Ежи обиженно посмотрел на любовника. Степан пожал плечами.
— Кажется.
* * *
Светало, когда Петр проснулся в луже крови. Яички распухли. Отрезанный член лежал рядом. Он взял его в руку и взвесил в руке, словно это была чья-то, чужая плоть. Потом завернул его в кусок марли для процеживания молока, подумав, что когда-то, наверное, кроме свиней, здесь была и корова. Он кое-как доплелся до сеней, взял топор и вошел в избу, где спали его палачи. Петр наносил удары без предупреждений. Один за другим, боясь лишь потерять остаток сил. Степан скончался от второго удара. Он хорошо наточил свой топор. Ежи попытался убежать, когда его любовник уже лежал с разрубленным черепом. Петр поймал его на веранде. Викарий был все еще жив. Хрипел, закатывал глаза, но Петр не сумел его добить. Не хватило сил. Он дополз до избы, свернулся калачиком и с топором под подушкой провалился в сон. Он знал, что больше не проснется. Ему было обидно, что, когда их найдут, его примут за гомика, их любовника. Мать этого не вынесет и никогда его не простит. Дуня будет знать правду, но никому не скажет. Фрагменты этих мыслей словно вспышки появлялись и пропадали в его голове. В какой-то момент он услышал рокот двигателя, ему казалось, что это подоспела помощь. Ему хотелось встать и сбежать на новенькой машине Степана, но он был не в состоянии даже пошевелить пальцем.
Свиньи давно не спали. Ни одна из них не издавала никаких звуков. Они ходили по хлеву в ожидании корма.
* * *
Хайнувка, 2014 год
Гобеленовый ковер с оленями никогда не пользовался таким вниманием, как сейчас, когда Саша исколола его портняжными булавками, чтобы прикрепить изображения молодых женщин — убитых и пропавших.
С левой стороны, из лесной чащи, улыбались: Лариса, Мариола, Ивона и Данка. Они неплохо смотрелись на фоне идеализированной пущи. Как ни крути, именно здесь их след оборвался.
Ниже Саша разместила фото Бондарука, его белый «мерседес», фотографию которого нашла в деле, а также бумажки с именами его сыновей. Она решила, что их следует брать во внимание как потенциальных подозреваемых. Все-таки эта свадьба больше всего мешала именно им. Внизу она приколола фамилии людей, связанных с этим делом, но не определилась еще, в какой степени их следует подозревать. Коллаж выглядел абсурдно, но ей необходимо было представить себе эту сеть человеческих биографий, чтобы взглянуть на все это словно с высоты птичьего полета.
Закончив занимательную терапию, как она называла этап визуализации, чрезвычайно важный во вступительной фазе профайлинга, Саша перенесла все данные на большие листы бумаги, которыми ее обеспечила Кристина. Полная картина напоминала генеалогическое древо, в чем был свой резон. Персонажей объединяли близкие или не очень близкие связи, которые Залусская обозначила векторами и прямой линией (друзья) либо прерывистой (враги). Как и предполагалось, в этом городке практически не было людей, совершенно чужих друг другу или не имеющих никаких отношений. Теоретически это упрощало задачу, потому что на такой схеме она могла быстрее найти мотив действия преступника. Но на практике усложняло анализ, так как понятно, что знакомые люди скрывают правду либо влияют на расследование, хотя бы из приличия или страха, что сосед обидится, поэтому следует очень внимательно читать их показания. Но этим она собиралась заняться позже.
Сначала, на самой точной карте городка и прилегающей к нему местности, она обозначила ключевые места: исчезновения женщин, нахождения черепов, адреса проживания и работы героев драмы, а затем разноцветными фломастерами пометила буферные зоны, то есть безопасные для них места. При этом она учла расположение линий электропередач, эстакады, железнодорожные пути и речку Лесную, называемую местными Вонючкой, потому что во времена расцвета города мебельная фабрика сливала в нее свои отходы. В те времена не было смельчаков, рисковавших в ней искупаться.
Очень быстро Саша сделала вывод, что дело Данки явно отстает от остальных из-за полного отсутствия связей с местными жителями, кроме работников клиники «Тишина». Она даже поначалу хотела снять фотографию пациентки с гобелена, но все-таки сдержалась. Вместо этого она передвинула ее немного дальше, рядом с объявлением в розыск Лукаса Поляка, которое сегодня утром было опубликовано в СМИ. Саша знала, что каждое из исчезновений придется проанализировать отдельно, но на данный момент не исключала, что убийство Данки все-таки может быть связано с Очкариком, как здешние называли Бондарука.
Все документы она поделила согласно ключу жертв и уложила в отдельные стопки на прибранном письменном столе. Залусская прочла каждый протокол и сначала делала записи на компьютере, в специальной программе для профайлинга, но потом решила, что материала слишком много. Из-за нехватки самоклеящихся закладок, которыми она пользовалась в таких случаях, пришлось разрезать обычную бумагу для принтера на четыре части и на них записывать самые важные виктимологические данные. Жертва — это книга, которую следует уметь читать. Несмотря на то что между пропавшими женщинами не было ничего общего, вывод напрашивался сам собой. Они исчезли до того, как им исполнилось тридцать лет. В деле фигурировал один и тот же автомобиль. Все дамы были эмоционально связаны с Петром Бондаруком и имели ту же группу крови — первую отрицательную. В том числе и убитая пациентка клиники, Данка, как следовало из документов. Последнюю информацию Залусской сегодня утром подтвердила Кристина. Это стало важным после того, как в машине, на которой преступник догонял Ивону Бейнар, обнаружили холодильник с отсепарированной плазмой крови этой группы.
Нет тела, нет дела. Исчезновения — самая неблагодарная работа, требующая проработки заново всех свидетелей. К тому же дела старые. Неизвестно, получится ли выжать хоть что-то, кроме того, что уже лежит на столе у Залусской. Поэтому профайлер решила, что начнет анализ с дела, которое кажется менее прочих связанным с Очкариком, но в котором есть тело, благодаря чему ей будет проще сделать этот профайл. Она решила пока не концентрироваться на том, что уже знает, а создать совершенно новые версии, с нетерпением ожидая результатов вскрытия трупа Дануты Петрасик, которое должен сегодня закончить судебный медик.
Данка была с головой накрыта одеялом. Материал разгладили, создавая видимость порядка. По мнению Саши, у преступника был пунктик относительно мистерии смерти покойной. Одеяло здесь играло роль савана. Подняв его, следователи увидели ужасающую сцену, практически киношную. Девушка была связана пластиковыми бандажами, на шее — провод от зарядного устройства, от простой «нокии» с тонким штекером, в свое время самой популярной модели, продаваемой мобильными компаниями за один злотый при покупке абонемента. Саше это показалось странным. Евгения Ручка уверяла, что ни у нее, ни у Поляка телефонов не было. Разумеется, это ни о чем не говорит. Преступник мог украсть эту зарядку или даже купить ее в комиссионке специально затем, чтобы использовать в преступных целях. Отпечатки пальцев идентифицировать не удалось.
Девушка лежала в эмбриональной позе, но не была обнажена. Опять же, убийца позаботился о том, чтобы, несмотря на первое макабрическое впечатление, честь ее не пострадала. Платье было застегнуто по самую шею, трусы нетронуты. И, хотя она была под одеялом, юбка целомудренно закрывала половину ее бедер. Убийца должен был потрудиться, чтобы привести в порядок ее одежду. Словно прощался с ней, размышляла Саша. Будто знал ее или был с ней эмоционально связан. То же и с волосами. Они были аккуратно заплетены в косу. Возможно, это сделал он. На губах ее была гигиеническая помада, которую нашли за тумбочкой. Следователи надеялись, что обнаруженные на ней папиллярные линии удастся идентифицировать.
