* * *
Саша проснулась с пересохшим горлом и ощущением, что у нее во рту ночевал эскадрон. В глаза словно песка насыпали. Голова раскалывалась. Никакую позицию, кроме горизонтальной, принять не удавалось. Полуденное солнце, врывающееся в квартиру, причиняло боль. Саша натянула одеяло на голову, прячась в темноте, и судорожно думала. Она явственно ощущала запах перегара, испаряющийся через кожу вместе с потом. Она не принимала ванну перед сном, это точно. На ней не было никакой одежды, кроме трусов. Напилась. Амнезия. Ее захлестнула волна отчаяния. Она не помнила, как вернулась из Бельска, что творилось на кладбище и как она оказалась в квартире на Пилсудского. Все эти ощущения были ей до боли знакомы. Она надеялась, что с подобным давно покончено. Хуже всего, что кроме стыда и злости за содеянное, она чувствовала желание опохмелиться, представляя, как пиво или, еще лучше, глоток джина с каплей лимона моментально ставят ее на ноги. Если она сейчас встанет, оденется и выйдет из дома, то первым местом, в которое она направится, станет магазин. Ближайший — напротив участка. Она закрыла глаза, пытаясь заснуть, но, чем больше старалась, тем сильнее хотела выпить.
Наконец она высунула голову из-под одеяла, осмотрелась, нет ли в комнате еще кого-нибудь, словно боялась, что кто-то ее увидит. Никого не было. Документы пропали, кругом валялись ее закладки и разноцветные стикеры. Залусская поняла, что полицейские — наверное, Романовская — забрали все это, пока она пьянствовала с теми людьми на кладбище. Опять она оказалась на самом дне собственного ада. Во рту появился солоноватый привкус. Она подошла к зеркалу и обнаружила, что у нее разбита губа, на ногах, грудной клетке и животе множество мелких микроповреждений. Словно ее искусали клопы. Она вспомнила, что подобными ранками были покрыты руки умершей Данки. Девушка была права: это не болит, но чешется немилосердно. Залусская случайно разодрала рану над ключицей. Вдоль царапины потекла струйка крови. Выглядело это все ужасно. Но она никак не могла вспомнить, что произошло.
Нащупав сумку, лежащую возле кровати, она добыла из нее телефон. Лампочка, сообщающая о наличии непрочитанных сообщений, настораживающе мигала. Семнадцать пропущенных. Шесть сообщений. Дочка, Дух, Романовская, остальные номера были ей незнакомы. Сначала эсэмэски. Каролина с бабушкой возвращаются послезавтра в полночь. Лаура просит, чтобы Саша встретила их в аэропорту. Залусская с трудом проглотила слюну, подсунула под голову подушку, но тут же подступила тошнота. Она легла на бок, без подушки, чтобы желчь не подступала к горлу. Проверенные методы профессионального алкаша. Можно было бы их запатентовать. Лаура обещала внучке, что когда они вернутся в Польшу, то поедут в питомник и возьмут собаку. «Пригодится на даче. Какая-нибудь небольшая и не лохматая», — писала мать. И попросила, чтобы Саша как можно быстрей перезвонила, потому что малышка скучает. Саша чуть не расплакалась. Она бы с удовольствием сразу набрала их, но ей было стыдно в таком состоянии разговаривать с дочкой. Дух вернулся в Гданьск. Его машина в мастерской, а дочь сегодня сдает экзамен по английскому. Ему надо проследить за этим, чтобы наследница не наделала хвостов. Еще он написал ей о забавном старичке, которого он посадил на поезд. Саша не совсем поняла, в чем там дело. «Из Варшавы есть много автобусов до Хайнувки. Например, „Редбус“ ездит без пересадок два раза в день, билет всего лишь 67 злотых». И добавил, что он на связи со здешними коллегами. «Романовская позаботится о тебе, как о собственной дочери. Она мне обещала». Но, видимо, совесть все-таки беспокоила его, и он предложил, что проверит расписание «Редбус».
Залусская почувствовала себя так, словно ей дали пощечину. Брошенная, одинокая, злая. Если бы силы позволяли, она сейчас написала бы себе маркером на футболке: «Ненавижу мужиков». Значит, опять мираж. Что она себе навыдумывала? На него тоже нельзя рассчитывать. Все сказки. Она удалила сообщения от Духа. Следом удалила его номер телефона из списка контактов. Пошел ты! Сразу полегчало. Необоснованная злость, нападение, быстрые и четкие действия, стыд, побег. Именно в такой последовательности. Она схватилась за голову. Ей было хорошо знакомо такое поведение. Теперь она приступила к исправлению ошибок, начав искать старые сообщения от Духа, чтобы восстановить его номер. Поздно. Ее телефон не хранил данные в корзине. То есть она удалила его окончательно. Прекрасно!
Она вскочила и направилась в душ по следам разбросанной одежды. Рубашка была разорвана. Саша подняла ее, чтобы рассмотреть. Наверное, она боролась с гипсом, пытаясь раздеться. Скорей всего, из-за своего состояния она не могла снять ее. В коридоре она прошла мимо зеркала, стараясь не заглядывать в него, чтобы не думать о ранках, происхождения которых не знала. Но в ванной одна из стен была зеркальной, поэтому избежать столкновения с самой собой не удалось. Глаза не были такими красными, как обычно. Никаких отеков на лице. С облегчением отметила, что держится прямо. Она дыхнула в ладонь. Запаха перегара не было. Что это такое? Она была трезва, как стеклышко.
Из ступора ее вывел сигнал входящего сообщения. Романовская лаконично писала: «Ты где? Планерка через час. Насчет вчера — молодец».
Это ее окончательно мотивировало. Она открыла краны, чтобы наполнить ванну, почистила зубы, причесалась. Из-за сломанной руки приходилось все время ходить с несобранным облаком локонов. Она надела на голову повязку и стала в ней похожа на идеальную хозяйку, которой никогда не была и вряд ли будет. Садясь в ванну, Саша старалась не думать о своей амнезии, понимая, что только что пережила ментальное похмелье. Она рассмеялась. Все не так плохо. Ей надо только вспомнить, что же такое она сделала. Молодец. В чем? Ничего не приходило в голову.
Она решила, что в качестве награды поговорит с дочерью. Каролина прямо запищала, услышав в трубке ее голос и обещание, что они поедут в питомник и возьмут собаку на дачу бабушки. Пес не будет жить с ними, так что Саша могла согласиться на это. Прежде чем выйти, она прибралась в квартире, из которой собиралась уехать еще сегодня, нашла в куче мусора результат анализа крови. Группа ORh-, реакция на ВИЧ — отрицательная. В месте, где должна быть фамилия пациента, была вчерашняя дата. Она понятия не имела, откуда это взялось. Залусская сунула бумажку в карман и закончила собираться.
Ей пришлось сесть на чемодан, чтобы он закрылся. Словно все эти вещи во время поездки преумножились вместе с ее личным опытом и хотели поехать с ней домой. Через минуту она была готова. Наклонилась, заглянула под кресло-кровать, которое со дня заселения сюда ни разу не складывала. Портрета не было. Она подошла к входной двери. Ключ был снаружи. Она вытащила его, вышла на балкон и закурила. Вернулась и еще раз просмотрела оставшиеся бумаги. Только ее записи, которые может расшифровать лишь она. Коробки стояли там же, под кухонным столом. Все пустые. В этот момент, несмотря на жару на улице, Залусской стало холодно. Опять сообщение.
«Сегодня около двенадцати можете забрать компьютер. Я восстановил только то, о чем вы просили. На остальное надо месяца два. Я на работе. Клиника „Тишина“, боковой служебный вход. Пожалуйста, не входите в главную дверь. Куба».
Она быстро просмотрела остальные сообщения.
