Петр сбрил усы и без растительности на лице вовсе не выглядел на свои годы. Впрочем, и вел он себя тоже совсем не как старец. Конечно, ему можно было дать пятьдесят с хвостиком, но тот, кто его не знал, ни за что не поверил бы, что ему вот-вот стукнет семьдесят. Высокий, жилистый, очень худой. Идеальная осанка, словно он всю жизнь носил военный мундир. Волосы с проседью контрастировали с черными бровями и вместе с орлиным носом придавали его лицу вид хищной птицы. Внешне он совсем не выказывал какой-либо нервозности, что, конечно, вовсе не означало, что он спокоен. Все, кто его знал, догадывались, что внутри Бондарук трясется от беспокойства.
Свидетели стояли в костюмах, белорусских рубашках и белых перчатках. Венцы покоились на бархатных подушках в ожидании молодоженов. После вчерашней сенсации, произведенной письменным обращением Петра, которая молниеносно разлетелась по городу в виде забавной сплетни, имелась некоторая неуверенность в том, что свадьба состоится. Говорили, что сыновья Бондарука не допустят этого, что может случиться трагедия. Всю ночь у дома главного редактора местной газеты и его предполагаемого отца дежурили патрульные машины. Романовская собрала также группу добровольцев, которые должны были вмешаться в случае беспорядков. Учитывая количество фанатов, прибывших вчера в город, чтобы бойкотировать показ фильма о Ромуальде Раисе — Буром, ожидать можно было всего, что угодно.
Внезапно двери распахнулись, и в храм вошла фигура в длинном наряде. На фоне яркого солнечного света, хлынувшего внутрь святыни, с первого взгляда невозможно было понять, кто это. Только после того, как силуэт приблизился еще на несколько шагов, по толпе пробежал вздох облегчения. Люди тут же повернулись лицом в сторону иконостаса.
На невесте был полноценный белорусский свадебный костюм, с поясом и венком из цветов. Из-под длинной полосатой юбки цвета свежей зелени выглядывали мысы красных лакированных туфель. Белая блузка была вышита вручную традиционным белорусским орнаментом и цветами. Лицо невесты скрывала густая вуаль, свисавшая с огромного, как корона, венка из красных и белых цветов. Волосы были подобраны. Из-под венка не выглядывало ни единой пряди. Вместо волос, словно радужная пелерина, по спине струились каскадом разноцветные шелковые ленты. В руке молодая несла толстую косу.
Батюшка обнял молодых, которые сразу же двинулись к алтарю. Даже скептики, предпочитающие классический белый свадебный наряд народному костюму, вынуждены были признать, что девушка выглядит прелестно.
— Это белорусский венок? — посыпались комментарии сплетниц. — Почему коса не на голове, а в руке?
Несмотря на то что сыновья Петра, а также несколько официальных лиц не почтили торжество своим присутствием, казалось, что все идет согласно предсказанному локальной прессой сценарию. Расслабленные гости готовились к недельным возлияниям. Работники фабрики Петра получили выходные до самой среды. Бондарук объявил, что предприятие будет закрыто. Не стала исключением даже работающая в круглосуточном режиме клеевая лаборатория. Видимо, директор включил свадьбу в бюджет и решил, что может себе позволить понести некоторые убытки.
— Я женюсь в первый и последний раз в жизни. Пусть мои работники радуются вместе со мной, — заявил он местному телевидению перед входом в церковь.
Его конкуренты потирали руки. Особенно радовало их то, что ожидался долгий период безвластия и борьбы за трон. После свадьбы бразды правления возьмет в свои руки молодой редактор, но, по правде говоря, никому не верилось в то, что он продержится на этой должности дольше, чем время, необходимое для подачи судебного иска. Ни один из сыновей Петра не допустит, чтобы какой-то самозванец прибрал к рукам их многомиллионный капитал. Сережа стоял сейчас у стены, шокированный ответственностью, которую взвалил на него Бондарук. Его безопасность блюли два охранника в несколько великоватых пиджаках.
Хор начал петь. Золотые венцы зависли в руках свидетелей над головами молодоженов. Им предстояло так продержаться всю венчальную литургию, а это два с половиной часа. Петр предупредил, что никаких сокращений не будет. Когда молодые причащались, принимая вино из чаши и ломтики просфоры, Джа-Джа наклонился к Романовской и сказал, что пойдет глотнуть воздуха.
— Я буду на посту, — улыбнулась Кристина.
У входа уже стояли запряженные брички. Сбруя лошадей украшена цветами, возницы в праздничных нарядах. Извозчики курили русские сигареты и подставляли под солнце буйные усы. Им придется сделать не один рейс, перевозя гостей к месту основного торжества. Для менее терпеливых участников празднества был заказан автобус. Только немногочисленные приглашенные приехали за рулем собственных автомобилей. Ясно было, что на пир прибудут сегодня все, и припарковаться поблизости не будет никакой возможности. Полиция уже объявила тщательнейший контроль трезвости всех водителей.
На внутреннем дворе собрались жители Беловежи. Количество гостей увеличивалось с каждой минутой. Все хотели увидеть избранницу древесного магната, толпясь у входа, на первой линии. Многие готовили мешочки с мелкими монетами. Цветочницы постоянно доставляли очередные партии букетов. Таких заработков, как сегодня, они не помнили за всю свою карьеру.
Джа-Джа выкурил третью сигарету и собирался пробраться обратно, к Кристине, но толпа не позволяла это сделать. Он зыркнул на Супричинского. Тот развел руками. Оставалось лишь надеяться на то, что не случится пожара. Эвакуационного выхода в церкви не было. В случае чего люди затопчут друг друга. Джа-Джа направился к боковому входу. Ему пришлось применить силу собственных мускулов, чтобы протиснуться сквозь толпу. Вдруг рядом с собой он увидел Божену Бейнар, мать невесты, которая безуспешно пыталась двигаться в противоположном направлении. Его понесла толпа. Видимо, церемония подошла к концу, потому что все старались пробраться к алтарю, чтобы на счастье дотронуться до платья невесты, поздравить ее, оторвать ленту от венка. Джа-Джа заметил на щеках Божены черные подтеки от туши для ресниц. Плакала? Подумав, что мать невесты просто расчувствовалась, он сделал последнее усилие и наконец добрался до Кристины. Сейчас места вокруг было хоть отбавляй. Все направились к выходу, желая занять хорошие места в конных повозках.
— Странно. — Романовская покачала головой, когда Джа-Джа встал рядом.
Они разговаривали шепотом, поочередно кивая с дежурной улыбкой проходящим мимо них знакомым. А поскольку знали их почти все, то кивать приходилось непрерывно, и, по мнению Джа-Джи, они напоминали пенопластовых собачек, которых в восьмидесятых модно было прикреплять на заднюю панель автомобиля.
— Что именно? — кивок мэру.
— Она так и не открыла лицо до самого конца церемонии, — сказала Кристина. — Невеста на протяжении всего венчания была с закрытым лицом. Я уже не помню, но, кажется, это не соответствует процедуре.
— Процедуры — это у нас на службе, пани комендант. — Поддел ее Джа-Джа. — Здесь традиционная церемония. А ты открывала лицо?
— У меня не было фаты, насколько тебе известно.
Кивок владельцу кабельного телевидения.
