— Здрасте, явился. А шутки мои тебя не веселят. Чего надо? — спросил он, пользуясь тем, что рыжая тварь сосредоточилась. — Когда есть что пожрать, ни на минуту не оставляешь меня в покое, топчешься, словно тень. А как же общение, блестящие диалоги? Что, забыл уже, как мы с тобой на прошлую Пасху привязали на балконе носки к веревке? Прищепки исчезли вместе с бывшей женушкой, поэтому выхода не было. Идея казалась прекрасной. Простой и гениальной. Дух — молодец. Правда, ночью ударил мороз, и снять мы их смогли только в начале мая.
Кот зыркнул левым глазом в стену, что означало, что он уставился прямо на Роберта и внимательно слушает.
— С бабами все так же, как с этим вот холодильником, парень, — продолжал Дух. — Разохотит тебя, а потом хлоп: закрыто. Почему она не звонит?
Он налил коту молока.
— Ты же знаешь, о ком я говорю. Такая же рыжая и вредная, как ты. Вот же вкус у меня…
Он уже почти допил пиво, поэтому заблаговременно приготовил следующую банку и снял через голову джинсовую рубашку. Волосы торчали во все стороны, он поправил их, как умел, то есть разлохматил еще больше. Чтобы не смотреть на себя, завесил зеркало своей джинсовой рубашкой.
— На протяжении всей следующей недели мне не обязательно будет на себя любоваться. А ты уж как-нибудь мою красоту выдержишь. Будем ходить за печенкой ночью, — объявил он конфиденциальным шепотом и подумал, что долго не выдержит. Он говорит сам с собой, словно псих. Ведь этот облезлый все равно ничего не понимает.
«Меня назвали левым деятелем», — гремел с трибуны какой-то местный политик.
Дух вернулся в комнату, чтобы уменьшить звук. Он уселся и провалился в хмельную нирвану. Телевизионный трёп влетал в одно ухо Духа и из другого вылетал.
«Дорогие господа националисты, я не отношу себя ни к деятелям, ни к левым, но знаю, что ношение фашистской символики и эпатаж на сайте „Национальная Хайнувка“ постами типа: „Бурый должен уничтожить всех белорусов. Жаль, что он не убил остальных валенков“ — это абсолютное зло».
Дух закрыл глаза. Он уже почти не слушал молодого оратора, речь которого его усыпляла. Голова практически не держалась.
«В Хайнувке долгие годы мирно жили поляки и белорусы. Ровно до тех пор, пока группа псевдо-патриотов не начала подстрекать к войне на националистическом фоне. И никакой парламентский контроль не изменит того, что то, что вы делаете, — это зло в чистом виде. Белорусы обладают такими же правами жить здесь, как и поляки».
Теперь заговорила журналистка. Она передавала репортаж от городской управы, в которой сегодня была обнаружена собачья голова в белорусском ошейнике. Что это должно было означать, она объяснить не сподобилась, лишь напомнив, что этот тихий городок на краю Беловежской Пущи за последние несколько дней прославился на всю страну из-за слухов об орудующем в тех лесах каннибале.
«До вчерашнего дня слухи опровергалась прокуратурой и полицией, — говорила журналистка. — Но сегодня утром в бочке с квашеной капустой на городском рынке была обнаружена свежеотрубленная голова одного из самых богатых жителей города. Прочие останки пока не обнаружены».
Дух открыл глаза.
«Его сожрал этот извращенец! — прокричал случайный прохожий в микрофон журналистки, размахивая при этом кулаком. — Так же как и тех женщин, черепа которых нашли следователи в лесу. Одни головы, и больше ничего. Как еще это объяснить? Он их сожрал!»
«Не так давно вся Польша посмеивалась над местными следственными органами», — добавила журналистка и прочла стишок:
Жил в Хайнувке один каннибал,
Раз, наткнувшись на труп,
«Мне б невесту!» — вскричал каннибал.
«Но сейчас уже хайнувчанам не до смеха».
«Мы боимся!» — Какая-то мамаша убегала от камеры, закрывая лицо дочери.
— Опа! — Дух ударил ладонями по коленям, но в следующее мгновение улыбка застыла на его лице, когда показали фото жертвы — пожилого элегантного мужчины начальственного вида. Он узнал его. Они встречались не далее чем три дня назад. Он должен был отвезти Петра Бондарука домой, но ему не захотелось, и он отмазался, сославшись на поломку машины. Кроме того, у его дочери намечался тест по английскому, и ему не хотелось оставлять ее с чокнутым дедом.
«Без комментариев», — показали входящую в суд прокуроршу в кедах. Дух мысленно признал, что дамочка вполне себе ничего.
А потом на экране опять появилось лицо репортерши.
«Пока полиция не исключает разборки преступных группировок и националистический мотив. Петр Бондарук — это крупный местный бизнесмен. Меценат белорусской культуры, опекун спортивного клуба и представитель национального меньшинства, которое в этом регионе превосходит поляков по численности».
— Как меньшинство может превосходить поляков? — удивился Дух. — Учи польский язык, дорогая. Как ты экзамены сдала?
И вдруг замолчал, сообразив, что говорит с телевизором. Он уж было собирался переключить, когда раздался голос за кадром:
«Поступила информация из неофициальных источников, что одна из подозреваемых — это Александра 3., бывший сотрудник полиции, профайлер, живущая в Великобритании. Сегодня утром ее задержали до выяснения обстоятельств дела. В Хайнувку также прибыл известный криминалист Губерт Мейер, чтобы допросить коллегу и помочь следователям разгадать загадку таинственных исчезновений и убийств. Чем закончится этот поединок? Неужели Хайнувка стала нашим маленьким Твин-Пикс?»
«Проваливайте отсюда и не делайте из нашего города какое-то ужасное место!» — крикнула журналистке одна из депутатов местного совета Анна Боровик и захлопнула дверь.
Следом пошла музыка из самого известного сериала Дэвида Линча, а потом информация о том, что вышел новый диск Каролины Лещ. Лицо загорелой модели заполнило весь экран. Дух не мог вынести ее завываний, поэтому выключил телевизор и какое-то время сидел без движения. Затем он смял пивную банку и решил набрать номер Залусской. Включился автоответчик. Потом он позвонил Романовской, с которой уже говорил ранее, объясняя, что не может приехать из-за аврала на работе. Она тоже не ответила. Он нашел номер дежурного городского участка и попросил соединить с комендантом.
— Ее нет на месте, — услышал он. — Свяжитесь с пресс-атташе.
— Я вам не писарь! — заорал Дух, но тут же взял себя в руки. — Подполковник Роберт Духновский, гданьское областное управление, убойный отдел. Прошу срочно связать меня с кем-нибудь из офицеров.
Он продиктовал номер своего телефона и отсоединился. Потом пожалел, что не пошутил над их людоедом, но не успел толком об этом подумать, как телефон зазвонил снова. Дух порадовался своей влиятельности.
