Команда офиса окружного прокурора встречалась теперь дважды в день. Отчет из «Пайксиса» и распечатки из «Сёрнера» были единственной серьезной уликой, связывающей Каллена с препаратом, убившим Гэлла. Однако «Пайксис» лишь давал понять, что у Чарльза Каллена была возможность получить лекарства и с их помощью совершить убийство. Прокурор Форрест понимал, что это с трудом можно назвать доказательством.
Чарльз Каллен легко мог заявить, что заказы тайленола были настоящими
{225}. Интерпретация Эми записей из «Пайксиса» предполагала, что Каллен играл с пациентами в смертельную игру, сидя в другом конце отделения; слишком сложное предположение, чтобы его доказать. Не могли они доказать и то, что многочисленные отмены заказов были чем-то, кроме ошибки, или что его наблюдение за «Сёрнером» было чем-то, кроме неприятной, но безвредной странности. Учитывая, что Каллен не работал, было слишком поздно ловить его с поличным без риска получить еще одно убийство. Существовал только один надежный способ посадить Каллена: заставить его признаться в убийствах или хотя бы одном тому, кому он доверял. Чтобы преподобный Гэлл не оказался таким же «висяком», как Этель Дюрьеа, Тим должен был попросить Эми еще об одном одолжении.
Детективы предоставили Эми телефон в одном из старых кабинетов отделения наркотиков, где исходящие звонки отражались на определителе как частные номера. Она застала Чарли дома незадолго до 11:00, начав с солнечного «Привет, милый!».
Как только темой их разговора стало дело, она сказала: «Я думаю, меня очень беспокоит тот факт, Чар, что мне кажется, будто ты был одной из причин для меня ходить на работу. Без тебя все не то. И знаешь, это отстой. Без тебя тут отстой».
Чарли теперь был уверен, что его уволили из-за фото в рекламе для сотрудников. Кто-то его увидел, доложил о нем, проверил даты в резюме. Чарли нравилась такая версия. Это было напоминанием о том, что он оказывает на мир влияние, его фотография вызвала эти последствия. Он был жертвой, но знаменитой. Они выслали его фото, улыбающееся и красивое. Чарльз. Кроме того, оно появилось еще в двух журналах.
– Ты звезда, Чарли! – воскликнула Эми. Она сказала, что ужасно по нему скучает. Не может ли он вернуться к ней – обратно за линию штата, в Сомервилль? – Я хочу… хочу тебя увидеть, ладно?
– Ладно, – сказал Чарли.
– Я, конечно, не знаю, – сказала Эми игривым голосом, – честно говоря, не знаю, как на это посмотрит Кэти, но…
– Она сказала мне, что нормально отнесется, если у меня кто-то появится, и что я должен нормально относиться к тому, что она с кем-то встречается, – сказал Чарли.
– Точно, – быстро сказала Эми, делая шаг назад. Ей казалось безопасным ходить по краю, использовать свое обаяние, которое обращено к нему как к мужчине, но она предполагала, что он не рискнет перейти черту платонической дружбы. Раньше он этого никогда не делал. Но встречаться с другими людьми? – Ну, может быть, знаешь… может, ты, я и Донна можем собраться вместе, – сказала она. Не свидание, просто встреча работников отделения.
– Хорошо, – сказал Чарли. В его голосе чувствовалось угасание интереса. – Ну да… э-э… да. Мы можем что-нибудь придумать.
– У тебя есть мой номер?
– Э-э… да, есть, – сказал Чарли, – где-то…
– Я знаю, что ты не позвонишь, – поддразнила его Эми. Ей нужно было вернуть его интерес без того, чтобы давать ему надежду на секс. – Я знаю, что ты, засранец, не позвонишь, хотя сам знаешь, как это тяжело. Просто отстой.
Чарли подхватил ее жалость и стал выпрашивать еще.
– Просто я чувствую себя сейчас… чувствую себя абсолютно бесполезным, вот так.
– Но ты не бесполезный, понял? Не бесполезный.
– Потому что хоть я и ненавижу это признавать, но работа – это важная часть меня… моей личности. Того, кто я есть.
– Я знаю, Чарли.
Чарли начал объяснять, как он был уволен, несколько минут невразумительно мямля про даты в резюме, как он их перепутал и как они не поняли его…
– Как насчет золофта? – предложила Эми. – Или как насчет прозака?
Чарли замолчал.
– Ну, я не знаю.
– Они выпустили новый, слышал? – сказала Эми. – Зу-про, знаешь про него?
– Каждого по одной.
– Нет, ну а если серьезно…
– Ну да, – такая помощь Чарли не интересовала.
– Это… это правда хреновое время для тебя.
– Я был в такой депрессии. Мне было наплевать на все.
– Чарли, – сказала Эми, – как я могу тебе помочь?
Он уже разослал резюме на пару сайтов по поиску работы. Эми слышала, что они хорошо работают для больничного персонала, но приближались праздники и необходимость платить алименты, поэтому ему не очень удавалось оставаться веселым.
– Мне кажется, что у меня где-то месяц, прежде чем я снова начну слетать с катушек.
– И поэтому я тебе нужна в качестве поддержки, дурачок!
– Ага.
– Ты знаешь, что должен звонить мне, – сказала Эми, – а я точно буду звонить. И вообще… мне кажется, я не очень хорошо поступаю, я взяла телефон подруги, потому что мой не работает, поэтому мне, наверное, стоит отключиться, ведь это междугородний звонок.
– Да, наверное, – сказал Чарли.
– Так что я тебе напишу, а ты мне точно позвонишь. Обещаешь?
– Позвоню.
– Нет, пообещай!
– Я… я обещаю.
Тим подождал, пока прозвучат оба щелчка, и только затем отметил на записи время. Эми великолепно держалась по телефону, завлекала его, предлагала контакт в будущем и предоставляла информацию, которую детективы больше нигде не могли получить. Проблема была в самой информации. Чарли Каллен активно искал работу.
Тим не знал, что от него ждут дальше. Он хотел пригласить экспертов из ФБР, но Форрест запретил связываться с Куантико. Офис окружного прокурора должен был работать по делу самостоятельно; в то же время каждый день, который они проводили на работе, Каллен проводил на воле и мог спокойно продолжать убивать. Быть может, всего несколько дней осталось до того, как его снова возьмут в отделение интенсивной терапии. Отчеты от группы наблюдения подтверждали эту информацию. Он ездил на собеседование и кто знает куда еще. Медленный подход, позволяющий построить дело, занимал слишком много времени. Все, что оставалось, – использовать более прямой подход.
