестокус попросту изрубит его в капусту, прежде чем успеешь произнести: «Прощай, белый свет!»
Оба помолчали. Стемнело, и внизу загоралось все больше городских огней. Трурль неожиданно прервал молчание.
– Послушай, есть идея. А что если под видом чудовища нам построить корабль и улизнуть на нем отсюда? Можно для маскировки приделать ему хвост, уши и лапы, а затем отбросить весь этот камуфляж при взлете? Считаю, это отличная идея! Улетим – и ищи ветра в поле!
– А если в числе слуг приставлен к нам королем также грамотный конструктор, что представляется мне более чем вероятным? Не успеешь оглянуться, как окажешься в руках палача. И вообще, спасаться бегством не в моих привычках. Вопрос стоит так: или мы – или он, третьего не дано!
– И в самом деле, кто-то из шпиков может разбираться в конструировании… – забеспокоился Трурль. – Что же нам делать теперь, пропади оно все пропадом? Может, создать электронную фата-моргану?
– То есть такой мираж, призрак? Чтобы король преследовал его впустую? Спасибо! Да вернувшись с неудачной охоты, он вывернет нас наизнанку!
Оба опять помолчали. Неожиданно Трурль прервал молчание:
– Единственным выходом мне представляется, чтобы чудовище короля схватило, похитило – следишь за моей мыслью? – и удерживало в неволе. Таким образом…
– Понял, можешь не продолжать. Действительно, это идея! Мы бы пленили его… а соловьи-то тут поют почище, чем в самой Проквинской Марилонде! – ловко закруглил свою фразу Клапауций при появлении слуг, выносящих на террасу светильники на серебряных постаментах. И как только слуги вышли, он продолжил в мерцающей полутьме:
– Предположим, что все у нас получится, но как мы сможем начать торг с пленником, если окажемся вдруг закованы в кандалы и заперты в подземелье?
– Это так, – пробурчал Трурль в ответ, – необходимо что-то придумать на этот случай, комбинацию какую-то… В конце концов, все решает правильный алгоритм.
– Тоже мне открытие! Ясное дело, что без правильного алгоритма не выйдет ни шиша. Нечего тянуть, начинаем экспериментировать!
И друзья принялись за работу. Начали с того, что создали модели Жестокуса и чудища, пока что на бумаге, в виде математических функций. Трурль играл за короля, а Клапауций за чудище, и два конструктора столкнулись на огромных листах бумаги, устилавших стол, с такой силой, что ломались с треском грифели карандашей. И бешено вилось чудовище, уворачиваясь от ударов королевских уравнений неопределенным интегралом, рассыпалось бессчетным множеством неизвестных, будучи повержено, и вновь восставало возведенным в степень крепче прежнего, а король побивал его дифференциалами, да так, что ошметки функциональных операторов летели по сторонам, и такая возникла нелинейно-алгебраическая неразбериха, что оба конструктора уже не могли различить, что произошло с королем и что с чудовищем, скрытыми под спудом перечеркнутых знаков. Поднялись они тогда из-за стола, приложились к лейденской большой амфоре и, вернувшись за стол, с новыми силами яростно ринулись в бой во всеоружии всего арсенала математического анализа, так что графитная пыль заклубилась над исчерканными листами бумаги и гарью потянуло. Король нападал, разгоняясь на убойных коэффициентах, и увязал в дебрях шестииндексных символов, с трудом выбирался из них по собственным следам и вновь атаковал до седьмого пота и восьмой равнодействующей, пока чудовище не распалось на сто многочленов, потеряв один икс и два ипсилона и провалившись в знаменатель, но оттуда, воспрянув корнями, как заедет вдруг королевской математической модели сбоку, так что все уравнение ее, ошеломленное ударом сплеча, зашаталось!
