– Эмм… со мной все в порядке. Мы можем… эээ… продолжить, – еле слышно прошелестел бедняга. Прошло несколько мгновений, пока Гидеон раздумывал, как ему это прокомментировать, да и стоит ли вообще. В итоге он просто покачал головой и вернулся к обучению:
– Как видите, обычное оружие мало чем полезно против праймусов. Только одно может серьезно им навредить: кинжал брахиона.
После этого он взял в руки клинок длиной примерно с предплечье, тот самый, которым однажды угрожал Люциану. Из-за многочисленных ламп в спортзале кинжал переливался при каждом движении. Только сейчас я разглядела, что он был трехгранным и гравировка полностью покрывала каждую сторону, включая гарду и рукоять. У Люциана узоры слабо светились.
– Такой клинок брахиона называется ациам. Он опасен не только для плоти человеческого тела, но и для самой сущности праймуса. Ациам ранит праймуса так же, как ранил бы человека. Если ранение достаточно серьезно, праймус будет вынужден покинуть свое тело. Он не умрет и рано или поздно найдет себе другое тело, но до этого момента будет обезврежен. Брахион в таком случае способен через рану проникнуть в сущность праймуса и выжечь его изнутри. Это единственный способ убить праймуса.
Я восхищенно рассматривала ациам, который лежал на двух пальцах Гидеона, демонстрируя идеальную сбалансированность.
– Что делает эти клинки такими особенными? – спросила я, не в силах отвести глаза от серебристого оружия.
– Это тайна брахиона. Каждый брахион создает свой собственный кинжал и сражается исключительно им, – разъяснила Лиззи.
– А чей тогда этот ациам? – поинтересовался Джимми. Гидеон вздохнул.
– К делу это не относится, но приблизительно двадцать лет назад черный рынок наводнили сотни ациамов. Мы проследили путь поставок до корпорации «Омега». Очевидно, они нашли возможность воспроизвести клинки. По нашей версии кто-то из брахионов предал своих и помог им в этом.
– Или они заставили брахиона выдать секреты, – добавила Лиззи.
Гидеон мрачно кивнул. Он быстро схватил ациам за рукоять и убрал обратно в ножны, которые носил на поясе. Я ахнула, когда они исчезли вместе с оружием прямо на моих глазах. «Как?..»
– Скопированные ациамы породили настоящий ураган. Все-таки не брахионам давно было под страхом смертной казни запрещено носить такое оружие. С тех пор Лига ослабила свои законы в пользу Плеяды.
– Ничего другого им не оставалось, – заговорил Райан с кривой усмешкой. Он впервые что-то сказал, и его мягкий бас совсем не соответствовал внушающей страх внешности. Даже сидя по-турецки, он выглядел угрожающе. Ростом он был почти с Гидеона и так же широк в плечах, а это могло что-то значить, ведь последний – реинкарнация Геркулеса. Но если брат Лиззи – несмотря на свою ворчливую натуру – излучал шарм покорителя женских сердец, Райан был дикой смесью индейца, рокера и панка. Причем в прямом смысле, а не из-за показного подражания модным трендам. Его руки и шею покрывали татуировки, и на одном только лице я насчитала семь пирсингов. Немного отросший ирокез прекрасно сочетался с черным огнем у него в глазах и темной одеждой. Все в нем взывало к хорошей драке, риску и боли. Как же успокаивало, что этот тип на нашей стороне.
– Хватит, – скомандовал Гидеон. – Давайте выясним, насколько ниже плинтуса находятся ваши шансы на выживание.
Еще до полудня стало ясно, что я не рождена для сражений. Точнее, я была прирожденной боксерской грушей для тренировки остальных. Стойки, шаги и последовательность движений были меньшей проблемой, чем их практическое применение. Как только передо мной оказывался противник, вооруженный или с голыми руками, моя голова отключалась, словно терялась связь с мозгом.
Аарон раздосадованно отбросил тренировочный меч в угол.
– Это никуда не годится! Она даже не пытается от меня закрыться, – пожаловался он Гидеону.
– У меня тут дела не лучше, – крикнул Райан, коленом наступая на неестественно согнутую спину Джимми.
Лиззи, наоборот, держалась довольно хорошо. Выходит, за кубок неудачника сражались теперь только мы с Джимми.
– Попробуй еще раз! – позвал Аарон и начал плавными движениями обходить меня по кругу. Моя задача была проста. Нужно было не дать Аарону повалить меня на пол. Я делала всё так, как до этого объяснял мне Гидеон: не спускала с Аарона глаз и пыталась принять правильное положение. Мой противник тоже следил за мной своими светло-карими глазами. Его лицо было совершенно неподвижным. И это не было какой-то его особой тактикой. Аарон просто никогда не проявлял чувств, как я успела заметить. Но, несмотря на это, а, возможно, именно поэтому он вселял в меня неуверенность. Гидеон как бы выпрыгнул из греческого героического эпоса, Райан напоминал современного индейца, но стройный Аарон и его спокойная манера поведения несли в себе что-то, не поддающееся описанию. Собственно говоря, его внешний вид подошел бы остроумному книжному червю. У него были мелкие веснушки и рыжие, в беспорядке торчавшие волосы. Тонкие ладони могли принадлежать скрипачу, а глаза смотрели так мягко и грустно, что его взгляд практически разбивал мне сердце. Но как раз из-за мягкости Аарона в сочетании с его целенаправленными, змеиными движениями меня пробивал холодный пот. Или причина была в том, что дюжина синяков, которые я уже набила, была на его совести. Обжегшись на молоке, дуешь на воду, ну и всё такое…
– Попытайся подстроиться под его шаг! – прокричала мне Лиззи с края матов. Гидеон дал сестре передышку, чтобы понаблюдать за мной. Краем глаза я увидела, что Райан и Джимми тоже прервали тренировку.
«Да я могу брать плату за представление!»
Аарон незаметно сократил дистанцию между нами. Я мысленно просчитывала его дальнейший ход. Может, у меня получится предугадать, что он задумал. В этот раз я хотела справиться лучше. Но я так увлеклась, что поздно заметила, как Аарон бросился в атаку. Падая, я сама развеселилась от этого парадокса. Я приземлилась на мат. В этот раз он показался мне еще тверже, чем при четырнадцати предыдущих знакомствах, которые у нас с ним уже состоялись. Я хотела откатиться от Аарона, но его рука сомкнулась на моей шее. Он обхватил меня ногами сзади, делая с моим плечом что-то, чего я так и не смогла понять. Я чувствовала себя свернутой в крендель и не могла пошевелиться под захватом Аарона. Так, скрученная, я созерцала потолок и в сотый раз задавалась вопросом о смысле этой затеи. Ни один праймус в мире не будет вцепляться в меня как осьминог. Или как агрессивная обезьянка валяться на полу со своей добычей. Это сравнение стало последней каплей. Я начала хохотать. Я смеялась и смеялась, все громче и громче. Из глаз брызнули слезы, и даже когда Аарон выпустил меня из своей смертельной хватки, я с трудом глотнула воздуха и, хихикая, каталась по матам.
– Она не воспринимает ситуацию всерьез, – зазвучал надо мной голос Аарона. Его тон был холодным, отталкивающим и без намека на понимание.
