Ds. 2478/00
Жертва Лариса Шафран, дочь Людмилы и Алексея Козловских, гражданка Беларуси, национальность белоруска, в марте 2000 года была похищена во время служебной командировки из автомобиля марки «Мерседес» (класс Е, модель w210), per. номер ВНА 3456, белого цвета. Согласно показаниям гражданского мужа пропавшей — Петра Бондарука — была убита из огнестрельного оружия неустановленного типа, но тело ее так и не было обнаружено. В перестрелке пострадали Петр Бондарук, сын Алины и Станислава Бондаруков (фамилия отца — Галчинский). Мужчину реанимировали. Фигурировал по делу в качестве подозреваемого. Находился под наблюдением в психиатрической больнице, в отделении для психически и нервнобольных с 1999 по 2001 год. В настоящее время больница имеет статус частной клиники «Тишина». Пропавший автомобиль был найден случайно, во время проверки автоинспекции. Водитель, предъявивший водительское удостоверение на имя Ярослава Соколовского, не смог объяснить, каким образом у него оказался этот автомобиль. Находящаяся вместе с ним в автомобиле женщина, предъявившая для проверки документы на фамилию Мажены Козьминской, предоставила доверенность и техпаспорт на имя Петра Бондарука. Автомобиль был конфискован и после двух лет стоянки на полицейской парковке (стоимость которой возместило государство) возвращен хозяину. Петр Бондарук усыновил сына Ларисы Шафран (Федор Бондарук). Статус дела в прокуратуре — закрыто.
VIIIK 54/00
3 марта 2000 года жертва Моника Закревская, псевдоним Йовита, была вызвана из дома в Цехановце Маженой Козьминской, приехавшей на автомобиле марки «Мерседес» (класс Е, модель W210), per. номер ВНА 3456, белого цвета. Мать сообщила об исчезновении дочери неделю спустя. До сегодняшнего дня тело женщины не найдено. Мажена Козьминская, отбывающая наказание по другому делу (убийство варшавского выпускника), была осуждена также и за похищение и убийство Моники Закревской. Принимая во внимание характер дела (обе женщины были проститутками), семья не поднимала шума. Петр Бондарук усыновил ребенка Закревской (Томаш Бондарук). Статус дела — приговор, выданный районным судом в Пултуске, признает убийцей Мажену Козьминскую.
INK 345/01
4 апреля 2001 года полицейский патруль в Броке (шоссе Хайнувка — Белосток) задержал женщину, управляющую автомобилем марки «Мерседес» (класс Е, модель W210), per. номер ВНА 3456, черного цвета. Мариола Нестерук находилась в нетрезвом состоянии. Анализ крови определил 1,2 промилле. Документов на автомобиль у нее не было. Ехала неосторожно, создала аварийную ситуацию на дороге. О ее поведении сообщил водитель грузового автомобиля по СВ-радио. «Мерседес» с отбитым со стороны водителя боковым зеркалом был доставлен на штрафную стоянку, откуда его по истечении двух дней забрал владелец, Петр Бондарук. Мариола Нестерук провела ночь в полицейском участке. Не появилась ни на одном из заседаний суда. Приговор за управление автомобилем в нетрезвом состоянии был вынесен заочно. Штраф оплачен почтовым переводом. Состояла в близких отношениях с Петром Бондаруком. Ее сын Ян, называемый Василем, был усыновлен вышеупомянутым Бондаруком за месяц до ее «отъезда». Мариола Нестерук на данный момент не фигурирует ни в одном из реестров — поиски по личному номеру и номеру налоговой идентификации не дали результата. Отсутствует в базе пропавших без вести «Итака», также как и во всех полицейских базах.
Ds. 1342/77
26 августа 1977 года…
Саша еще раз перечитала все, после чего скомкала лист и бросила его в корзину. Она просидела в раздумьях еще несколько часов, чтобы за это время лишь коряво написать карандашом номер автомобиля Петра. Ничего стоящего не пришло ей в голову, поэтому она вышла на балкон и закурила. Стоя там, она услышала звук входящего сообщения. В сообщении было написано, что ей было отправлено эмэмэс-сообщение, которое не может быть доставлено. Залусская нахмурила бровь и нажала «удалить». Только потом ей пришло в голову, что эта запись могла содержать код от Деда. Номера, с которого было отравлено сообщение, не было в списке контактов. Она набрала его, но услышала, что номер не существует, и сбросила звонок. Сообщение могли выслать через Интернет. Здесь у нее не было никого, кто бы мог это быстро проверить. Да и сейчас ей было не до этого.
Она заканчивала курить, когда телефон вдруг снова ожил. На этот раз она нажала на кнопку быстрей, переполненная дурными предчувствиями. Информация выглядела так: «Позвони». Без подписи. Номер, возможно, был тот же. Возможно, потому, что тот она не запомнила. Саша вглядывалась в зеленую трубку и размышляла, стоит ли ей выполнить требование. А потом ее вдруг осенило. «Что тебе надо? М.» Вскоре пришел ответ: «Поговорить». Она чувствовала, как ее ноги становятся ватными. Руки задрожали. Она не могла удержать телефон, когда он вновь завибрировал: «Я хочу ее увидеть. Л.»
* * *
Варшава, 2014 год
Бюст Болеслава Кривоустого стоял на шкафу рядом с несколькими такими же головами никому не известных людей. Майор Дариуш Зайдель залил кипятком растворимый кофе, положил рядом два пончика и сел за компьютер.
Череп, который сегодня утром передали ему на экспертизу, был сфотографирован в трех проекциях. Он загрузил снимки в свою авторскую программу, стрелками обозначил расстояние между глазницами, измерил длину челюсти и лобную кость. Майор работал несколько часов, пока все измерения не сошлись, а череп почти полностью не покрылся сеткой векторов и маркеров. После этого он начал кропотливую работу совмещения небольших фрагментов фотографий, которые он собирал долгие годы. В его базе насчитывались тысячи разнообразных носов, глаз, скул, бровей, ушных раковин и форм губ. По мнению антрополога, с которым эксперт достаточно давно сотрудничал, это был мужчина. Славянский тип, склонный к полноте. Глаза зеленые, серые либо голубые. Предположительно погиб от удара острым предметом типа топора, тесака. Череп был разрублен в двух местах. Еще до захода солнца из небольших пазлов Зайдель собрал человеческий портрет. Пока без волос. Прическу эксперт обычно подбирал в самом конце, так как она могла раньше времени серьезно повлиять на общее восприятие.
Дарек решил сделать перерыв и отправился пообедать в буфет. Между делом он позвонил жене и сообщил, что почти заканчивает, а потом вернулся на рабочее место.
Забавы ради он загрузил получившуюся проекцию в поисковик разыскного центра «Итака», который тесно сотрудничал с полицией. Поиск выдал тысячи похожих лиц.
В сопроводительных документах майор прочел, что мужчина пропал в конце семидесятых — начале восьмидесятых. Из антропологического анализа следовало, что он был склонен к облысению. Череп прислали из Подлясья. Дариуш сделал ему ради смеха «зачес» и усы а-ля Валенса, такие, как в те годы носил каждый уважающий себя рабочий. Но эффект его не удовлетворил. Мужик выглядел как гость бала-маскарада. С помощью фотошопа он побрил его, приклеил парик, оттенка поросячий блонд и заменил турецкий свитер на свадебный пиджак с широкими лацканами. Уже лучше. Но все равно чего-то не хватало.
Для этой работы были важны не только криминалистические знания, но и способности к изобразительным искусствам. Зайдель в этом отношении был очень талантлив. Если бы не стажировка в участке еще во время учебы в художественном институте, сейчас бы он наверняка был голодающим скульптором, а не уважаемым экспертом антропоскопии в Центральной криминалистической лаборатории. В стране ему не было равных в восстановлении внешнего облика человека при жизни на базе костей черепа, возрастной прогрессии и регрессии, а также различных рисовальных методов. Именно он, на базе останков костей, обнаруженных под полом Торуньского кафедрального собора, реконструировал голову Николая Коперника, что прославило его, повлекло за собой предложения участия в телевизионных программах и даже интервью для National Geographic и Discovery Channell. Но Зайделю мешала популярность. Он терпел ее ровно до тех пор, пока таковы были приказы сверху, а потом объявил начальству, что уступает обязанность по предоставлению информации пресс-секретарю Главного полицейского управления. Он предпочитал сидеть в своем кабинетике на третьем этаже, окна которого выходили на Бельведерскую улицу, и ковыряться в чужих носах, ртах и глазах. Склеивать из кусочков человеческие истории. Он был незаменимым мастером, не имеющим учеников и последователей, поэтому работы у него было невпроворот как минимум на ближайшую пятилетку. Его же статусу ничто не угрожало до самой смерти. Разумеется, к нему направляли учеников, но те либо быстро уставали, поскольку данная работа требует дотошности, либо, наоборот, слишком усердствовали в применении своих художественных талантов, из-за чего реконструкции теряли идентификационную ценность, были ни на кого не похожи. Он твердил им о смирении, второстепенной роли эксперта антропоскопии, но они либо не слушали, либо послушно кивали, а потом, при первой же возможности, переходили на работу попроще. Например, рисовать портреты со слов свидетелей.
