Бекки застонала.
- И она - тоже…?
А Белинда тем временем охнула.
- Подруга? Она ?
- Повторяю, ты меня поняла? - он растягивал слоги, будто Белинда была идиоткой.
- Она не может быть твоей парой. - Белинда выглядела испуганной.
- Черт! Прямо проклятье какое-то!
Бекки подпрыгнула, когда Саймон быстро поцеловал ее в лоб.
- Заткнись, - его голос был странно нежен, когда он посмотрел на нее сверху вниз. А взгляд, которым он снова посмотрел на Белинду, был пронизывающе жестким. - Я надеюсь, что моя подруга будет принята в Прайде с радушием. Ты меня поняла ?
Белинда фыркнула:
- Она даже не одна из нас.
- Нет - так будет.
- Не буду! - Бекки попыталась выпрямиться и гневно уставиться на него, но боль скрутила ее, заставив вернуться на место. Себе на заметку: раны живота и подпрыгивания не совместимы. О-ох.
- Будешь, а сейчас успокойся. - Он смотрел на женщину, стоящую напротив них, но Бекки знала, что он прекрасно чувствует ее взгляд.
- Задница, - сложив руки на груди, она пренебрежительно фыркнула.
Он посмотрел на нее вниз и нахмурился.
- Как ты только что назвала меня?
- Ты слышал. Ты был и навсегда останешься Задницей.
- Но… я думала, мы поженимся. - Голос Белинды дрожал от непролитых слез.
- И что, интересно, заставило тебя так думать? - Саймон выглядел совершенно обескураженным.
Бекки видела, как дрожь прошла по телу Белинды, и только сейчас задалась вопросом, насколько сильно любила Саймона эта женщина. Если честно, ей было жаль ее. Саймон не тот тип мужчин, который может остепениться. Хоть он и назвал меня своей подругой, лучше не вступать на эту дорожку. А не то буду потом страдать в точности как Белинда.
- Отпусти меня, Саймон. У меня кровь идет и мне нужно в больницу.
- Дельное замечание. Доброй ночи, Белинда. - Он широко шагнул, крепко держа Бекки на руках.
Через плечо Саймона она увидела, как другая женщина, опустив голову, стиснула ее руками. По ней прокатилась неожиданная волна сочувствия. Белинде было больно, но она никогда не была такой плохой, как Ливия. То, что Саймон много лет встречался с ней, видимо, дало ей надежду, что когда-нибудь он будет принадлежать ей.
Они подошли к машине Саймона.
- Ну же, Саймон, отпусти меня. Серьезно. Я смогу добраться до пункта первой помощи. Там куча человеческих докторов.
Его брови недоверчиво поднялись.
- И как ты объяснишь им свои раны? - Саймон поставил одну ногу на подножку и посадил на нее Бекки, освобождая таким образом руку, чтобы достать ключи. - Привет, меня ранила верпума, я немножко поцарапана и есть опасность бешенства? Или: Не отправите ли жителей округа поохотиться на пуму?
- Зная, кто меня укусил, опасения насчет бешенства - не такая уж сомнительная идея. - Она вздрогнула, когда он ее немного переместил.
Глядя на нее, он терпеливо ждал ответа. Она закатила глаза и вздохнула. Саймон воспринял это как капитуляцию. Он открыл дверцу автомобиля и осторожно усадил ее на пассажирское сиденье, с бесконечной заботливостью закрепив на ней ремень безопасности. Он снял с нее маску разбойницы и положил к себе в карман. Сев на место водителя и застегнув свой ремень безопасности, снял свою маску Зорро. Затем завел машину и аккуратно выехал на дорогу, ведущую от особняка.
Она даже не понимала, куда они едут, пока он не свернул на свою собственную подъездную дорожку. Но было уже слишком поздно.
Глава 2
Темно- зеленый деревянный фасад и серый сланцевый фундамент дома Саймона, построенного в стиле Крафтсмен
[6]
возглавляла темно-серая трапециевидная крыша, опиравшаяся на традиционные столбики и фигурные опоры, столь привычные для такой архитектуры. Его излюбленной частью дома был открытое широкое переднее крыльцо. Оно опоясывало половину дома и выходило в палисадник, что делало его больше похожим на террасу, чем на крыльцо. Строя его, он специально расширил его в одну сторону, чтобы иметь место, где мог бы спокойно посидеть и поразмыслить за баночкой пива после напряженного трудового дня. Стеклянная вставка на его парадной двери со стилизованной головой кошки с нефритовыми глазами -такими же, как у Бекки, - была его собственным творением. Дом больше вытянулся в глубину, чем в ширину, с гаражом на пару автомобилей позади него.
Саймон свернул на свою подъездную дорожку, довольный в данный момент тем, что его пара находится рядом с ним, несмотря на запах ее крови. Он нажал кнопку дистанционного управления, чтобы открыть двери гаража, завел туда пикап и заглушил двигатель. Затем снова нажал на кнопку, закрывая двери гаража и заключая Бекки в своем доме. Пума внутри него мурлыкал, зная, что их подруга находится в их логове, пусть даже и временно.
Ее кровотечение замедлилось; если бы не это, он укусил бы ее еще до того они ушли с места происшествия, и к чертям всех тех, кто мог бы это увидеть. Ее здоровье было для него важнее всего на свете. Вид Ливии с испачканными кровью губами, - ее, Бекки, кровью! - подстегнул его решимость привести девушку домой. Если до этого у него и были какие-то сомнения в том, что Бекки является его парой, то небольшая сцена в саду Фриделиндов, окончательно их развеяла.
Суке повезло, что Бекки не потребовала ее жизнь, пусть даже шутя. За пролитую кровь своей половинки Саймон убил бы любого, не сомневаясь ни доли секунды. А то, что в тот момент рядом был Альфа, только упрочивало его право. Джонатан Фриделинд и ухом бы не повел. Как бывший Альфа, он посчитал бы кровопролитие справедливым возмездием.
Единственное, что остановило его - это страх на хорошеньком личике Бекки. Страх перед ним.
Саймону пришлось заставить себя переключиться на это.
Выйдя из машины, он несколько мгновений внимательно разглядывал ее. Она была слишком худенькой и нервной, но у него было на уме кое-что по этому поводу.
Она сидела, со своими разметавшимися вокруг лица буйными светло-каштановыми кудряшками и наблюдала, как он обходил капот. Когда он открыл дверь с ее стороны, ей хватило ума чтобы остаться на месте и позволить ему внести ее в дом. Саймон понес ее через прихожую и, не останавливаясь, через кухню в гостиную. Он был уверен, что, понеси он ее сразу в спальню - его злющая подруга пнула бы его по яйцам. Он бережно посадил ее на свою шалфейно-зеленую кушетку, наслаждаясь тем, как этот цвет оттенил ее бледную кожу. Саймон, думая о ней, выбирал цвета интерьера неосознанно. Но только теперь, когда посадил ее на кушетку и увидел, как ее кожа оживилась, понял, что отделал весь дом в цветах, подходящих для нее. Результатом были стены легких, теплых золотистых тонов, и яркие забавные ткани, которые придавали чувственный колорит ее коже. Ткани были мягкими, на ощупь почти как бархат. Он выбирал тона светлого дерева, отдавая предпочтение, где это было возможно, клену, разбросав по нему небольшие вкрапления черного, чтобы это стало похожим на землю. В очередной раз его Пума попытался привлечь его внимание, но он проигнорировал его.
