Итларь кричал и размахивал руками, созывая нукеров и указывая на русича и князя Святослава. Полы дорогого халата распахнулись, под ним был виден широкий дорогой пояс. Илья попытался броситься на хана, но наткнулся на частокол копий. Ударом круглого щита он отбил в сторону несколько наконечников, успел отразить еще два удара, нацеленных в грудь, и тут увидел в руке Итларя большой кинжал, который тот выдернул из ножен на поясе.
Половцы наседали, не давая перевести дух. Святослав сзади отбивался сразу от троих. Хан взмахнул рукой, и кинжал полетел в князя. Илья даже расслышал, как хан крикнул по-русски: «Умри, собака». Разъяренный Муромец ударил со всего размаха щитом так, что сбил с ног сразу двух половцев, а потом вскинул руку в ратной рукавице и бросился к Святославу, пытаясь закрыть его от летящего в спину кинжала.
Он успел в последний миг. Сталь кинжала ударила по кисти с такой силой, что рука онемела. Илья зарычал, как раненый зверь. Не подведи, рученька, в нужный момент не подведи. Поднял кинжал с земли и, почти не чувствуя его пальцами, ослепленный яростью, швырнул в Итларя, целясь в шею, зная, что под халатом у хана может оказаться кольчуга.
Хан успел немного отвернуться в сторону, но уклониться от удара уже не смог. Кинжал, брошенный со страшной силой, пробил горло хана и вошел в плоть по самую рукоять. Илья не верил своим глазам! Неужели получилось, он убил Идолище?! Ага, остановились, опешили? Но тут он понял, что воины попятились и заволновались не потому, что Илья убил хана. Со стороны камышей бежали люди. Бежали молча, страшно, из темноты. И только на хриплом выдохе наносили удары, метали короткие копья – сулицы и бежали дальше, к шатрам.
– Наши, княже, наши! – рыкнул Илья, схватил с земли копье и в щепки разбил древко о голову первого же кинувшегося на него половца.
Двое налетели на Святослава, но одного Муромец поймал за шиворот и швырнул в сторону с такой силой, что тело, угодившее во вкопанный столб коновязи, пошатнуло его с треском. Оскалившись, как волк, загнанный в угол, Илья ринулся к столбу и вцепился в него изо всех сил. Снова хрустнула древесина, столб высотой в два человеческого роста пошатнулся и накренился. А половцы все наскакивали. Пришлось подобрать с земли саблю и рубить, выбивать страшными ударами оружие из рук врага, рассекать головы, отгонять супостатов.
Илья обернулся. Снова на Святослава наседали трое врагов. Вот из-под полога шатра выскочил Матюшка и кинулся половцам под ноги. Князь тут же зарубил одного, вонзил саблю в другого, а третий отскочил в сторону. Шустрый мальчонка тут же исчез в шатре, как и не было его.
Много, много их, понимал Илья. И снова со всей своей силой надавил всем телом на столб, тот наконец с сильным треском повалился на землю. Илья схватил коновязь за верхнюю тонкую часть и стал раскручивать ее, как дубину, поворачиваясь на месте все быстрее и быстрее. Половцы не решались подойти, не веря своим глазам. Илья шагнул вперед и страшным ударом смел в сторону сразу несколько воинов, которые повалили за собой других. Илья снова раскрутил бревно, но неожиданно споткнулся и выронил орудие.
Когда Алекса увидел приплясывающего возле шатра мальчонку с огромным факелом, он облегченно выдохнул и стиснул рукоять сабли. Ну, вот, больше не ждать, а то всю душу вымотали этим ожиданием.
– Вперед! – крикнул он своим воинам, поднялся на ноги и побежал первым.
У костров их не ждали. Лежавшие и сидевшие на корточках половцы оборачивались, таращили от удивления и ужаса глаза и, не успевая схватиться за оружие, падали, пронзенные сулицами и зарубленные мечами. А молчаливые русичи, перешагивая через поверженных, бежали дальше, к шатрам.
Чеботок спиной чувствовал, как за ним спешат его други, видел сделавшееся страшным лицо сотника, от которого появилось желание перекреститься.
«Боже Всевышний», – прошептал Сила. Он и сам чувствовал в себе какую-то обреченную силу. Ведь они шли на смерть. Все до одного, опытные, закаленные воины понимали: воеводе никак не успеть со своими сотнями пересечь реку и ворваться в лагерь. Из города тоже не успеть доскакать до них, пока они закрывают собой Святослава и отвлекают половецкий отряд в главном становище.
И они бежали, стиснув зубы. И рубили так, как не рубили, может быть, до этого никогда. С таким ожесточением, с такой бешеной злостью, что рассыпались на звенья кольчуги на половцах, прогибались под ударами зерцала и шлемы, не выдерживали и разлетались от встречи с чужим железом клинки сабель. И тогда они хватали любое подвернувшееся оружие и снова рубили.
Алекса повернулся и увидел, как дружинник с луком присел у костра, наложил стрелу и поджег паклю. Стрела прочертила черный небосвод, рассыпая искры, и ушла в темень. Алекса стиснул зубы, увидев, что дружинник так и не смог подняться с колена. Одна половецкая стрела вонзилась ему в бедро, вторая прошила насквозь шею, он завалился на бок, захлебываясь кровью.
Бег становился все тяжелее, все больше степняков вставало на пути. Вот уже и сулицы кончились. Дружинники выхватили сабли и принялись рубить все, что вставало на пути. Алекса улыбнулся, увидев, что живы Илья и князь Святослав. Вон они у шатров дерутся, недалече уже. Святослав отступает, но держится против двоих, а Илья, ох, Муромец… Это каким же таким бревном он, как палицей, крутит и рядами укладывает врагов на сырую землю. Уронил… упал.
– Илья! – закричал Алекса и с нечеловеческой силой ударил набежавшего половца саблей наискось по плечу, разрубая и кольчугу, и кости.
Он не успел выдернуть саблю из окровавленного тела, как на него набросились сразу двое. И тут сбоку ударил Сила. Нагнув голову, как бык, он врезался в толпу врагов, разметал их, вонзил саблю по самую рукоять в одного, схватил с земли чье-то копье и пригвоздил второго. Третий ударил Чеботка саблей, но она только скользнула по остроконечному шлему, на железный наплечник. Чеботок сжал руками половца, приподнял и бросил на землю. Снова схватил саблю и обернулся, ища глазами сотника.
– Алекса! – Сила присел на колено.
Стрела, пробив кольчугу, вошла сотнику под ключицу. Он упал, сломав черенок стрелы, и теперь, отплевываясь кровью, пытался подняться на дрожащих от напряжения руках.
– Как же так, Алекса! – застонал Чеботок.
Схватив сотника за ворот кольчуги, он поволок его наверх, к шатрам. Там уже вставали в круг дружинники. Могучая фигура Муромца снова поднялась над головами сражающихся, он продолжал наносить удары, один страшнее другого.
– Сейчас я, други, погодите только, – шептал Чеботок, задыхаясь и волоча сотника по земле.
Кто-то набежал, хотел рубануть лежачего, но Сила вскочил на ноги и успел перехватить руку с саблей. И они стояли так, сжимая руки и скалясь друг на друга. Но Чеботок был сильнее степняка, вскоре тот застонал и попытался вырваться. Но Чеботок ударил его шлемом в лицо, вырвал из руки саблю и вогнал прямым ударом в живот.
– Сейчас, Алекса, еще немного, – шептал он, ухватив друга за кольчугу.
Снова кто-то упал рядом, потом его ударили по голове, но шлем выдержал удар. Внутри все гудело и плясало, Чеботок не слышал ничего и почти не видел. Потом его схватили чьи-то руки и втащили в круг за спины товарищей.
