Он моментально получил еще одну атаку со стороны Люциана. Теперь Танатос ловко увернулся от своего бывшего ученика. Он воспользовался замахом при ударе и врезал Люциану локтем в лицо. Люциан отступил на несколько шагов.
Я снова завопила. Должен же он заметить, что его противник искуснее и быстрее любого человека, будь на нем хоть все возможные печати. И действительно… насторожившись, Люциан по-новому взглянул на человека напротив. Мой отец ответил на его взгляд.
– А что бы подумал твой старый друг Танатос, узнай он, что ты переспал с его маленькой дочкой? – насмешливо поинтересовался он.
– Танатос мертв.
– В самом деле? – засмеялся отец и позволил своему ациаму засветиться. – Ах, Люциан, я понимаю, что ты не можешь видеть сквозь мою иллюзию, но я был готов поспорить, что ты будешь первым, кто догадается.
В помещении воцарилась тишина.
А потом глаза Люциана расширились. Было буквально видно, как его разум постепенно осознает всю степень этого предательства. Неверие сменилось растерянностью, за которым последовали разочарование и чистая ярость.
– Ты грязный ублюдок.
– И всегда им был, – осклабился Танатос, изобразив пародию на поклон.
– Как?! Как тебе удалось сменить тело?
– А после того как Электра вернула мне сердце, это уже не было так сложно. Нам всего-то и надо было пересадить его добряку Уилсону Харрису, провести небольшой ритуал, и вот… – отец мимоходом пожал плечами. – Если пожелаешь, я мог бы и тебе в этом посодействовать.
– Нет, благодарю. Я привязался к своему телу, – сухо отказался Люциан.
Танатос еще раз дернул плечом. А потом в его голосе появился незнакомый тон:
– Знаешь, а ведь это была не ложь. Я часто размышлял о том, чтобы обратить тебя.
– И что же тебе мешало?
– Я думал, когда расскажу тебе про Изару и свои планы, в тебе проснется этот долг чести и ты выдашь меня Совету. Но потом, – продолжил он, явно развеселившись, – я увидел тебя в Ирландии с моей дочерью. И тогда у меня как будто глаза открылись. Ты, чертов кретин, украл мой план. Ты захотел ее душу, и она уже была к этому близка, не так ли?
Медленно губы Люциана тронула улыбка.
– Что я могу сказать… женщины не могут передо мной устоять.
Я не поверила своим ушам. Естественно, мой мозг твердил мне, что Люциан обманывает Танатоса, чтобы спасти меня. Но червячок сомнения остался, несмотря ни на что. В конце концов, эти двое были друзьями несколько веков.
Танатос обрадованно взглянул на меня:
– А я тебя предупреждал, Ариана. Если бы ты лучше слушалась своего папу… Он уже признавался тебе в любви? Ай, само собой. Но, конечно же, тебе никому нельзя об этом рассказывать, потому что это вызовет столько трудностей, так ведь? Люциан так любит быть трагическим героем. Восхищение, преданность, отчаяние, доверие и, конечно, желание.
Я сглотнула. Как мог кто-то так ошибаться, но одновременно попадать прямо в цель?
С довольной ухмылкой Танатос вновь обратился к бывшему воспитаннику:
– Твой вкус не изменился за последние столетия, Люциан. Расскажи мне, каково было почувствовать вкус ее души. Изара, бессмертное пламя… Это должно быть невероятно.
– Да ничего особенного. Честно говоря, в постели она гораздо лучше. – Только сделав над собой усилие, я не позволила его резким словам резануть мне прямо по сердцу. На лице Люциана не дрогнул ни один мускул. Он устроил идеальное представление, чтобы скрыть, что чувствовал ко мне. По крайней мере, я в это верила. Ведь я носила на себе его знак. Я сама его видела!
Нет, не видела!.. Люциан мне его показал.
Танатос захихикал:
– Ты и не представляешь, как я по тебе скучал, Люциан. Присоединяйся ко мне! Вдвоем мы стали бы непобедимы. Мы сотрем Лигу в порошок!
Я почувствовала, как в помещении сдвинулся баланс сил, и затаила дыхание. То, что Танатос таким образом отдавал предпочтение Люциану, не понравилось ни Электре, ни Тристану. Обо мне и говорить было нечего…
Электра приоткрыла свой безупречный ротик, чтобы поспорить с решением Танатоса, но потом передумала ему перечить.
– Наша клятва связывает нас с Лигой, – проговорил Люциан в напряженной тишине.
– Мы клялись служить общему благу праймусов. Я никогда не нарушал клятву! – парировал Танатос. – Лига – как болезнь. Давай освободим праймусов от нее.
– А потом будем ими править?
Старший праймус широко улыбнулся:
– Милый маленький бонус.
Люциан пытался разболтать Танатоса? Я горячо на это надеялась, потому что, если нет… В эту секунду я поймала взгляд его зеленых глаз. Они были лишены всякого выражения.
– А ее душу тоже получишь ты?
– Все-таки это я ее создал, – сказал Танатос. – Но, если получится, я могу сделать тебе такую же. Лига сгорит, как пришлось сгореть нашим друзьям-брахионам, – его рука вытянулась в сторону статуй рыцарей, а в моей голове встал на место последний кусочек пазла. Эта комната была личным мемориальным залом Танатоса. Рыцари были не рыцарями, а скульптурами брахионов, убитых Лигой. Потому-то они и были повернуты лицами к стене. Чтобы продемонстрировать их знаки праймусов на спинах.
У моего отца точно были не все дома!
Люциан тоже рассматривал статуи. Горе и злость смешались на его лице. Эти брахионы были и его друзьями.
– Заманчиво, – тихо произнес он. «О господи…» Это звучало чересчур правдоподобно…
С диким взглядом мой отец опустил свой ациам.
– Какова твоя цена?
Неожиданно краем глаза я уловила движение. Тристан вышел из тени. Его голос был спокоен, но на лице читалась неприкрытая ненависть.
– Люциан тебе лжет! Он никогда к тебе не примкнет. Он… влюблен в твою дочь.
Это откровение прозвучало в звенящей тишине.
Отец поджал губы. Он переводил взгляд от Люциана к Тристану, потом ко мне и обратно к бывшему ученику. Однако Люциан отнесся к новому участнику действия с холодным спокойствием.
– Тристан – восставший из мертвых…
– Ты не можешь меня убить. Когда ты уже это запомнишь?
Оба молодых человека разрывали друг друга на части одними лишь взглядами. Люциан прищурил глаза.
– Ты хотел узнать мою цену, Танатос? Вечная душа, как у Ари, и его голова.
Тристан не впечатлился. Он был абсолютно уверен в себе и в том, что мой отец ему доверял. Безмолвная дуэль превратилась в борьбу за благосклонность Танатоса.
– Тристан говорит правду?
– Разве ты не знаешь меня лучше? – легкомысленно возразил Люциан.
– Отвечай на мой вопрос! – взревел Танатос и поднял свой кинжал. – И не забывай, что это я научил тебя играть с правдой.
