Она находит все новые способы полакомиться своим прошлым – например, готовит чай, смешав фотографический пепел с заваркой. Главное, не переборщить с водой, иначе воспоминания теряют аромат, чересчур бледнеют, а она хочет, чтобы они были яркие, красочные, какими были события ее жизни – для этого она оставляет чай настаиваться на ночь и привыкает пить его холодным. Она повсюду носит с собой пакетики с блендированной смесью. Это ее спасение, когда она надолго отлучается из дома и альбомов нет под рукой. Если становится невмоготу, она заливает пакетики кипящей водой и пьет. У нее что-то вроде ломки. Когда ей требуется очередная порция прошлого, она чувствует боль в глазах, судороги в желудке и внутреннюю дрожь, будто от голода. То, что вначале было ежедневной привычкой, переросло в постоянную потребность. Этот напиток дает ей регулярные всплески эйфории.
Ее муж явно встревожен, но она делает вид, что ничего не замечает. Последнее время она страшно рассеянна. Однажды утром она так торопилась выставить детей из дома, чтобы поскорее исчезнуть в прошлом, что забыла приготовить им в школу ланчи. Она перестала встречаться с друзьями, предпочитая сидеть дома и смаковать свою ностальгию. Нет, это не навсегда, сейчас это помогает ей пережить временные трудности. Жизнь так изменилась. Дети стали подростками и не нуждаются в ней так, как прежде. Изменились отношения с мужем, иначе и быть не может, ведь они вместе двадцать пять лет. Нельзя сразу свыкнуться с переменами. Воспоминания о прошлом, когда она чувствовала себя нужной, полезной, поддерживают ее, греют, придают уверенности.
Однажды она уходит на несколько часов, и, когда возвращается, ее встречает потрясенный муж. Она забыла дома свою смесь, и ей нечем было ни приправить салат, ни сдобрить себе чай. Салат был пресный, безвкусный, чай и того хуже, и весь обед в кафе она проскучала в опостылевшем настоящем, не имея возможности чем-либо развлечься. Она мчится домой с чувством, что ей срочно нужна доза. Муж сидит на кухне, и перед ним пустой альбом.
– Где фотографии? – спрашивает он без тени злости или раздражения, лишь страх сквозит в его тоне.
Она молча хватает чайник. Ей нужно подготовиться к разговору, может быть, сгодится та красивая фотография, где они на пляже во время медового месяца, когда она верила, что он ее опора и защита. Она нарочно приберегает этот снимок.
– Не надо. – Он нежно отводит ее руку с пакетиком смеси, которую она хочет высыпать в чашку. – Не сейчас. Я понятия не имею, что у тебя там такое, но после этой штуки ты становишься как не от мира сего. Давай поговорим.
Она садится рядом, чувствуя, как ее ожесточенность постепенно испаряется.
– Что ты делаешь с фотографиями? – спрашивает муж, переворачивая пустые страницы. – Я все время вижу наши альбомы у тебя в руках. Все наши воспоминания – они исчезли. Куда ты их подевала? – В глазах его блестят слезы.
– Я съела их, – просто отвечает она. – Все эти фотографии – взяла и съела.
– Я боялся, что ты их выбросила или сожгла, – говорит он. – Но раз так… Я даже рад, что ошибался, хотя это…
– Это странно, я знаю, – кивает она. – Это началось, когда Скотту понадобилась его детская фотография для школьного проекта и я принесла альбомы с чердака. Почему, кстати, они лежали там, где их никто не видит? – Она неуверенно качает головой. – И я нашла одну чудесную фотографию, сделанную в его первое Рождество.
– Он там в костюме рождественского пудинга, – со смехом вспоминает муж.
– Ты помнишь? – сияет она. – Он был такой славный маленький пудинг. Такой пухлявый.
– Мальчишка все время просил есть. Я думал, он высосет тебя всю без остатка и ты исчезнешь, – говорит муж, и они вместе смеются.
– Скотт выглядел таким аппетитным, я помню это время. – Она смотрит на него полными слез глазами. – И вроде не так уж давно это было, но, с другой стороны, – целую вечность назад. Все прошло и никогда не повторится. Мне так жаль того времени, ничего не могу с собой поделать. – Она сморкается в салфетку. – Все так переменилось… и продолжает меняться. Когда я их ем, я словно возвращаюсь в прошлое – там мне спокойнее, надежнее, чем здесь. Там я знаю, что происходит и что произойдет дальше. Мне этого не хватает.
– Но сейчас у нас тоже бывают хорошие моменты, – ласково говорит муж. – И прошлое никуда не делось. Мы пережили его, и оно стало частью нас. Мы состоим из него.
Вот как? Это надо еще переварить.
– И наше настоящее не так уж плохо. Ты, наверное, забыла об этом. Мы все вместе, и каждый день происходит что-то хорошее, только в последнее время ты как будто не с нами. Дети тоже это чувствуют. Вот, взгляни.
Он достает телефон и начинает листать на экране фотографии. Ее либо нет на этих снимках, либо она потерянно смотрит в сторону – видимо, поглощена погоней за прошлым.
Она видит это со слезами на глазах. Да уж, фотографии не из тех, что захочется съесть через десять лет. Печальные кадры. Муж берет ее за руку.
– Нам тебя не хватает. Мы хотим, чтобы ты вернулась. Ты нам нужна.
Он обнимает ее, как в тот вечер, когда впервые пригласил ее на танец. Целует, как во время их первой прогулки у моря, запускает руки в ее волосы и крепко прижимает ее к себе, как тогда, когда они впервые занялись любовью. Он целует ее глубоко, долго, точно хочет сказать ей что-то важное, как в их первые дни, как на свадьбе друзей, куда их впервые пригласили вдвоем и они смотрели на новобрачных, думая об одном. Тот поцелуй впервые открыл им их взаимное желание, и это как раз те моменты, что она недавно съела, но теперь все происходит по-настоящему. Новый момент. И он вкуснее, чем любая фотография.
10
Женщина, которая забыла, как ее зовут
Оставалось двадцать минут, чтобы подготовиться к выходу. Она чувствовала себя совершенно измотанной. Была суббота, и целый день она развозила детей по занятиям: то в театральную студию, то на футбол, то на рисование. Потом еще на два дня рождения – сложная схема отвезти-забрать, осуществляемая совместно с другой мамашей. В результате, под ее ответственностью оказались еще двое детей, причем один, когда стал вылезать из машины, упал, зацепившись за ремень безопасности, и больно ударился головой. К счастью, обошлось без последствий, без драмы и поездок в больницу. Она и не заметила, как наступил вечер. До приезда няньки она успела покормить детей ужином и наскоро принять душ.
Таксист приехал раньше, а она опоздала на пять минут, и, когда она вышла, он стал пенять ей, говоря, что ждет уже десять, и из-за этого у них возник разгоряченный спор. Кровь долго стучала в висках от злости и раздражения. Лезут тут всякие с разговорами, дергают, совсем нет времени ни подумать, ни сделать что-то как следует. Кошмар!
Она врывается в ресторан, взмыленная, потная, хотя недавно принимала душ. После душа она умудрилась обжечься феном, в перегретом такси было жарко, а тут холодно, работает кондиционер. На ней пальто, перчатки, шарф, голову печет после горячей укладки, и тушь, кажется, потекла. Она устала, перенервничала, и вообще от рассеянности плохо понимает, где она и что вокруг творится.
