Уже почти шесть месяцев я встречалась с Джеком Харрингтоном. Чудесное время. Насыщенное страстью. Мы любим друг друга. Он пока не подтвердил это словами, но я же вижу, как он ко мне относится. Мы просто загораемся друг от друга. С женой он ведет себя совсем по-другому. Ее зовут Люси. Выходя куда-то вместе, они почти не общаются. Она скучна и занудна. По словам Джека, они живут вместе по привычке, из чувства долга и какой-то извращенной верности. Будет лучше, если она узнает всю правду. Джек слишком боится обидеть ее. Ему хочется дождаться подходящего момента. Но я убеждала его, что в таких ситуациях подходящего момента не бывает. В общем, я решила, что раз он боится признаться ей, то придется сделать это мне. Сегодня вечером. Или вернее, глубокой ночью. Сейчас.
Она вышла из машины и направилась ко мне, ее светлые волосы поблескивали в лунном свете. Похоже, у нее хмурый вид. Обычно она относилась ко мне дружелюбно, поэтому я удивилась, увидев на ее лице столь мрачное выражение. Поднявшись с камня, прошла еще немного по дорожке в сторону берега, удаляясь от автостоянки. Судя по звуку шагов, она последовала за мной. Я почувствовала мощный прилив сил, эмоциональное возбуждение. Я действительно смогу сделать это.
Остановившись на галечном берегу, я повернулась к Люси. Она была ненамного старше меня. Джек говорил, что ей около тридцати, но ей не дашь так много. Сейчас она, возможно, выглядела даже моложе меня. Стройная, хрупкая, отчаянно уязвимая, словно легко могла сломаться от порыва ветра. Мне стало почти жаль ее. Ведь ее мир вот-вот перевернется вверх тормашками. По мере приближения ко мне ее мрачность усилилась, глаза прищурились, губы скривились. Словно она вдруг осознала, что ненавидит меня. Я слегка расстроилась, видя столь явное ожесточение. Правда, когда она подошла ближе, я поняла, что меня, должно быть, ввела в заблуждение игра лунного света. Ее лицо хранило нейтральное, равнодушное выражение.
– Так о чем, Мия, ты хотела поговорить? – Ее голос звучал уверенно и твердо.
Учительский тон. Она остановилась передо мной, слегка поежившись, в коротком летнем платье и босоножках. Ее макияж слегка размазался, что не умаляло, впрочем, ее миловидности.
Сейчас, видя ее перед собой, я неожиданно осознала, что все слова тщательно подготовленной речи вылетели у меня из головы. Она взирала на меня в спокойном ожидании. Порыв холодного речного ветра вызвал и у меня легкую дрожь.
– О Джеке, – ответила я.
– Да, очевидно, – согласилась она. – Это ты мне уже говорила. Но о чем конкретно?
Я изумилась тому, что ее тон стал еще более резким, но не позволила этому обстоятельству помешать мне.
– Об этом трудно говорить, – начала я, – поэтому лучше сказать прямо… Мы с Джеком любим друг друга… – Я глубоко вздохнула. – Мы уже давно встречаемся, и он хочет быть со мной. Прости, Люси.
Мое сердце взволнованно забилось. Высказанное признание породило во мне ощущение свободы. Мне даже захотелось улыбнуться, но это могло показаться бесчувственным. И я лишь прикусила губу.
К моему удивлению, Люси сама улыбнулась и покачала головой.
– Бедняжка Мия, – сказала она.
– Может, ты не услышала меня? – уточнила я.
– Нет, я все отлично услышала. Ты сообщила мне, что любишь Джека и что ему хочется быть с тобой.
Я совершенно не поняла ее реакции. Почему она повторила это с таким спокойствием? Может, она больше не любит его… Однако ее самодовольство вызвало у меня странное смятение. Кровь бросилась мне в голову. Во мне вдруг зародилось жуткое беспокойство.
– Дело в том, Мия… – Она сделала упор на моем имени. – … Дело в том, что твой сегодняшний звонок смутил меня. Я не представляла, что особенного или неизвестного для меня ты можешь поведать о моем муже. Поэтому, знаешь, как я поступила? Спросила его. Я сказала ему: «Джек, Мия хочет поговорить со мной о тебе. Ты не в курсе, что нового она может сообщить мне?» И знаешь, что он ответил? – Она не дала мне времени для ответа, сразу продолжив: – Нет? Ладно, я скажу тебе. Он сломался, разрыдался и признался во всем. Рассказал мне все о вашей грустной и убогой интрижке.
Я не ожидала такого поворота.
– В общем… тогда ты уже знаешь, – запинаясь, сказала я. – Извини, Люси. Ты ни в чем не виновата. Иногда так случается. Все выходит из-под контроля. Мы влюбились.
Надо признать, я обрадовалась тому, что он все-таки рассказал ей. Значит, мне не придется вдаваться в подробности. Однако она как-то странно ведет себя. Ее улыбка стала еще шире. Беспокойство ко мне вернулось.
– Ты бедная жалкая дурочка, – сказала она. – Возможно, ты и влюбилась в Джека, но, боюсь, он не любит тебя. Сегодня он чертовски расстроился. Умолял простить его. Заявил, что совершил глупую ошибку. Уверял, что ты для него ничего не значишь. Абсолютно ничего.
– Ты лжешь! – воскликнула я, расстроенно тряхнув головой и пытаясь подавить подступивший к горлу комок. – Просто так тебе легче смириться. Ты пытаешься поставить под сомнение наши с Джеком отношения. И это вполне понятно.
– Я могла бы даже пожалеть тебя, если бы ты не была шлюхой, ворующей чужих мужей, – произнесла она суровым, стальным тоном.
Знакомая мне спокойная белокурая женщина изменилась до неузнаваемости. Но она наверняка заблуждается. Это не может быть правдой. Джек частенько говорил мне, как они с Люси устали друг от друга. Говорил, какая я забавная. Какая веселая, необузданная и волнующая. И как потрясающи наши сексуальные игры. Не мог же он просто так отказаться от меня. Никак не мог. Но я смотрела на залитое лунным светом лицо Люси и видела, как она ухмыляется с видом полнейшего триумфа. Наслаждается своим разоблачением. Наслаждается, глядя, как я перевариваю ее опустошительное известие. Это же мне полагалось радоваться моему собственному разоблачению. Мне полагалось взирать на ее потрясенное недоверчивое лицо. Я ждала, что стану свидетельницей ее гнева или еще лучше рыданий. И тогда я могла бы утешить ее. Сказать, что Джек все еще любит ее, конечно же. Но теперь, увы, он со мной.
А вместо этого потрясена я сама. Потрясена и опустошена. Мне хотелось бы думать, что она солгала. Но в глубине души я поняла, что она сказала правду. Я видела это по торжествующему блеску в ее глазах.
И что же мне теперь делать? Пойти и начистоту поговорить с Джеком? Но что, если он даже не захочет говорить со мной? Если бы он действительно любил меня, то мог бы уже бросить Люси. У них ведь нет детей. Никаких общих интересов, за исключением их дома. Он легко мог бросить ее. Однако не бросил.
Мои планы на счастливое будущее с мужчиной моей мечты рухнули. Разрушены этой самодовольной мелкой занудой. Меня охватила безумная ярость. Из-за Люси мое сердце разбито вдребезги. Джек, любовь всей моей жизни. Родственная душа… я уверена в нем. А Люси – ничто, пустое место.
Я горестно застонала, а она рассмеялась. Расхохоталась во весь голос. С яростным воплем я рванулась вперед, схватила ее за горло и повалила на землю, отчаянно стремясь прервать издевательский смех. Ее глаза расширились, рот удивленно открылся. Ну что, больше не до смеха, верно? Мы скатывались вниз по пешеходной дорожке. Кувыркаясь за мной, она стукнулась головой об один из выступающих камней. Я услышала какой-то тихий треск, но не придала ему особого значения. Мной еще владела бешеная ярость.
