На экране динамика тоже изменилась. «Моника и Чендлер действительно будут жить вместе, мне надо съезжать. И вообще, все меняется», – говорит заплаканная Рэйчел Россу в «Эпизоде, где Росс обнимает Рэйчел». Этот очень печальный момент быстро сглаживается сезоном смешных, совсем не грустных серий, которые даже заставляют верить, что все будет по-старому. Рэйчел сначала переезжает к Фиби, создавая забавные ситуации для них обеих (например, «Эпизод с Аптекарским столиком»
[81]). После этого она переезжает в старую комнату Чендлера в квартире Джоуи (фактически она в основном снова живет с Моникой, и все в какой-то степени возвращается к норме).
Этот сезон возлагает больше комедийной ответственности на четырех одиноких персонажей, и уже нет групповых игр, все еще есть много классических моментов: Рэйчел готовит десерт с мясом; Росс и Моника танцуют свой школьный танец в канун Нового года на шоу Дика Кларка; а Джоуи… ну, Джоуи получает новую соседку по комнате – Джанин, а затем почти сразу же избавляется от нее, и к этому лучше не возвращаться. Джоуи получает роль в новом телешоу под названием «Мак и Г.А.З.», о чем тоже лучше не стоит говорить. В этом сезоне, возможно, слишком много шуток для шести взрослых, но это необходимая мера, чтобы отвлечь от серьезности пары Моники и Чендлера. Шоу по-прежнему хорошее, но оно никогда не будет таким простым и смешным, каким было раньше. Собрать всю группу вместе станет все труднее и труднее, и в конечном итоге она распадется навсегда.
В середине сезона нас ждет «Эпизод, в котором все могло быть иначе», или серия из разряда «что, если…». Что было бы, если бы Рэйчел вышла замуж за Барри; если бы Росс и Кэрол никогда не развелись; если бы Джоуи все еще был звездой сериала; если бы Чендлер стал писателем; если бы Фиби стала успешной бизнес-леди; и если бы Моника все еще была толстой?
Давайте проясним: это не просто толстая Моника. Это совершенно другой персонаж. Остальные пять героев в придуманных ими ситуациях носят разную одежду, но по сути остаются теми же людьми (и это главная идея эпизода). Толстая Моника, однако, является выдумкой, которая не имеет никакого сходства с уверенной, зрелой, многомерной Моникой. Толстая Моника имеет одно измерение – жир. Она говорит глупым, гнусавым голосом и подпрыгивает при упоминании конфеты. У нее никогда не было серьезных или сексуальных отношений, и вся ее жизнь вращается вокруг еды. И не так, как это делает Моника – шеф-повар, который готовит лучшую утку конфи и брокколи рабе. Толстая Моника кричит (с набитым ртом) о майонезе и все время с «Кит-Катом» в руках. Толстая Моника даже не кажется связанной с более ранними версиями самой себя. Первый раз мы видим ее на выпускном видео во втором сезоне – это не Толстая Моника. Это Моника, когда она была толстой. Ее упитанность все еще используется в качестве кульминации в этом эпизоде, но не более, чем старый нос Рэйчел или волосы Росса образца 1980-х годов. Настоящая Толстая Моника впервые появляется во флешбеке из эпизода ко Дню благодарения в пятом сезоне. Именно тогда мы узнаем, что Моника решила худеть из-за того, что услышала, как Чендлер смеется над ее весом. А потом, когда она похудеет, он полюбит ее! Миленько?
Толстая Моника является показательным персонажем сегодня, в эпоху, когда бодипозитив является популярной концепцией и искренне популярной практикой. Как и в случае с шуточками про геев, шутки про вес считаются грубыми или детскими, но люди все еще смеются над ними. Как и гомофобия, фэтшейминг все еще глубоко укоренен в американской психике. Если бы это было не так, то Толстая Моника была бы просто Моникой.
В каждом своем появлении Толстая Моника проходит через тот же фильтр приемлемости, что и Кэрол со Сьюзан, женатые женщины, которые никогда не целуются
[82]. Толстая Моника терпима, пока она представляется как шутка, подобная другому полному персонажу в шоу – голому мужику.
Тем не менее не все с этим согласны. Многие действительно любят Толстую Монику и многих реальных полных женщин. Писатель и активистка Матильда Грегори опубликовала эссе о том, как персонаж стал для нее образцом для подражания с точки зрения самооценки. «Толстая Моника засмеялась, Толстая Моника возжелала. О, похоть Толстой Моники! Да, она все время ела, ОНА ВСЕ ВРЕМЯ ЕЛА. Толстая Моника ела публично и не стеснялась, потому что ей этого хотелось, а еда вкусная», – писала Грегори. И правда, этот персонаж пренебрег ожиданиями о полных людях, которые должны проводить свою жизнь, съедая себя изнутри и оставаясь невидимками – и конечно же, никогда не есть пончики на публике. Толстая Моника ела пончики на публике во время танцев. С одной стороны, она казалась совершенно свободной и ей было комфортно в своем теле. С другой – это было не ее тело. Под этим толстым костюмом была худая женщина
[83], и все это знали.
Действительно, вес Кокс (и Энистон) всегда отслеживался СМИ. Худоба знаменитостей была особенно популярной темой, а таблоиды открыто рассуждали о неправильном питании и наркомании. Между тем если полные знаменитости (или не худые) сбрасывали вес, те же издания позиционировали это как историю успеха. Посыл был понятен: худоба была желательной, слишком сильная худоба – причиной для беспокойства. А лишний вес? Люди в теле – не для обложки. Единственное место, где их можно было увидеть, – фотографии «до». Даже Грегори признала, что одной из причин, по которой ее тянуло к Толстой Монике, было то, что она была предшественницей худой, «нормальной» Моники. Персонаж существовал только в воспоминаниях или в этой альтернативной вселенной. Такая же нелепая и выдуманная, как бизнес-леди Фиби, Толстая Моника (да и в целом кто угодно в теле) не имела места в реальности «Друзей».
Эта серия была временным обходом этой реальности. Когда шоу вернулось к своей обычной временной шкале, эпизод, казалось, был паузой. Во второй половине шестого сезона не было серьезных сюжетных линий или историй, близких к завершению: Росс встречается со студенткой; эпизоды с участием Брюса Уиллиса; печальное фиаско «Мак и Г.А.З.» (все, теперь мы точно не будем это вспоминать, обещаю). Сюжет сериала не был полностью заморожен, но, похоже, сценаристы хотели поставить его в спящий режим. Возможно, это было преднамеренное затишье, чтобы сделать неожиданный поворот. Или, может быть, они тянули время, потому что должны были.
