— Все богачи — скупцы, — говаривал он. — Именно поэтому им удается сколотить состояние.
По этой же причине Ярослав гордился отсутствием кредитов. Наоборот, он был держателем многочисленных срочных банковских вкладов. Некоторые суммы он заморозил на пятьдесят лет, потому что процентная ставка в этом случае доходила до двадцати двух процентов. Ему и в голову не пришло озаботиться тем, зачем он собирает эти деньги и будет ли кому их оставить после смерти. Он просто любил иметь заначку на всякий пожарный. Каждый день он звонил в кредитный отдел и спрашивал о своих инвестициях, словно беспокоясь о здоровье дорогих родственников.
Ярослав так сильно подался вперед на стуле, что тот заскрипел. Стук шпилек утих окончательно. Ариэль Панасюк поспешила ретироваться с места происшествия. Издали, правда, доносилось ее хихиканье, но Ярек проигнорировал его. Ему было хорошо известно, что русалочка становилась намного смелее по мере удаления от его кабинета.
Подняв конверт, он широко распахнул дверь. Посмотрел направо и налево, потом опять направо, словно собирался перейти улицу. Коридор был совершенно пуст. Ничего удивительного. Настенные электронные часы показывали почти четыре. Люди давно уже покинули свои рабочие места. Несколько человек, возможно, еще стоят при входе и сплетничают, устроив себе перекур до половины пятого, пока за ними не подъедет служебный автобус и не развезет по домам.
Ярек аккуратно вскрыл конверт ножом для бумаги. Внутри лежала поляроидная фотография. На ней был изображен он сам без одежды, много лет назад. Тело его было покрыто густой растительностью, так как в те времена у него не было средств на лазерную эпиляцию. Рядом, на расстеленной кровати, лежала малопривлекательная дама, единственным достоинством которой был внушительный бюст. Он сразу узнал Осу. Таких женщин не забывают. Особенно когда они пропадают вместе с твоим служебным ноутбуком, а потом ты видишь их по телевизору в сопровождении конвоя, осужденных за преступление. Но Волосатый не помнил плохого. Мажена вернула ему компьютер, из которого ничего не пропало. Наоборот, прибавилось несколько порнофильмов. Наверное, специально ему скачала, ради хохмы, заноза.
На конверте не было адреса отправителя, но он прекрасно помнил ее почерк. Так же, как и номер дела, написанный на обратной стороне. Это касалось Ромуальда Раиса (Бурого), дело которого о погроме православных деревень аннулировали год назад. Сорок с лишним томов. Долгие годы бумаги лежали в архиве, и никто, кроме местных журналистов из Белостока, ими не интересовался.
Соколовский на ватных ногах вернулся к столу, отодвинул от себя конфеты. Нажал на кнопку «отправить». Он не прочел объявление перед публикацией, как делал это обычно. Даже не обратил внимания на то, что забыл вставить стандартный фрагмент, касающийся соглашений, связанных с процессом набора кандидатов. В голове у него все перепуталось. Он размышлял, когда Мажена объявится и какие документы ей теперь понадобятся. Он даже не рассчитывал на то, что она сподобится объяснять ему, зачем ей эти материалы. Ярек не боялся. Наоборот, нахлынула ностальгия, почти радость, что она освободилась и у него снова появится возможность увидеть ее. Потом до него вдруг дошло, что, раз конверт был открыт, то его видели все сотрудники. Сейчас он уже не стеснялся своей избыточной волосатости, как когда-то. Его смешило это прозвище, которое, несмотря на успешно проведенную эпиляцию, осталось с ним. Он повзрослел. Единственное, что его беспокоило, — это чтобы никто не узнал женщину и не связал его с судебным процессом Мажены и исчезновением ее подруги Иовиты. Это было бы очень некстати, особенно на данном этапе карьеры.
Он сразу же проверил, кто сегодня занимался почтой, и, когда выяснил это, добавил должности Марьяна и Ариэль Панасюков в список вакансий с июля. Деньги, может, и небольшие, но зато место надежное, государственное. Безо всяких проблем найдется масса молодых историков, заинтересованных в такой работе за две с половиной тысячи злотых. Он сам так же начинал в этой организации и намеревался продержаться до пенсии.
* * *
Хайнувка, 2014 год
Дамиан высунул голову из-за камуфляжа, сделанного из еловых веток. Перед ним была поляна. Самая трудная для перехода зона. На пустом пространстве не было ни одного дерева. Он судорожно думал. Рискнуть, входя на пущинские болота и остаться незамеченным или двинуться наперерез и дать себя застрелить? У него не было резиновых сапог. Он перезарядил карабин. В кармане была еще горсть пластиковых патронов. С зимы он стрелял только в учебных целях, и ему никогда не приходилось целиться во врага.
Он услышал шелест. Оглянулся, не подбирается ли кто сзади, но это был, наверное, какой-то маленький зверек. Заяц, а может лань. Что-то прошмыгнуло между деревьями и исчезло в темноте. Два его напарника остались где-то сзади. По его подсчетам, они не могли добраться сюда за такое короткое время. На тренировках он всегда был лучшим в тактике, но в открытых боях проигрывал одним из первых. Самый младший и слабый в команде. Когда он пытался записаться в отряд, командир высмеял его и отказывался принимать до тех пор, пока ему не стукнет шестнадцать, чтобы он смог хотя бы поднять автомат.
Несмотря на это, Дамиан не отказался от идеи и даже не собирался ждать целый год, чтобы его взяли в команду. Он спросил, примут ли его, если он победит в бою. Командиру понравился такой настрой. Он не верил в успех кандидата, но условно согласился. Тогда Дамиан подошел к старшему Зубру и попросил, чтобы он сам или один из его младших братьев тренировали его платно. У него не было карманных денег, так как мать всегда твердила ему, что деньги можно заработать, надо только засучить рукава. Она с детства тяжело работала в лесу, и он иногда сожалел о том, что не унаследовал ее плотного телосложения. Сам он был как две капли воды похож на своего отца, варшавянина, — субтильный, ангелоподобный. Он запросто мог бы переодеться девочкой. Но Наполеон ведь тоже не отличался ростом. Манна с небес не упадет, повторял он себе любимую фразу матери, когда дважды в неделю вставал в четыре утра, чтобы до начала уроков в школе нырять со специальным пылесосом для чистки бассейнов в гостинице «Зубровка».
Поначалу это стоило Дамиану хронического насморка. Потом добавилась еще экзема на ногах, которая молниеносно распространилась почти по всему телу, но ему удавалось как-то скрывать это от друзей. Даже в жару он ходил в длинных штанах. Как-никак воины не носят шорты, не потеют, а серьезную боль переносят, как комариный укус. У настоящих мужиков не бывает аллергии. Только Дамиан знал, какой густой от грязи была вода в бассейне и сколько гадости в ней собиралось под конец недели. А дурные богачи все равно отстегивали бешеные бабки, чтобы с коктейлями в руках отдыхать в спа-комплексе единственного в этом районе пятизвездочного отеля. Дамиан никогда в жизни не заплатит за такой эксклюзив. А уж в городском аквапарке ноги его точно не будет. Он очень хорошо знал, сколько дряни люди оставляют в джакузи хотя бы из-за лени. После каждой чистки резервуар пылесоса был полон.
Каждый заработанный грош Дамиан откладывал на плату для Зубра. Как только ему удалось собрать условленную сумму, его сразу же поставили на ринг. Дали старые перчатки, слишком большие и тяжелые для четырнадцатилетнего мальчишки. Приходилось прибинтовывать их, чтобы не спадали. Через какое-то время мать нашла его размер в секонд-хенде на Веробея. Перчатки были бешено-зеленые, стертые от ударов и склеенные, но сидели на его девичьих кулаках как влитые. Мать переживала, правда, что Дамиан каждый день приходит домой с разбитым лицом, но понимала, что проверка на мужественность в этом возрасте необходима.
