Если он сейчас ждал, что я обделаюсь от страха, то зря. У меня был припрятан еще один козырь в рукаве: призывная печать Люциана. Я по глупости засунула ее между своей майкой и формой охотников, чтобы случайно не активировать при контакте с кожей. Теперь я себя за это проклинала.
– Прости Тристана, – обратился ко мне отчим. – Он хороший парень, и я обычно никому не позволяю так со мной разговаривать. Но, принимая во внимание необычные обстоятельства, я бы хотел предоставить тебе определенную свободу действий.
– Свободу? – я чуть не расхохоталась в голос. – Я, связанная, стою перед тобой на коленях, после того как твой подельник насильно меня сюда притащил, а ты говоришь о свободе?!
Харрис неодобрительно пощелкал языком.
– По моему приказу Тристан восемь долгих лет днями напролет присматривал за тобой, отвечая своей жизнью за твою безопасность. Это достойно хотя бы скромной благодарности.
Я уже собиралась высказать ему в лицо, куда он мог засунуть себе мою благодарность, как меня настигла вся тяжесть его слов. «Тристан делал ЧТО?!»
Отчим засмеялся:
– М-да, у паренька невиданные возможности и… как бы выразиться… множество лиц. Покажи ей.
Всё еще в шоке, я повернулась к Тристану. Чудовищная ярость и бесконечная печаль его серых глаз лишили меня дара речи. Тотчас его черты начали расплываться и появлялись новые, до боли знакомые лица. Только глаза оставались прежними. Грустные серые глаза, доверчивые серые глаза, подозрительные серые глаза. Глаза, которые всегда были рядом. Глаза, которые принадлежали моему соседу Феликсу, Сталкеру-Шерлоку, Каро из «Корицы», мистеру Пигому из библиотеки…
Я потрясенно смотрела на человека на полу, даже когда он снова стал похож на себя самого.
– Похоже, мне удалось завладеть твоим вниманием, – самодовольно произнес отчим. Он заерзал на стуле, пока не нашел положение, которое ему понравилось. Он и раньше всегда так делал. – Все могло бы быть куда проще, Ариана. Я не злодей. Я хочу защитить тебя.
В своей синей жилетке и с вычурной прической он казался абсолютно безобидным. Даже его голос звучал по-доброму и приветливо. Я почти поверила в его образ обеспокоенного папы. Но лишь почти. В его льдисто-голубых глазах не было теплоты.
– Ты не злодей?! Дай угадаю, – фыркнула я и небрежно кивнула на свечи, – тебе просто стало скучно, и ты вдруг подумал, что мог бы разыграть со мной «Призрака оперы»?
– Ах, Ариана… я правда никогда не понимал твое чувство юмора, – он медленно встал и обошел свой письменный стол. Я поежилась. Тристан, который все еще лежал на полу, чуть отполз от Харриса. Я не могла его за это винить. Сама бы сделала то же самое, если бы «ледяная жила» не удерживала меня на месте, как подвешенные в воздухе оковы.
Скрестив руки на груди, мой приемный отец облокотился на тяжелый стол.
– Джирон уже преследует тебя, а скоро начнет и Лига, – продолжал он. – Я за тебя волнуюсь!
«Доверься мне».
Я растерянно потрясла головой. От этой боли я уже неспособна была ясно мыслить. Я действительно сейчас?..
«Со мной ты в безопасности!»
Одурманивающее тепло распространялось по моему телу, убаюкивало меня. Боль отошла куда-то далеко-далеко.
– Они все хотят убить тебя, но я хочу это предотвратить.
«Ты можешь мне доверять… Я – твой отец, я позабочусь о тебе!»
Как бы не так! Я стряхнула обманчивую теплоту. На этот раз я была уверена, что слышала его голос у себя в голове. Прищурившись, я взглянула на него.
Это был не мой отчим.
Это был праймус!
– Кто ты? – процедила я.
Он просто рассматривал меня. А затем, когда показалось, что прошла целая вечность, его выражение лица очень медленно начало меняться. Жестче, упрямее. Уголок рта изогнулся в намеке на убийственную улыбку, а арктическая голубизна его глаз скоро сменилась на ночную черноту. Он тихо рассмеялся.
– А я тебя недооценил.
«О. Боже. Мой». В моем приемном отце скрывался чертов праймус! Он просто одержим или уже мертв? И как давно?
– Кто ты? – повторила я свой вопрос.
Праймус в теле моего отчима оттолкнулся от стола и приблизился ко мне. Я заклинала себя дышать как можно спокойнее, но глубоко засевший инстинкт бегства ударил в меня со всей силой. Когда он остановился передо мной, «ледяная жила» пришла в движение. Она сжалась еще сильнее и потянула меня за собой наверх. Только когда я поднялась на высоту глаз праймуса, она замерла. Мои ноги болтались в воздухе.
– Я, Ариана, – улыбаясь, проговорил он, – твой отец.
Моим первым порывом было засмеяться, высмеять его, чтобы он закончил этот фарс. На протяжении всей моей жизни он притворялся моим папой, скрывал, что мой настоящий биологический отец пускал слюни в его лаборатории под аппаратом жизнеобеспечения. Мой бессмертный отец…
А потом я застыла.
Я сложила между собой кусочки мозаики и… «Черт побери!»
– Танатос?.. – потрясенно выдохнула я.
Слабое подобие поклона послужило одновременно подтверждением и насмешкой.
– Давно? – горло так пересохло, что мой голос был чистым хрипом.
– Приблизительно одиннадцать лет, – веселясь, сказал он. Он ни на секунду не отводил от меня глаз, будто наслаждаясь каждой моей реакцией. Неудивительно, он же ждал ее одиннадцать проклятых лет. А я выросла под одной крышей с совсем обезумевшим брахионом, который не только зачал ребенка моей матери, но и вдобавок убил моего отчима! От такой иронии хотелось кричать. Сначала я узнала, что мой папа был мне не папой, а теперь, что он им был, но в совершенно ненормальном и искаженном смысле.
– Я знаю, как это, должно быть, тебя удивляет, Ариана. Но я просто не мог допустить, чтобы этот придурок Харрис так сильно на тебя влиял. Все-таки ты моя дочь. Ваших кратких визитов в лабораторию мне было недостаточно. Я хотел видеть, как ты растешь.
Образы проносились в моей голове, словно выстрелы. Наша квартира, постоянные ссоры, правила, ожидания, требования, наказания… Это всё был он!
– Почему? – прошептала я.
И это единственное слово несло в себе так много…
Почему он так обращался со мной и с мамой? Почему он предал Лигу? Почему имитировал собственную смерть? Боже мой… и когда Люциан узнает, что Танатос двадцать лет врал ему… Он был так крепко убежден в верности своего лучшего друга…
– Тебе известно, что я вообще не хотел становиться брахионом? – сказал он таким тоном, как будто мы тут просто болтали. – Лига заставила меня.
– Куча людей недовольны своей работой. Это еще не повод моментально слетать с катушек, – ляпнула я. Рот Танатоса превратился в жесткую линию, но он проигнорировал мое издевательство.
– Они вырезали мне сердце. Сделали меня зависимым.
