Кингу Косек все любили и очень хорошо характеризовали. У нее практически не было врагов. Поэтому идеологический мотив рассматривался очень серьезно. Она состояла в «Православном братстве». Принимала участие в обрядах перед свадьбой Бондарука. Была членом «Союза польских белорусов», а в студенческие годы активно работала на белорусских националистов. Ее видели с разыскиваемой Ивоной Бейнар до похищения, и казалось, что девушки были в хороших отношениях. Полиция не могла исключать, что она что-то знала о похищении невесты и поэтому стала жертвой нападения. Польских националистов уже просветили насквозь, но было заранее ясно, что они обеспечивают алиби другу другу. Свой покрывал своего, и следователи не могли пробиться сквозь стену молчания. Так что этот путь мало что дал.
Тем временем местные передавали из уст в уста, что уже многие годы в Хайнувке пропадают молодые женщины. Радиожурналист тут же выдвинул гипотезу о том, что людоед, скорее всего, съедал их и потому тела не найдены. Фоном для этой провокации пустили музыку из фильма ужасов. Романовская представила себе выражение лица пресс-секретаря белостокского управления, который взял на себя контакт со СМИ. Как видно, он справлялся с задачей не лучше, чем их Ирена Куптель, которая, по крайней мере, была знакома с местными журналистами и знала, что и кому можно сказать. Тем временем поляки из других районов страны потеряли голову от хайнувского Ганнибала Лектера. По Фейсбуку кружили группы поддержки Красного Паука, биографию которого тотчас откопали, словно из-под земли. А работы Лукаса, бывшего любовника Залусской, запредельно поднялись в цене. Великолепного подозреваемого разыскивал весь популярный сайт знакомств darling.pl.
Романовская уже собиралась выключить радио, но передумала, потому что журналист, борясь со смехом, зачитал лимерик, который со вчерашнего дня кружил по Сети:
Жил в Хайнувке один каннибал,
Раз, наткнувшись на труп,
«Мне б невесту!» — вскричал каннибал.
«Семьдесят тысяч лайков! — прокричал ведущий, заканчивая репортаж от стен хайнувской больницы. — Наконец городок на краю Беловежской Пущи дождался славы».
Романовская, причмокнув, выключила радио и припарковалась возле участка.
На крыльце ее ждала Саша. В руке она держала свой облепленный детскими наклейками ноутбук и несколько листов бумаги, которые вручила комендантше вместо приветствия. Кристина с трудом выдавила из себя крупицу заинтересованности.
— Планерка была утром. Ты опоздала на какие-то восемь часов, — произнесла она и оглянулась, не оставила ли на заднем сиденье что-нибудь, что Залусской видеть не обязательно. Она надеялась, что Саша еще не знает, что ее отстранили от следствия.
— Мне надо было восстановить данные. — Она показала компьютер. — Ваш человек хорошо справился. Прочитай сейчас.
Романовская и не думала выполнять просьбу профайлера, но документ взяла и сунула под мышку, потом, молча, подошла к стойке дежурного, приложила к двери магнитную карту и вошла в коридор. Саша шла за ней след в след. Когда дверь захлопнулась прямо перед ее носом, она с укором взглянула на дежурного. Тот, так же как и Романовская, не смотрел в глаза Залусской.
— Пожалуйста, прочти это, — повторила Саша. — Я сидела над этим весь сегодняшний день.
— Обязательно. На досуге, — пообещала Романовская и быстро исчезла за стеклянной дверью участка.
Саше стало обидно. Она поняла, что следствие проигнорирует ее заключение. Залусская вышла на улицу и, прикрыв глаза, подставила лицо солнцу, чтобы хоть немного абстрагироваться от дела. В этот момент она услышала писк колес, после чего из остановившегося внедорожника вышел немолодой мужчина в очках. Обойдя машину, он взял с заднего сиденья кожаный портфель и рулон картона, перетянутый резинкой, потом направился к дежурному. Саша размышляла, не тот ли это знаменитый Мейер, но он не походил на полицейского. Домана тоже не было поблизости. Для журналиста у человека был слишком умный взгляд. Кроме того, не хватало нездоровой уверенности в себе, свойственной представителям массмедиа.
Она успела выкурить сигарету, когда дежурный спровадил гостя, как только что ее саму. Визитер встал возле нее на верхних ступенях крыльца. Всем своим видом он демонстрировал разочарование. Значит, она была, как минимум, наполовину права — профайлера бы впустили. Ей стало жаль его. Они оба оказались в одинаковой ситуации. Посмотрели друг на друга и отвернулись. Ей понравилась его недоверчивость. Значит, это не репортер. Если бы он им был, то сразу попытался бы что-нибудь из нее вытянуть. Не местный, Саша сразу это почувствовала. Ей даже не нужно было смотреть на номера его машины. Он здесь не живет и родом тоже не отсюда.
— Вы из Варшавы?
— Это машина жены. — Он бросил взгляд на ее гипс. — Вы принимали участие в демонстрации?
— Не знаю, какую именно вы имеете в виду. Последнее время здесь много чего происходит. Но если вы планируете возвращаться в столицу, то я охотно присоединюсь к вам. Моя машина никуда не годится.
Она показала на опечатанный голубой «фиат» на парковке рядом. В этот момент из участка выбежало несколько полицейских в боевых мундирах. Они заскочили в микроавтобус и с сиреной сорвались с места. Следом вышли несколько сотрудников в штатском, которых Саша помнила по планеркам. Среди них был сын Романовской. Он молча прошел мимо Саши и сел в полицейскую машину без опознавательных знаков. Кроме него, оперативников среди вышедших не было. Видимо, шло совещание. Не исключено, что Мейер уже в участке.
Тем временем очкарик понял, что Саша — не сотрудник местной полиции, и сразу потерял к ней интерес. Он снова пребывал в своем мире. Сашу осенило. Это ученый! Мелькнула мысль, не позвонить ли профессору Абрамсу.
— У меня еще есть здесь несколько дел.
Он попрощался и быстрым шагом направился к автомобилю. В его исполнении это было похоже на поступь жертвы анемии. Прежде чем сесть за руль, он положил рулон на заднее сиденье, снял пиджак, вывернул его и аккуратно повесил на плечики за сиденьем. Полицейские машины уже исчезли из поля зрения. Очкарик потерянно глядел на пустую улицу.
— Вы не знаете, где находится местная водонапорная башня? — крикнул он Саше, потому что кроме нее на улице Армии крайовой не было ни души.
— Я вам покажу.
Она бесцеремонно заняла место пассажира. Все произошло меньше чем за полминуты, в связи с чем новоприбывший не успел отказаться от ее сопровождения. Саша уселась и улыбнулась тому, что, по крайней мере, выберется из этой дыры. Все равно делать ей здесь было уже нечего. Раз им не нужна ее помощь, пусть разбираются сами.
— Чем вы занимаетесь? — спросила она, когда он медленно выруливал задним ходом.
Поскольку он, похоже, был в шоке или, возможно, даже опасался, что попал в лапы психопатки, Саша протянула руку и представилась. Он облегченно вздохнул, услышав, что Залусская — полицейский эксперт. Да, она слегка приврала. Но один небольшой обман никак не повлияет на ситуацию. В ответ он дал ей визитку, стопка которых хранилась в пепельнице, не используемой по назначению. Его фамилия — Антон Чубайс — ничего ей не говорила. Профессора это явно укололо.
