Лиззи казалась сбитой с толку, но эту часть я как раз могла объяснить. Разговор с Гидеоном и осознание, что Лиззи была его сестрой, наверняка так беспокоили Тоби, что он решил непременно это с ней прояснить. Я улыбнулась. На самом деле его поведение говорило о многом.
– А потом? – спросила я, потому что Лиззи затихла и погрузилась в раздумья.
– Потом, кажется, я сказала что-то типа… что я, возможно, вовсе не хочу, чтобы он держался от меня на расстоянии, – смущенно пролепетала она. От стыда Лиззи зарылась лицом в подушки.
– А дальше? Не делай такую интригу!
– А дальше он сказал, что, честно говоря, тоже не хочет. А потом… – через подушку донесся приглушенный писк. – Он меня поцеловал.
«Ты посмотри на это». Колдун Тоби и моя Лиззи. Радар лучшей подруги все же меня не обманул. Я не сдержала радостной ухмылки. Они будут отличной парочкой.
– Это же катастрофа! – простонала Лиззи.
– Поцелуй?
– Да! Нет! В смысле, он был потрясающий! Он был поначалу такой романтичный, а потом страстный и… Ари! Что мне делать? Он же ведьмак. Если моя семья об этом узнает… – Лиззи заныла.
– Все действительно так плохо? – вообще-то, у меня раньше не возникало подозрений, что среди качеств семьи Росси отсутствует толерантность.
– Ты не понимаешь, Ари. Брат моей мамы погиб, сражаясь против ковена ведьм, а в прошлом году, – продолжила она, – ведьма убила невесту Гидеона.
– Господи. Мне так жаль, Лиззи, – я представить себе не могла, что происходило, пока я пребывала в блаженном неведении, как часто Лиззи во мне нуждалась, а я не могла быть рядом. Я погрязла в жалости к себе из-за всего этого вранья и напрочь забыла, что Лиззи тоже пришлось непросто.
– Это подкосило всех нас. Она была практически частью семьи, – всхлипнула подруга. – Но Гидеону было, безусловно, хуже всех.
Последняя частичка пазла встала на свое место, и я вдруг поняла причину превращения Гидеона из веселого старшего брата в одержимого долгом, угрюмого охотника. Ясно, почему Лиззи опасалась гулять с колдуном. Даже если Тоби был на нашей стороне.
Какое-то время мы просто молча лежали рядом.
– И что ты теперь планируешь делать? – осторожно спросила я. Лиззи тяжело вздохнула.
– Не имею ни малейшего понятия, – призналась она. – Но я рада, что нас хотя бы двое.
– А?
– Ой, да хватит! – возмутилась она. Лиззи раскусила все мои уловки и взглянула на меня с укором. – Послушай, дорогая моя. То, что ты не любишь обсуждать, что происходит у тебя в душе, еще не значит, что я слепая. Вот этого, – она ткнула пальцем в печать у меня в ладони, – не было еще пару дней назад. А так как мы после «Гоморры» ни на секунду не спускали с тебя глаз, я с долей уверенности могу утверждать, что Люциан дал тебе ее не при личной встрече.
«Черт». Я недооценила наблюдательность своей подруги. Лиззи подтащила к себе подушку, которой я в нее недавно кидалась, и устроилась на ней поудобней.
– Итак, что еще произошло, когда он приходил к тебе во сне?
Мне потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, как легко ей удавалось видеть меня насквозь. А потом я посмотрела в большие, как у олененка, и полные ожидания глаза Лиззи и сдалась. Поцелуй же не конец света.
– ЧТО он сделал?! – ее брови грозились переползти со лба на макушку, когда я рассказала всю историю. – И ты говоришь мне об этом только сейчас?! – брови вернулись на свое место, и она исправилась: – Забудь! Я ничем не лучше.
– Это ничего не значило. Как бы то ни было, это даже произошло не в реальности и было просто его отвлекающим маневром.
– Бла-бла-бла… Как это было? Рассказывай уже!
Я застонала:
– Это был просто поцелуй. Что такого грандиозного я должна тебе рассказать?
Сказать вслух, что я, пожалуй, почувствовала намного больше, значило признать, что я была настолько глупа, чтобы почти отдать свое сердце демону-манипулятору.
– Ничего подобного! Ты от меня так просто не отделаешься!
– Лиззи! Я знаю, что для Люциана я просто средство для достижения цели. Да, это было здорово, – «Преуменьшение года». – Был бы полный провал, если бы это оказалось не так, у него же была целая вечность, чтобы практиковаться. Но я не собираюсь, как наивная дурочка, бросаться ему на шею. Это ничего не значит, и так оно и останется.
Если я буду достаточно часто себе это внушать, быть может, я и сама в это поверю. Я на это надеялась. Лиззи, казалось, не особо впечатлилась. Она в самом деле хорошо меня знала. Но на этом она от меня отстала.
– Хорошо. Я просто хотела убедиться, что тебя не одурачила его потрясающая внешность. Мне бы не хотелось после Брендона переживать вторую часть истории о разбитом сердце Ари. Потому что такие неравные отношения никогда не заканчиваются хорошо.
– Ты права, – проворчала я.
Лицо Лиззи помрачнело:
– Я вляпалась в неприятности, да?
– Может, тебе просто поговорить с Гидеоном?
– Шутишь?! Мой брат предупредил Тоби. В следующий раз он уже не будет таким милым.
– Но после выговора от Гидеона Тоби пришел к тебе. Если посмотреть на это с такой стороны, то за ваш поцелуй ты обязана брату.
– Ааа! Пожалуйста, кто-нибудь, пристрелите меня!
В дверь постучали.
Округлив глаза и открыв рот, Лиззи вытаращилась на дверь. Этот способ с мисочкой от подслушивания работал на дальности обычного человеческого слуха?
Гидеон приоткрыл дверь. На нем была изношенная футболка и боксерские шорты, выглядел он усталым. Светлые волосы лежали на голове в полнейшем беспорядке.
– Я, конечно, понимаю, что вам нужно личное пространство, чтобы обсудить всю эту девчачью чушь, но я тут пытаюсь поспать хотя бы пару часов, а этот звук, – недовольно процедил он и указал на чашу, – рвет мне последние нервы! – он строго взглянул на нас, но потом немного смягчился. – Кроме того, мне будет спокойней, если парни, которые вас сейчас охраняют, смогут услышать, если в комнате материализуется като.
Мы с Лиззи виновато переглянулись. Такой вариант мы не продумали.
– Не могли бы вы ради меня просто утром продолжить то… чем бы вы тут ни занимались? – сонно попросил он.
– Конечно, – Лиззи остановила шарик в чаше. Гидеон облегченно выдохнул и закрыл дверь.
– Спокойной ночи, – крикнула я ему вслед, но он уже не отреагировал.
Теперь я знала, чем ради меня пожертвовали те, кто меня окружал. А я в благодарность только срывала на них злость. Злость и пассивное страдание. Но я хотела это изменить. С самого утра я стану приветливей к Гидеону и охотникам. И мне следовало извиниться перед Райаном.
